Сомнительная репутация

За ним на скамейке сидела фигура, склонившаяся над нотным листом. Но это был мужчина в старомодных бриджах. Восковая фигура, поняла Лавиния, а не миссис Воэн, выдающая себя за одно из своих созданий. Возможно, художница ценит разнообразие в шутках.

— Миссис Воэн? — Лавиния прошла между фигур, вглядываясь в них. — Вы здесь? Я знаю, вы любите загадывать загадки, и это вам удается. Но к сожалению, у меня сегодня нет времени на игры. Я снова хотела бы проконсультироваться с вами как с профессионалом.

Ни одна из восковых фигур не пошевелилась и не заговорила.

— Это очень срочно, — продолжила Лавиния. — Возможно, это вопрос жизни и смерти.

Она взглянула на статую, стоявшую у очага. «Новая скульптура», — решила Лавиния. Это была фигура женщины в фартуке и огромном чепце, воланы которого скрывали ее лицо. Она слегка согнулась, держа в руках кочергу и словно собираясь помешать угли в незажженном камине.

Лавиния поняла, что это не миссис Воэн. Слишком высока и не столь пышна в бедрах.

— Прошу вас, миссис Воэн, дайте знать, если вы здесь. У меня нет времени. — Лавиния обошла диван и вдруг остановилась, увидев лежащую ничком на ковре фигуру. — Боже милостивый!

Лавиния тут же поняла, что это вовсе не упавшая восковая фигура, и ужасная мысль осенила ее.

— Миссис Воэн!

Лавиния опустилась на колени, стянула перчатки и прикоснулась к шее миссис Воэн. Ощутив слабый пульс, она вздохнула с невероятным облегчением.

Миссис Воэн была жива, но без сознания. Лавиния вскочила, намереваясь броситься за помощью. Ее взгляд случайно задержался на домоправительнице, стоявшей у очага, и она замерла от ужаса.

На ботинках женщины была грязь.

У Лавинии перехватило дыхание. Выйти из этой длинной узкой комнаты можно было, лишь миновав женщину с кочергой. Кричать было бесполезно, поскольку настоящая домоправительница страдала глухотой. Оставалось лишь надеяться, что Тобиас получил ее записку и вскоре появится. А пока придется чем-то отвлечь убийцу.

— Вижу, вы добрались сюда раньше меня, — тихо сказала Лавиния. — Как вам это удалось, леди Невилл?

Женщина у камина вздрогнула и выпрямилась. Констанс, леди Невилл, повернулась к Лавинии, высоко подняв кочергу. Она улыбалась.

— Я не глупа и понимала, что с вами еще могут возникнуть большие проблемы, миссис Лейк. Поэтому послала человека следить за вами. — Констанс преградила Лавинии путь к двери. — Он перехватил уличного мальчишку, которого вы послали за мистером Марчем. Мой человек хорошо заплатил мальчишке за записку и принес ее мне. Не питайте напрасных надежд, миссис Лейк. Помощь не придет.

Лавиния попятилась, стараясь оказаться за диваном. Она нащупала на шее кулон.

— Это были вы с самого начала, да? Вы — художница. Я видела ваши фигуры в галерее Хаггета. Они поразительны.

— Поразительны? — презрительно бросила Констанс. — Вы ничего не понимаете в искусстве. Мои работы блестящи!

Лавиния сильно дернула кулон и цепочка оборвалась. Она вытянула кулон перед собой, так, чтобы в серебре отразился скудный свет, освещавший мрачную комнату.

— Блестящие, как мой кулон, да? — спросила Лавиния мягким, вкрадчивым голосом. — Разве он не прекрасен? Смотрите, как сверкает кулон. Так ярко, очень ярко!

Констанс засмеялась:

— Вы решили купить себе жизнь этой безделушкой? Я очень богата, миссис Лейк. Мои сундуки полны драгоценностей. Мне не нужен ваш кулон.

— Он так сверкает, правда? — Лавиния стала медленно раскачивать кулон. Он сверкал и переливался. — Его подарила мне мать. Такой блестящий.

Констанс удивилась:

— Я же сказала вам, мне не нужен такой дешевый товар.

— Да, ваши восковые работы поразительны, но, с моей точки зрения, в них нет того жизненного сходства, которого добивается миссис Воэн.

— Вы глупы. Откуда вам это знать? — Ярость исказила миловидное лицо Констанс. Она посмотрела на раскачивающийся кулон и нахмурилась, словно его блеск раздражал ее. — Мои восковые работы намного превосходят эти обыденные фигуры. В отличие от миссис Воэн я не боюсь запечатлевать самые темные, самые чудовищные страсти.

— Это вы послали миссис Доув миниатюру с угрозой убийства? Я поняла это сегодня, увидев у портнихи первоначальный эскиз зеленого платья. Вы сделали свою миниатюру на основе этого эскиза, а не законченного платья. Часто посещая мадам Франческу, вы тщательно изучили покрой. Однако окончательного варианта вы так и не увидели, потому что вас не было на балу в честь помолвки. Если бы вы были там, то увидели бы, что на подоле зеленого платья два ряда роз, а не три.

— Теперь это уже не важно. Она все равно шлюха, не лучше всех прочих его женщин. Джоан тоже умрет.

Констанс направилась к дивану.

Лавиния затаила дыхание, но продолжала раскачивать кулон, не изменяя ритма.

— Это вы отравили Филдинга? — спросила она тихо и миролюбиво.

Констанс взглянула на кулон и отвернулась. Потом, словно не в силах противостоять его завораживающему движению, снова посмотрела на него.

— Я планировала все, каждую деталь. И сделала это для Уэсли. Я все делала для него. Он нуждался во мне.

— Но он никогда по-настоящему не ценил ваш ум и вашу неизменную верность, правда? Он относился к вам как к чему-то само собой разумеющемуся. Невилл женился на вас ради денег, а потом стал проводить время с другими женщинами.

— Женщины, которых он использовал как сосуд для своей похоти, не имели никакого значения. На самом деле Уэсли нуждался во мне и понимал это. Мы были партнерами.

Лавиния вздрогнула и чуть было не нарушила ритм колебаний кулона. «Сосредоточься, идиотка, — велела она себе. — От этого зависит твоя жизнь».

— Понятно. — Кулон продолжал медленно раскачиваться. — Значит, партнеры. Но вы были умнее.

— Да. Да! Это я во время войны поняла, что Филдинг Доув начал приглядываться к деятельности Уэсли. Увидев, что Доув стареет и слабеет, я решила, что пора действовать. Как только Доув умер, ничто больше не мешало Уэсли. Оставалось лишь уладить кое-какие мелочи. Я всегда делала это для него.

— Скольких любовниц мужа вы убили?

— Два года назад я наконец поняла, что необходимо избавиться от этих дешевых шлюх. — Констанс раздраженно посмотрела на раскачивавшийся в руках Лавинии кулон. — Я начала следить за ними. Это было нелегко. Пока я позаботилась о пяти из них.

— Вы создавали восковые фигуры для верхней галереи Хаггета, чтобы отметить ваши достижения как убийцы, да?

— Я должна была поведать миру правду об этих женщинах. Благодаря своему таланту я показала, что лишь боль и муки ожидают женщин, которые становятся шлюхами. Им неведомы страсть, поэзия чувств, истинное наслаждение. Только боль.

— Но последняя ускользнула от вас? — спросила Лавиния. — Как эта произошло? Вы допустили ошибку?

— Не было никакой ошибки! — закричала Констанс. — Какая-то глупая уборщица оставила у дверей ведро с мыльной водой. Я поскользнулась и упала, вот шлюха и сбежала от меня. Но рано или поздно я доберусь до нее.

— А с кого вы лепили фигуры мужчин, Констанс?

Леди Невилл растерялась:

— Мужчины?

Лавиния качнула кулон.

— Лицо мужчины у всех скульптур одно и то же. Кто он, Констанс?

— Папа. — Констанс замахнулась кочергой на кулон, пытаясь остановить его. — Папа — тот человек, который доставляет шлюхам столько боли. — Она ударила по кулону концом кочерги. — Он сделал мне больно. Понимаете? Он причинил мне такую боль.

Лавиния дважды уклонилась от кочерги. Все складывалось не слишком хорошо. Ей пока удавалось не прекращать движение кулона, но она понимала, что пора менять тему.

— Ваши дела шли хорошо до тех пор, пока Холтон Феликс не завладел дневником и не начал присылать свои шантажирующие записочки, — заметила Лавиния.

— Феликс узнал из дневника, что Уэсли был членом «Голубой палаты». — Констанс немного успокоилась. Ее глаза неотрывно следили за кулоном. — Мне пришлось убить его. Это оказалось довольно легко. Он был совсем глуп. Я нашла его через несколько дней после получения записки.