Погоня

Но Эба не сделала ничего подобного. Вместо этого она сказала:

– Знаете, вчера ночью мне приснилась одна легенда хауза, которую рассказывала моя мама. Я уже давно не вспоминала ее. Наверное, этот сон приснился мне для вас.

– Для нас?

– Да. Возможно, я должна рассказать вам. – Она уселась поудобнее и начала: – Это история о юноше и девушке, которые любили друг друга. Однажды они сидели рядом на циновке, но тут мимо проходил Иблис. Он убил юношу, отрезав ему голову.

– Иблис? – Дженни это имя показалось знакомым. – Кто это?

– Иблис, – ответила Эба, – это принц тьмы, принц альюнну…

– Джинн, – добавила Ди, поглядывая на Дженни.

– Да, – кивнула Эба. – Но в наших легендах альюнну – злые джинны. Это всесильные злые духи, а Иблис – их вождь. Мама не объясняла, почему Иблис отрезал юноше голову, но он всегда совершал недобрые поступки. Возможно, он сделал это без какой-либо определенной причины. В любом случае, Иблис убил его, а девушке ничего не оставалось, кроме как сидеть на циновке и плакать. Спустя некоторое время пришли родители юноши. Они увидели, что случилось, и тоже заплакали. Потом Иблис вернулся. Он взмахнул рукой, и земля затряслась. Перед телом юноши появились три потока: огненный, водяной и змеиный. Иблис повернулся к матери юноши и сказал: «Если хочешь вернуть жизнь своему сыну, тебе придется переплыть через эти три потока».

– Как обычно, – еле слышно прошептал Майкл.

Эба улыбнулась ему и продолжила:

– Мать испугалась. Она посмотрела на своего мужа, но тот тоже испугался. И тогда девушка сказала: «Я это сделаю». На самом деле она ужасно боялась, но ее любовь была сильнее страха. Не говоря ни слова, она вошла в огненную реку. Огонь, конечно же, жег ее. Моя мама всегда говорила: «Жжет, как огонь». Но девушка переплыла этот поток и прыгнула в следующий. Вода была очень холодной, но девушка переплыла и его и нырнула в змеиный. Змеи жалили ее…

– Как змеи, – усмехнулась Ди.

– …но девушка выдержала и это испытание. Как только она добралась до любимого и коснулась его, голова юноши приросла к шее. Он вскочил живой и невредимый.

Иблис ушел, произнося проклятия. Он отправился творить зло в других местах. И я думаю, юноша и девушка поженились, хотя не помню, чтобы моя мама говорила об этом.

– Итак, – подвела итог Эба, – вот какую историю рассказывала мне моя мама. Не знаю, имеет ли она смысл для вас. Возможно, нет. Но вы ее услышали.

– Может быть, она о том, что любовь сильнее страха? – предположила Дженни.

– Или о том, что нельзя доверять родителям, – добавил Майкл.

Эба рассмеялась:

– Интерпретация Дженни мне нравится больше. Но, как я уже говорила, возможно, легенда совсем не имеет смысла. Или она просто о борьбе добра и зла.

– А вы верите в добро и зло? – быстро спросила Дженни.

– О да! Я верю, что иногда зло можно победить, если бороться с ним один на один. Но для этого нужно постараться. Нельзя быть равнодушным.

Майкл беспокойно заерзал:

– Вы знаете, что говорят о детях нашего возраста. Мол, нам наплевать и…

– Это неправда, – возразила Дженни. – Нам не наплевать. И тебе, Майкл, больше, чем кому-то другому. Ты прикидываешься равнодушным, но это не так. Именно поэтому Одри любит… – Она замолчала, потому что глаза Майкла наполнились слезами. – Мы обязательно найдем ее, – сказала она, чувствуя, что тоже вот-вот расплачется.

– Знаю, – ответил Майкл, потирая переносицу.

– Я бы хотела помочь, – вздохнула Эба. – Но я уже старая и не гожусь для борьбы.

– А я гожусь, – сказала Ди. Она согнула руку, демонстрируя бицепсы. – Моя борьба только начинается.

Эба посмотрела на внучку и улыбнулась. Много лет она боролась с Ди из-за того, что та предпочитала кунг-фу, а не что-то интеллектуальное, как мать, или искусство, как бабушка. Но теперь Дженни поняла, что Эба гордится своей внучкой.

– Во всяком случае, это наша борьба, – призналась Дженни.

– Он не позволит кому-то еще участвовать в игре. Мне кажется, – грустно улыбнулась Эба, глядя на нее, – что именно ты, Дженни, найдешь своих друзей. – Ее глаза, добрые и печальные, были похожи на глаза Альберта Эйнштейна с известной фотографии.

В этот момент Дженни искренне подумала, что Эба красивее, чем ее внучка.

– Я попытаюсь, – сказала она.

Эба отвернулась и прошептала:

– Хотелось бы знать, какой ценой.

Перед уходом Эба разрешила им пошарить на кухне. Они взяли творог, холодные куриные грудки, хлопья, печенье, виноград и яблоки.

На обратном пути они остановились у дома Одри и забрали ее машину.

Гостиная Майкла выглядела как после вечеринки: мебель сдвинута к стенам, чтобы освободить место для матрасов и спальных мешков, повсюду разбросаны одеяла, пустые банки из-под колы, книги, одежда и грязная посуда.

– Так, – решительно заявила Ди, вернувшись с кухни. – Что насчет логова?

Она села на низенькую скамеечку, держа в руках миску творога с тертым яблоком.

– У нас недостаточно информации, – сказала Дженни. – Он сказал мне слишком мало.

Когда Том услышал, как она произнесла «он», его лицо исказилось. Дженни ничего не могла с этим поделать, как не могла снять с пальца сверкающее кольцо.

– Я перебрала в памяти заброшенные здания, уединенные места, где он мог бы держать ребят.

– В детективах, – заметил Майкл, – вещи обычно прячут в самых неожиданных местах. Или в наиболее очевидных, потому что никто и не думает там искать. Но мне кажется, это не картонный дом.

– Он разорван, – возразила Дженни, – и в нем вряд ли можно кого-то спрятать. Кроме того, туда нельзя попасть самостоятельно. В прошлый раз мы попали туда благодаря Джулиану. – Почему-то она была уверена, что логово Джулиана не в картонном доме.

И еще она знала, что игра не забавляла бы Джулиана, не будь у них реального шанса найти его логово. Он наверняка устроил его там, куда они могли добраться. Но для этого нужно проявить изрядную сообразительность.

– Мне кажется, что магазин «Иные игры» достаточно очевидное место, – пробормотал Майкл.

– Очевидное и потерянное, – добавила Дженни. – Теперь это всего лишь рисунок на стене. Нет, Джулиан наверняка придумал что-то похитрее.

– Том, что такое? – спросила Ди, – У тебя появилась идея?

Взгляд Тома был, как обычно в последние дни, отсутствующим, но то, как он ходил, засунув руки в задние карманы джинсов, выдавало состояние повышенного беспокойства.

– Если тебе кажется, что ты что-то знаешь… – допытывалась Ди.

– Нет, ничего, – отрезал он.

– Хорошо, давайте начнем сначала, – предложил Майкл.

Но ничего не помогало. Они без толку проговорили все утро и большую часть дня, пока их разговор не прервал звонок в дверь. Пожилая женщина потребовала убрать машину Одри, которая мешала ей припарковаться.

Майкл отправился вниз, Ди пошла с ним. Том мерил шагами комнату, а Дженни опустилась на диван и уставилась в окно. Она очень устала. Ее глаза слипались. Неожиданно ей показалось, что яркий солнечный день померк. За окном появился странный туман, затянувший стекло плотной завесой. Затаив дыхание, Дженни подалась вперед.

Но это был не туман, а нечто гораздо более странное. Это была изморозь. Морозные узоры, какие она видела зимой в Пенсильвании, когда ей было пять лет. Тогда она любила рисовать теплым пальцем на замерзшем стекле…

На стекле появилась буква «Н», как будто кто-то нарисовал ее невидимым пальцем.

Дженни замерла. Она открыла рот, чтобы позвать Тома, но не смогла выдавить из себя ни единого звука.

«ЕТ».

«НЕТ»

Буквы появлялись очень медленно:

«ПОВЕСТИ ПЕЧАЛЬНЕЕ»

Волосы зашевелились у нее на голове, но сама она была не в силах пошевелиться.

«НА СВЕТЕ ЧЕМ ПОВЕСТЬ О»

«Это обо мне, – подумала Дженни. – Моя повесть достаточно печальна».

«РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТЕ»

«Ромео. «Альфа-ромео», – догадалась Дженни. – Машина Одри».

– Том, – прошептала она. Неожиданно она смогла двигаться и говорить. – Том! Иди сюда!