Особь

Лаборантка Лида вернулась к своим любимым земноводным и рептилиям, Суровцев – к переписке с зарубежными коллегами и поискам новых особей для родного зоопарка. Из журнала дежурств на всякий случай изъяли запись ночного охранника о сработавшей в карантине сигнализации – об этом предусмотрительно позаботился директор.

Три раза в сутки сотрудники по-прежнему носили в вольеры еду, и кормежка превращалась для посетителей в традиционное шоу. Толпы детишек с восхищением рассматривали экзотических зверей, экскурсоводы рассказывали школьникам об их повадках и нравах, и общая атмосфера сопричастности с миром дикой природы, казалось, делала даже самых суровых и черствых людей немного добрее.

Однако спустя какую-то неделю в районе, примыкавшем к Центральному зоопарку, начались малообъяснимые и жутковатые события.

Как часто и бывает, сперва по интернет-форумам и блогам пошла гулять очередная «страшилка». Мол, в подсобке «Кулинарии», в которой выпекались пирожки для рынка, заметили некое странное существо. Существо это, названное «тушканчиком», якобы очень походило на обычную помойную крысу, однако страшные всепроникающие глаза, удивительно напоминающие человеческие, внушали безотчетный страх всем, кто их видел. Автор поста сообщал: мол, странный глазастый «тушканчик» совершенно не боится людей, а наоборот – тут же принимает агрессивную позу и ощеривает двойные резцы. При этом его огромные голубые глаза смотрят на человека с таким презрением, что тому сразу становится не по себе.

Социальные сети – своего рода помойки, где можно отыскать и весьма полезные вещи, и обычный информационный мусор о «зеленых человечках», «белых конях» и даже «секретных лучах, при помощи которых нами всеми управляют из космоса». А потому упоминание о «крысе с человеческими глазами» прошло без должного внимания: мол, или очередной бред сумасшедшего, или примитивная мистификация, каких в Интернете сотни, а то и тысячи. Над автором поста незлобно поиронизировали, и информация вскоре забылась.

Спустя несколько дней в Сети появилась нечеткая фотография, явно сделанная мобильником: некий некрупный зверек, весьма походивший на обычную крысу, стоял на задних лапах в весьма агрессивной позе. Редкая шерстка на загривке агрессивно вздымалась, острые двойные резцы выглядели угрожающе, длинный голый хвост внушал отвращение. Глаз грызуна действительно очень напоминал человеческий, однако при желании точно такой же можно было сконструировать при помощи обычного «Фотошопа». Автор снимка утверждал, что случайно сфотографировал «тушканчика» в колбасном отделе крупного супермаркета, при этом крыса нисколько не испугалась человека, а даже попыталась на него напасть.

И снимок, и повторная информация вызвали вялый интерес интернет-сообщества: никакого отношения к повседневной жизни мегаполиса все это не имело. Информация на Твиттере об автомобильных пробках или прорывах теплосетей традиционно вызывает куда больший интерес…

Глава 5

Собственно, сами события начались несколько позже. Спустя полтора месяца после бегства Rattus Pushtunus в Южный райотдел милиции, расположенный неподалеку от Центрального зоопарка, поступило заявление от одинокой старушки-пенсионерки: мол, проживаю на последнем этаже старого трехэтажного дома, и на чердаке как раз над моей кухней кто-то поселился. Человек, не человек… непонятно, да только по ночам оно пищит, скребется по чердаку чем-то острым и вообще ведет себя как-то странно.

Старушка выглядела бледной, испуганной и предельно подавленной. Несомненно, страх этот был совершенно искренний. Интонации ее были сбивчивыми, движения – заторможенными, голос то и дело срывался на панический шепот.

Как и водится в таких случаях, с заявительницей не стали церемониться: заявление не приняли, зато посоветовали обратиться к отоларингологу – мол, у вас типичные звуковые галлюцинации. Старушка, однако, не унималась – пригрозив «дойти до самого министра», она набилась на прием к начальнику райотдела. Делать было нечего: тот созвонился с участковым, попросив «осмотреть, по возможности успокоить и доложить, а то эта ненормальная нам всем жизни не даст!».

Конечно же, участковый не полез на низкий и тесный чердак; взрослый человек там мог передвигаться разве что сильно пригнув голову. Было очевидно, что ни бомжи, ни наркоманы, ни другие антисоциальные личности жить там не могут по определению. Да и подозрительного шарканья и писка, о котором твердила заявительница, милиционер не услышал.

– Оно обычно по ночам орудует! – с суеверным ужасом заверила старушка. – Громче всего – ближе к утру.

– Оно – это кто? – не понял правоохранитель.

– Не знаю. Может, барабашка, – бабушка посмотрела на потолок с неподдельным испугом. – Может, нечистая сила. Где-то в полночь начинает скребстись, повизгивать и поскуливать. А рано утром – так вообще кошмар! Так, бывало, разойдется, что хоть из квартиры удирай!

– Так, может, вы предлагаете мне еще тут и заночевать? – развеселился милиционер.

– Если со мной что-нибудь ночью случится – это будет на вашей совести! – пригрозила бабушка. – Я вот по ночам лежу, вслушиваюсь… И так жутко становится, что аж жить не хочется!

– Так оно что – еще и разговаривает? – милиционер на всякий случай старался быть вежливым. – Ругается матом, угрожает, стучит в пол… – пытался он подвести непонятное явление хотя бы под одну из статей Административного кодекса.

– Этого еще не хватало! Только скребется и пищит. Но так жутко на душе становится… что лучше бы матом ругалось. Честное слово!

– Коты там, наверное… – попытался урезонить участковый. – Дом у вас старый, потолочные перекрытия деревянные, вот и резонируют… Наверное, кошачьи свадьбы.

– Что я – котов не знаю? Сколько живу здесь, всегда были, а недавно совсем исчезли, – возмутилась старушка. – Коты обычно мяукали и дрались. А это – явно какая-то нечисть… Если они ко мне в спальню попытаются забраться – что тогда?

Посоветовав заявительнице принять снотворное и заткнуть уши ватой, милиционер удалился.

Весь остаток вечера запуганная пенсионерка пыталась совладать со страхом приближающейся опасности. Она знала почти наверняка, что и в эту ночь не заснет.

За окнами зажглись первые фонари, и их желтовато-гнойное свечение навевало безотчетную тревогу. Бабушка сидела за столом, почему-то боясь включать люстру. Из коридора пробивался призрачный лимонный свет, размывая по стенам зловещие ломкие силуэты. Под окном тревожно взвизгнула автомобильная сирена, и этот звук заставил старушку вздрогнуть. На ветке у самого окна пронзительно вскрикнула какая-то птица, зашуршала листва, ритмичный посвист крыльев прорезал воздух.

Пройдя на кухню, она накапала себе валерьянки. И тут с чердака донеслось короткое злое шорканье, затем некто коротко и пронзительное взвизгнул – аж уши заложило. Бабушка вскрикнула – стакан выпал из рук, с грохотом покатился по полу и с противным хрустом разбился о ножку стола. Странные звуки на чердаке стихли так же внезапно, как и начались.

– Что же это… делается? – Старушка сгребла осколки в мусорный совок и растерянно прислушалась.

На чердаке царила абсолютная тишина – гнетущая, страшная, непроницаемая. Бабушка прислушалась, извлекла из кладовки раскладную лесенку, которую обычно использовала, чтобы заменить в люстре сгоревшую лампочку. Скрутив трубочкой старый журнал, она с кряхтением залезла на самый верх лесенки, приложила скрученный журнал одним концом к уху, а другим – к потолку.

Она простояла на верхней ступеньке минут пять. Ничего подозрительного не было слышно. Лишь кровь с равномерным шуршанием резонировала в бумажном скрутке, да в оконных стеклах тревожно билась муха. Приподнятая к потолку рука замлела, под локтем мелко и холодно закололо, словно сотня острейших иголок воткнулась в кожу. Старушка уже хотела было слезть, но в этот момент над самой ее головой кто-то истошно запищал. Писк полоснул по ушам, словно бритвой. Едва не свалившись с лесенки, бабушка все-таки нашла в себе силы спуститься и отнести ее в кладовку.