Страж

— Меня устроит любое место на Манхэттене, — ответил Картер. — Но чем ближе к больнице Святого Винсента, тем лучше.

Сегодня он еще не навещал Джо.

— Стало быть, к Святому Винсенту, — кивнул Мори. — Только, если вы не возражаете, я послушаю игру.

Он включил радио. «Может быть, он хочет предоставить нам возможность поговорить с глазу на глаз? — подумал Картер. — Но мне это совершенно ни к чему».

Машина тронулась и поехала по аллее, проходившей через все кладбище. Картер спросил у Эзры, откуда он знает Билла Митчелла.

— Боюсь, я его совсем не знал.

— О. Значит, вы друг семьи?

— Нет. Я прочел о похоронах в газете. Признаюсь, мне нужно было повидаться с вами.

— Со мной? Почему?

— Потому что я читал о происшествии в вашей лаборатории и мне стало очень любопытно узнать, что на самом деле случилось. И я подумал — кому знать об этом, если не вам.

— Вы — пожарный инспектор? — спросил Картер, хотя понимал, что такая шикарная машина вряд ли может принадлежать пожарному инспектору.

— Нет.

— Репортер?

— О нет. Я сам работал во многих лабораториях в последнее время на Ближнем Востоке, и мне всегда любопытно, когда происходят такие катастрофы. — Он решил пока не признаваться в истинной причине своего интереса к Картеру. — Позволите поинтересоваться, какой работой вы занимались в своей лаборатории, когда там вспыхнул пожар?

«Кто он, этот человек? — недоумевал Картер. — И должен ли я ответить на его вопрос?»

Машина выехала за кладбищенские ворота. Картер еще немного подумал и решил, что можно ответить, хуже не будет. Все самое худшее, что могло случиться, уже случилось.

— Мы с профессором Руссо — палеонтологи. Работали с окаменелостью.

— Вместе с покойным мистером Митчеллом?

Картер растерялся, но ответил:

— На самом деле Билл не должен был там находиться.

Эзра, похоже, его понял.

— Ясно, — сказал он. — В чужих руках эксперимент может пойти не так, как надо, верно?

Картеру показалось, что его собеседник знает об этом по собственному опыту.

— Но можно ли спросить у вас, — осторожно и учтиво, как только мог, произнес Эзра, — что это за окаменелость, над которой вы работали с профессором Руссо?

Картер отвел взгляд и посмотрел в окно машины. Мимо быстро пролетали другие автомобили.

— Была. Теперь о ней можно говорить только в прошедшем времени. Она была полностью уничтожена при взрыве и пожаре. Теперь мы никогда не узнаем, что это было за ископаемое.

— А как оно выглядело?

Это был хороший вопрос. Картер испытал странное чувство. Говорить о несостоявшемся открытии было, конечно, горько, но все же он был рад возможности переключиться на разговор о науке.

— Большая часть ископаемого была замурована в каменной глыбе, но, судя по тому, что мы видели, это мог быть представитель семейства рапторов.

— То есть динозавр?

Тут Картер понял, что его собеседник — не конкурирующий палеонтолог.

— Возможно. Нам была видна только его рука, точнее лапа, и часть конечности чуть выше.

Похоже, Эзру очень заинтересовали эти сведения.

— Забавно, — проговорил он.

— Что забавно?

— Сначала вы сказали: «рука». Как будто она показалась вам человеческой.

Картер не мог с этим спорить. Окаменелость все время вызывала у него странные мысли. Не говоря уже о том ощущении, которое он испытал, когда брал пробу с окаменелого пальца. Ему показалось, что он теплее, чем окружающая его порода.

— Так вы поэтому интересуетесь? — спросил Картер. — Вы антрополог?

— В более широком смысле слова, если под антропологией понимать изучение человечества, то — да, пожалуй, меня можно так назвать. — Эзра решил, что это — честный компромисс и довольно легкий способ разжечь любопытство Картера. — Я очень интересуюсь тем, как мы здесь оказались и почему.

— Звучит так, будто у вас к этому просто-таки космический подход, — сказал Картер. Может быть, этот парень слегка… того? Вдруг он сейчас начнет разглагольствовать насчет пришельцев-разведчиков, которые научили нас строить пирамиды?

— Согласен. Подход у меня действительно космический, — кивнул Эзра. — Хотя я догадываюсь, что вы употребили это слово насмешливо.

Ох. Неужели Картер выдал себя своим тоном? Или просто этот молодой человек был слишком проницателен? «Он странноват, — подумал Картер, — но явно не дурак». На самом деле в чертах лица и глазах Эзры было что-то такое… искра гениальности, может быть.

— Простите, я не хотел вас обидеть.

— Я вовсе не обиделся, — ответил Эзра, но Картер почувствовал, что его собеседник слегка раздражен.

Эзра отвернулся и устремил взгляд на инспектора, стоявшего около будки сбора пошлины при въезде в туннель. Инспектор давал сдачу водителю, уплатившему за проезд. «В профиль, — подумал Картер, — он похож на пустынного ястреба — жилистого, худого, голодного».

В туннель въехали молча. Картеру стало неловко из-за того, что он оскорбил человека, вызвавшегося его подвезти, и он решил исправить положение тем, что спросил у Эзры, где тот живет.

— В Ист-Сайде, — коротко отозвался Эзра.

— Один?

— Нет.

Если что-то хорошее и получилось после того безобразия, которое Эзра учинил в парке возле здания ООН, так это то, что судья в приказном порядке велел ему оставаться по нынешнему адресу под бдительным наблюдением. Кимберли побагровела от злости. Давно уже ничего не доставляло Эзре такой радости.

«Нет, — подумал Эзра, — сейчас я ни в коем случае не должен обижаться на этого Картера. Мне непременно нужно узнать у него как можно больше, чтобы у меня не осталось никаких сомнений». Была ли какая-то связь между тем, что произошло в лаборатории, где проводились исследования необычной окаменелости в тот вечер, и колокольным звоном, зазвучавшим одновременно во всех церквях города?

— Мне придется объехать вокруг квартала, — вмешался Мори, — чтобы высадить вас напротив входа в больницу.

Но Картер, которому хотелось поскорее выйти из машины, сказал:

— Нет-нет, не стоит. Можете высадить меня здесь.

Мори пожал плечами и подвел машину к тротуару около заброшенного дома, стоящего прямо напротив больницы.

— Спасибо, что подвезли, — сказал Картер Эзре.

Тот наконец повернул голову и спросил:

— Мистера Руссо лечат здесь?

— Да. — Это был легкий вопрос. — Хочу зайти в отделение интенсивной терапии и узнать, как у него дела.

Картер открыл дверь машины и вышел. Но прежде чем он ушел, Эзра поспешно передвинулся на сиденье и опустил стекло на двери.

— Еще один вопрос, — сказал он.

— Конечно, — ответил Картер.

Выйдя из машины, он почувствовал себя гораздо свободнее.

— Ваш коллега не сказал вам ничего, как бы странно это ни выглядело, о том, что произошло в тот вечер в лаборатории? О взрыве? О пожаре? Об окаменелости?

— Совсем немного, — ответил Картер. — Вы должны понять: он пока еще в очень плохом состоянии. Я знаю, что они с Биллом работали с лазером, что луч попал в полость в камне, где содержался летучий газ. Это и вызвало взрыв.

— Вы уверены, что это все? — спросил Эзра. — Что не было чего-то еще?

Картеру не очень хотелось продолжать разговор. Он мечтал поскорее уйти, но в то же самое время в вопросах молодого человека и в его умоляющем взгляде было что-то такое, что заставило Картера задержаться.

И Эзра это заметил.

— Что? Скажите мне, о чем вы думаете.

— Ладно. Он сказал кое-что. Наверное, это вас может заинтересовать. Только не забывайте: когда он это говорил, он был в полубреду и накачан лекарствами.

— Скажите мне.

— Он сказал, что ископаемое ожило.

Несколько секунд Эзра молчал, а потом покраснел и стукнул кулаком по двери машины изнутри.

— Я так и знал!

Настал черед Картера удивиться.

— Что вы знали?

Эзра быстро написал что-то на клочке бумаги и протянул его Картеру.

— Вот мой номер телефона, только я никогда не беру трубку. Позвоните и оставьте свой номер домоправительнице.