Призрак Карфагена

— А ты вспомни Калигулу и Нерона!

— Ого! Я вижу, ты не чужд культуры, уважаемый…

— Александр, меня зовут Александр. Так где мне увидеть этого Вентуса?

— Его особняк на Авентине, у бывшего храма Юпитера, ныне базилики Святого Павла. Это не так уж и далеко отсюда, за термами Каракаллы.

— А ты откуда знаешь? — удивленно спросил хевдинг.

— Так ведь все знают, где селятся флотские! Тем более еще недавно там собирались толпы — посмотреть на летающего человека.

— Что-что? — еще не до конца осознавая услышанное, глухо переспросил Александр. — Какой еще летающий человек?

— Обыкновенный, как я и ты, просто он придумал себе крылья! И ты знаешь, уважаемый, летает, парит, словно птица. Пускает среди собравшихся мальчишку с кружкой, богачи подают охотно, так что доход неплохой. Был.

— Почему был? Он что же, разбился?

— Да нет. Просто… — Марк замялся. — Просто некоторым священникам и монахам это пришлось не по нраву. Говорят, даже сам его святейшество Папа… Человек ведь не Бог и не ангел. Зачем ему крылья?

— А что за крылья? Как у птицы?

— Нет, вовсе не как у птицы, скорее похожие на косой парус. И он ими не машет, просто парит. Теперь взлетает не с Авентина, а с Черепкового холма, что у пристани. И только рано утром. Но любопытных и в это время хватает.

Дельтаплан, господи! Неужели дельтаплан? Неужели тот инженер или электрик, тот пропавший в Нормандии парашютист — это он и есть? Ну да, больше просто некому.

Взять хотя бы плащ с нормандскими львами — часть парашюта. Этот плащ ведь привезли из Рима. Жаль, Саша не смог прихватить его с собой — в Гиппоне приходилось одеваться скромно, дабы не привлекать излишнего внимания, а столь шикарный плащ, уж конечно, запомнили бы.

Плаща нет. Зато есть часы! Замечательные швейцарские часы «Ориент», которые, кстати, еще ходили!

Обязательно надо встретиться с этим летающим человеком прямо завтра утром. А потом — на Авентин, к Ингульфу. Если, конечно, это они. Дружина и верный Эльмунд, кстати, завтра тоже куда-то собрались.

~~~

Когда утром Александр вышел из дому, в небесах едва занимался рассвет и ночная стража убирала перегораживающие улицы рогатки — слабую защиту от разбойничьих банд. Спросив дорогу у первого встречного, Саша быстро миновал термы Каракаллы и яблоневые сады и, свернув у Большого Цирка на виа Аппия, вскоре оказался у Остийских ворот, от которых было уже рукой подать до Черепкового холма. Огромный — выше тридцати метров — и коричнево-красный, он весь состоял из разбитых амфор, в которых перевозили или хранили оливковое масло. После масла амфоры сильно пахли, и их нельзя было использовать снова — вот и разбивали, и насыпали уже чуть ли не Монблан!

Хевдинг шел быстро, но его обогнали вооруженные всадники, а затем толпы монахов. Что, сегодня, 31 мая, какой-то святой праздник? Иначе что же все так торопятся и именно сюда, к пристани?

Саша ускорил шаг, свернул в какую-то узкую улочку вслед за невесть откуда взявшимися простыми горожанами. Шли недолго: улица оказалась короткой. И едва вышли на широкую площадь перед складами, как… все закричали:

— Вон он, вон он! Смотрите! И в самом деле, летит!

— Да нет же, это просто птица!

— Какая птица? Глаза-то разуй!

Поняв голову, Александр сразу узнал парящий невысоко в небе изящный силуэт дельтаплана. Ах, как красиво парил он над пристанью! Как восторженно кричали люди, как…

— Стреляйте! — неожиданно выкрикнули где-то рядом.

Молодой человек оглянулся и увидел среди вооруженных луками и мечами воинов высокого монаха с бледным аскетичным лицом и пылающим взглядом Савонаролы.

— Стреляйте, ради всего святого! — громко повторил монах. — Иначе этот богохульник сейчас улетит и мы его вряд ли поймаем.

Стрелы рванули в небо со свистом: одна, две! Угодили в дельтаплан, в крылья, особого вреда, впрочем, не причинив.

Заметив обстрел, летающий человек резко пошел влево, к реке.

— Стреляйте же! Он же сейчас уйдет за Тибр! Сергий, Северин! Берите всадников… Черт, тут лучше лодочники.

Про лодочников Саша сообразил быстрее. Не тратя времени, побежал к пристани, краем глаза следя, как дельтаплан летит над рекой. Заметив лодочников, тоже любовавшихся полетом, закричал:

— Эй, парни! На ту сторону, живо! Даю свой плащ и еще приплачу.

— Три солида! — тут же откликнулся самый алчный. — Нет, пять!

— Лови! — Александр бросил монету.

Лодочник поймал ее на лету и, дождавшись, когда хевдинг уселся в лодку, бросил гребцам:

— Навались!

Минут через пять Александр уже выбрался на берег и побежал к мощеной дороге, за которой в кустах приземлился летающий человек. Закричал по-французски:

— Эй, эй, месье! Где вы?

Черт!

Из портовых ворот выскочили четыре всадника. Видать, решили обойти пустившихся на лодках своих, схватить или убить, получить награду.

Ах, сволочи! Что ж вы…

— Вот он! Вот! — Всадники резво свернули с дороги.

Саша, вытащив меч, бежал по пятам, перепрыгивая через овраги. Колючие кусты рвали одежду, царапали руки. Впереди показались деревья… И тут же послышался голос:

— Стой!

Кричали не хевдингу, а бегущему на холм человеку в короткой тунике и узких, тоже коротких штанах.

Ага! Настигли, один из всадников взвил коня на дыбы, огрел бегущего плетью. Бедолага упал, потом вскочил, закрывая лицо от сыпавшихся градом ударов…

— Довольно, Сергий! Лучше притащим его живым. Значительнее будет награда!

— Пожалуй! — Всадник опустил плеть. — Вяжи его, парни.

Двое спешились, накинулись… Не тут-то было!

Дельтапланерист — молодой черноволосый мужчина — ударил в скулу одного, другого… Отличные удары!

Оба воина так и покатились в траву, и Александр мысленно зааплодировал — браво!

А летающий человек вдруг развернулся и снова побежал, на этот раз в рощицу, ближе к реке, там на конях ехать было трудно.

— Лови! Лови его! Эй вы, вставайте же, хватит валяться!

Бросив лошадей, все четверо рванули в рощу, и Саша слышал лишь крики:

— Справа заходи! Слева! Загоняй!

Остановившись, Саша задумчиво почесал голову: куда бы мог рвануть из рощи беглец? К тем дальним воротам? Вряд ли… там, похоже, болото. А вон там — пустошь, запросто подстрелят из лужа.

Так что если не дурак и соображает, сейчас покрутится, собьет с хвоста погоню — в роще это нетрудно — и рванет через дорогу к Тибру. А там просись на любую баржу, хоть в Остию, хоть в Рим. Возьмут, особенно если есть деньги.

Саша, конечно же, не был конокрадом. Но увел всех четырех лошадей. Связал поводьями и, взгромоздясь в седло, выехал на дорогу, хоть и не очень-то легко это было без стремян. Прикинув примерно место, придержал коней, дожидаясь беглеца…

Вот он появился! Пересек дорогу и помчался к реке.

Хевдинг рванул коня и едва не вылетел из седла… Нет, тут, по этим кручам, пожалуй, лучше все же пешочком.

Ага! Впереди маячит туника.

— Эй, месье, постойте! Да стойте же, говорю вам!

Белец мчался без оглядки. Вот-вот нырнет!

Резко прибавив ходу, Саша спрыгнул с лошади и, сбив бегущего с ног, навалился сверху. Дельтапланерист быстро среагировал, выхватив из-за пояса нож.

— Да успокоитесь вы наконец, месье? — Хевдинг быстро перехватил руку. — Что вы торопитесь, словно на уходящий поезд? На какой вокзал? Гард дю Нор? Сен-Лазар? Монпарнас-Бьенвеню?

— О Святая Дева… Вы! — В синих глазах беглеца вдруг полыхнула несказанная радость. — Вы говорите по-французски?

— Ан пе, — улыбнулся Александр. — Немножко.

~~~

Они наняли лодку из числа тех, что во множестве плыли по Тибру в обе стороны — в Остию и в Рим, — и вскоре уже высаживались у Авентина, на той дороге, что вела к пристани. Лодочники были чрезвычайно взволнованы: флот варваров высадился в устье Тибра!

— Их огромное количество, господи, нам на погибель!

Пока плыли, Саша расспрашивал планериста, правда, пока еще без подробностей — не тот был момент: