Наваждение

— Он пролежал в сундуке многие годы. У меня не было ни пули, ни пороха, чтобы его зарядить. В коридоре было темно, и ни Винтербурн, ни тот негодяй не подозревали об этом. Но во сне этот зверь смеется мне в лицо, потому что знает правду: на этот раз мне его не остановить.

Бакстер шагнул к ней.

— Шарлотта…

— …и я не смогу защитить Ариэл.

— Это всего лишь сон, Шарлотта. — Бакстер нерешительно добавил:

— Я сам иногда вижу кошмарный сон, который время от времени повторяется.

Шарлотта внимательно вгляделась в его лицо.

— Сны приносят одно беспокойство.

— Да. — Бакстер поставил рюмку на столик. — Поговорим о чем-нибудь другом.

— Конечно. О нашем расследовании?

— Нет, только не об этом. Вам понравилось танцевать вальс?

— С Ленноксом? — Шарлотта поморщилась. — Теперь я понимаю, почему Друсилла Гескетт сравнивала его с жеребцом.

Бакстер недоуменно вскинул брови. Шарлотта усмехнулась:

— Его светлость и впрямь обладает завидной выносливостью. Когда музыка умолкла, я чувствовала себя словно после утренней прогулки верхом на норовистом скакуне.

Бакстер устремил на нее задумчивый взгляд:

— Я говорил вам, что вы выглядели сегодня очаровательно?

Она заморгала от изумления.

— Что вы сказали?

— Мне кажется, я забыл сделать вам комплимент. Приношу свои извинения.

— Не утруждайте себя, мистер Сент-Ивс. — Она сложила руки на столе и одарила его ослепительной улыбкой. — Мы же с вами деловые партнеры, а не близкие друзья.

— Я забыл сделать еще кое-что. — Он зашел за край стола и обнял ее за плечи. Кожа ее была теплая и удивительно нежная.

— Что же?

— Не пригласил вас танцевать. — Он легко поставил ее на ноги. — Как вы думаете, если бы мы с вами протанцевали вальс, вы согласились бы звать меня по имени?

Глаза ее в свете лампы отливали изумрудным блеском. Она улыбнулась и медленно обвила его шею руками.

— Не знаю. Пригласите — тогда посмотрим.

— Потанцуйте со мной, Шарлотта.

— Я буду счастлива танцевать с вами, Бакстер. Этого он ждал целый вечер. Это было все, чего он желал…

Он склонил голову и поцеловал ее.

Глава 8

Бакстер решил провести эксперимент. Шарлотта поняла это с той самой секунды, как его губы коснулись ее губ. Этот поцелуй не был похож на тот — тогда ночью, в карете. Хотя он и прижал ее к себе, а руки его обвились вокруг нее уверенно и крепко, но она чувствовала: Бакстер держит себя в узде, как если бы намеревался наблюдать и контролировать результаты этого объятия. Интересно, подумала она, неужели он уверен, что может управлять собственным желанием так же, как регулировать огонь, нагревая химические реактивы в колбе?

Ее вдруг охватил гнев: она ведь не химическая смесь, исследуемая в лаборатории! Шарлотта сильнее обхватила его за шею и прижалась к нему всем телом. Она решила доказать Бакстеру, что он не сможет оставаться равнодушным наблюдателем собственной страсти.

Если это эксперимент, то он вовлечен в него так же, как и она.

— Шарлотта. — Его рот впился в ее губы, пробуя их на вкус и исследуя их мягкий изгиб. Он обхватил ладонями ее лицо, запустил пальцы в ее волосы, несколько шпилек выпало из прически. — Произнеси мое имя еще раз.

— Бакстер. — Волна возбуждения пробежала по ее телу, такая жаркая, ослепительная, — не может быть, чтобы и он этого не чувствовал.

— Скажи еще. — Он провел большим пальцем вдоль линии ее скул.

— Бакстер.

— Приоткрой губы.

Она повиновалась. И удивленно ахнула, когда его зубы мягко сжали ее нижнюю губу.

— Я не сделаю тебе больно, — шепнул он.

— Знаю. — Она прильнула к нему, приглашая его продлить поцелуй.

Он провел руками по ее волосам, и шпильки дождем посыпались на полированный стол. Затем его руки скользнули вниз, чуть задержавшись на ее обнаженных плечах.

— Ты такая нежная. — Он погладил изгиб ее шеи, губы его коснулись ее кожи чуть ниже мочки уха. — Нежная и мягкая.

Она положила ладони ему на' грудь, с наслаждением ощущая гладкие мускулы под его жесткой сорочкой из белого льна.

— А ты сильный и крепкий.

Бакстер поднял голову, снял очки и положил их на стол прямо на рассыпавшиеся шпильки.

Шарлотта посмотрела ему в глаза, и у нее перехватило дыхание. Теперь, когда он снял очки, колдовской огонь, пылавший в его взгляде, сверкал ярче, чем расплавленное золото. Ока ясно видела опасность, которую таил в себе этот взгляд, но пламя очаровывало ее и увлекало.

— Я хочу коснуться твоей груди. — Бакстер осторожно потянул вниз коротенькие рукава.

Лиф платья опустился, обнажив ее до пояса. Она вздрогнула, когда свет лампы упал на тугие соски. Все ее тело томилось желанием — восхитительное, невероятное, волнующее ощущение. Она приглушенно охнула, когда Бакстер накрыл ее груди ладонями.

— Ты прекрасна. — Его голос низкий и хриплый, сделал слова невнятными.

Он провел большими пальцами по полукружиям ее груди. Шарлотта чувствовала, что ей не хватает воздуха. Осталось только сводящее с ума желание вдохнуть его опьяняющий, мужской запах, и она глубоко вздохнула.

Непонятное волнение росло внутри нее. Она судорожно мяла, комкала в пальцах ткань его сорочки. Голова ее откинулась назад.

— Бакстер, это немыслимо.

— Да. — Он наклонил голову и захватил ее сосок зубами.

— О Боже. — Она быстро развязала его галстук и дрожащими пальцами нащупала застежки его сорочки.

Он застыл.

— Не делай этого.

Она оставила его слова без внимания, распахнула рубашку и просунула руки внутрь.

— Черт возьми! — Бакстер стоял, не шевелясь, будто ожидая удара, которого ему все равно не удастся избежать.

Она нетерпеливо прикоснулась к нему, наслаждаясь теплом, исходящим от сильного тела. Пальцы ее скользили по его груди сквозь жесткую курчавую поросль, затем она обхватила его сзади и провела ладонями по спине.

Она почувствовала под пальцами шероховатую кожу и все поняла. Бакстер был жестоко изранен.

Теперь настал ее черед замереть от неожиданности. Она подняла голову и взглянула ему в лицо:

— Ты был ранен?

— Три года назад. — В глазах его застыло мрачное выражение. — Но раны давно зажили.

— Что это было?

— Кислота.

— Боже правый. Несчастный случай в лаборатории?

Он невесело усмехнулся:

— Можно сказать и так.

— О, мне так жаль. Наверное, было очень больно?

— Теперь уже нет. Но у шрамов неприглядный вид. Подожди, я потушу свет. — Он отступил на шаг.

— В этом нет нужды. — Медленно, осторожно она стянула рубашку с его плеч и бросила ее на ковер. Теперь ей стали видны бледные шершавые рубцы на его правом плече. Она зажмурилась, представив себе всю боль, которую ему привелось испытать.

— Шарлотта…

— Ты напрасно думаешь, что вид твоих ран может вызвать у меня отвращение. Единственное, что имеет значение, — это то, что они зажили.

Она нежно коснулась одной из отметин на его плече, оставленных кислотой. Затем приподнялась на цыпочки и поцеловала ее. Бакстер вздрогнул. Она продвинулась губами по его шее к губам.

— Шарлотта. — Он горячо прижал ее к себе. На мгновение отчужденность и холодность из его объятий исчезли. Шарлотта почувствовала в нем скрытый огонь, рвавшийся наружу. В его поцелуе сквозила неприкрытая страстная чувственность, которая грозила переполнить ее до краев.

Она целиком отдалась во власть этого огня с радостным возбуждением.

Он обхватил ее за талию, приподнял и поцеловал в грудь.

Она слабо охнула, когда его зубы вновь сомкнулись вокруг соска.

— Бакстер. — Она прижалась к нему со странным отчаянием, словно боялась его отпустить.

Он понес ее к дивану. На мгновение все завертелось перед ее глазами, потом Шарлотта почувствовала, что лежит на диване. Юбки ее перепутались вокруг бедер.

Прежде чем она успела опомниться, Бакстер уже лежал на ней. Он был тяжел, но ей это нравилось. Он вдавил ее в бархатные подушки. Ткань его панталон коснулась ее обнаженной кожи над подвязками чулок.