Проект «Юпитер»

— Эй, приятель! — пробасил кто-то у меня за спиной. — У тебя найдется для меня десять долларов? Или, может, даже двадцать?

Я медленно повернулся. Он был на голову выше меня, средних лет, худощавый и мускулистый. Обут в высокие, до колен, начищенные сапоги, длинные волосы туго собраны в хвост, как принято у сектантов-свето-преставленцев — наверное, он надеялся, что бог когда-нибудь схватит его за этот хвост и утащит живым на небо.

— Я думаю, что вам не нужны деньги.

— Мне нужны. И прямо сейчас.

— Какую «дурь» ты куришь? — спросил я и положил руку на бедро. Не слишком естественный жест и не слишком удобный, зато так легче будет подобраться к выкидному ножу. — Может, с тобой поделиться? У меня кое-что есть.

— Ты не должен давать мне то, что мне надо. Ты должен дать на это деньги, — верзила вытащил из голенища длинный нож с узким волнистым лезвием.

— Убери эту штуку. Будет тебе десятка, — его детская безделушка не шла ни в какое сравнение с моим выкидным ножом, но я не хотел устраивать резню прямо здесь, на тротуаре.

— Ага, ты согласен на десятку. А может, и на все пятьдесят… — он двинулся ко мне.

Я выхватил свой нож и нажал на кнопку. Лезвие резко щелкнуло, вылетев из рукояти, и хищно блеснуло пламенеющей кромкой.

— Потерял ты свою десятку, парень. Сколько еще ты хочешь потерять?

Он уставился на вибрирующее лезвие. Мерцающая дымка на его кромке была горячей, как раскаленная поверхность солнца.

— Ты служишь в армии. Ты — механик.

— Может, механик, а может, я убил одного такого и забрал у него нож — не важно. Короче, ты еще не передумал играть со мной в игрушки?

— Механики не особо крутые парни. Я сам служил в армии, знаю.

— Значит, ты и сам все знаешь. — Он отступил на шаг вправо. Я решил — готовит какую-то пакость. — Значит, тебе не охота ждать, пока тебя возьмут на небо живьем? Захотел подохнуть прямо сейчас?

Мужик поглядел на меня, оценивая. В глазах его ничего не отражалось.

— А, хрен с тобой! — сказал он и засунул нож обратно в сапог. Повернулся и зашагал прочь, не оглядываясь.

Я выключил вибронож и подул на лезвие. Когда оно достаточно остыло, я защелкнул его обратно в рукоятку и положил на место. Потом вошел в магазин.

Продавец держал наготове блестящий баллончик с аэрозолем «Ремингтон».

— Сраный светопреставленец! Надо мне было его сделать!

— Спасибо, — сказал я. Этим своим аэрозолем он «сделал» бы и меня за компанию с незадачливым вымогателем. — Дайте мне шесть «Дикси».

— Пожалуйста! — продавец открыл холодильник. — Какое у вас довольствие?

— Армейское, — коротко ответил я. Доставать документы не хотелось.

— Могу себе представить, — сказал продавец, копаясь в холодильнике. — Нет, ну надо же! Они приняли закон, по которому я обязан впускать в магазин всяких сраных светопреставленцев! А эти оборванцы все равно никогда ничего не покупают.

— А зачем бы им это делать? Они считают, что мир не сегодня завтра пойдет прахом, и все закончится.

— Ну да. А тем временем воруют все, что под руку подвернется. Мне остаются только пустые банки.

— Да им все равно.

Меня начало трясти. С этим светопреставлением и охочим до аэрозолей продавцом я, наверное, был ближе к смерти, чем в Портобелло.

Он выставил передо мной упаковку с шестью бутылками пива.

— А вы не хотите продать этот ножик?

— Нет, он мне все время нужен. Я открываю им письма фанатов.

Ох, не надо было этого говорить!

— Признаться, я вас сперва и не признал! Я в основном слежу за Четвертой и Шестнадцатой.

— Я из Девятой. Это не так увлекательно.

— А, «удержание»! — он со знанием дела кивнул. Четвертая и Шестнадцатая группы были «охотники и убийцы». Мы называли их фанатов «боевичками».

Продавец вдохновился, хотя я был всего лишь «удержанием». И разведчиком — Психологические Операции.

— Вы не смотрели передачу про Четвертую в прошлую среду? — спросил он.

— Нет. Я и про себя не смотрел. Я тогда был на задании.

Он постоял немного, теребя мою карточку, пока до него дошло, что человек, просидевший девять дней внутри солдатика, не горит желанием бежать поскорее к телевизору, где показывают последние военные сводки.

Впрочем, некоторые именно так и делают. Я как-то встречал Сковилла после дежурства — он приезжал в Техас, в Хьюстон, на слет «боевичков». Они устраивают такие сборища каждую неделю, по выходным — пьянствуют, шумят, расслабляются как могут. Обычно они сбрасываются и платят одному-двум механикам, чтобы те приехали и рассказали «как это бывает на самом деле». Каково это — когда лежишь, закрытый в скорлупке, и наблюдаешь за тем, как ты же сам убиваешь людей машиной с дистанционным управлением. Еще они просматривают записи самых крупных сражений и рассуждают о стратегии.

Я только один раз побывал на таком «воинском дне». Тогда все присутствующие, кроме случайных людей со стороны, были наряжены в костюмы старинных воинов. Знаете, это выглядело даже страшновато. Я только надеялся, что их пулеметы Томсона и кремневые ружья непригодны к употреблению. Даже преступники не рискнули бы шутить с такими штуками. Но мечи, луки и копья выглядели достаточно реалистично, а люди, которые их носили, на мой взгляд, совершенно не умели обращаться с острыми предметами.

— Вы собирались убить того парня? — спросил продавец как бы между делом.

— Убивать его было незачем. Они обычно предпочитают улизнуть, — уверенно ответил я, как будто такие приключенцы встречались мне на каждом шагу.

— А вдруг бы он не ушел?

— Никаких проблем, — услышал я свой собственный голос. — Забрать у него нож. Позвонить 911. Они приехали бы и разобрались с этим беспределом, — на самом деле полицейские скорее всего стали бы тянуть время, выспрашивая по телефону всякие подробности. И дали мерзавцу шанс «вознестись на небо» от кровопотери.

Продавец кивнул.

— У нас тут было двое в прошлом месяце, подрались с платком из-за какой-то девчонки, — это когда двое парней берут в зубы противоположные концы платка и дерутся — ножами или бритвами. Тот, кто выпустит платок — проиграл. — Один парень умер еще до того, как приехали копы. Второй остался без уха. Так что вы думаете — они на это ухо даже не глянули, — продавец махнул рукой. — Я хранил его какое-то время у себя в холодильнике.

— Это вы тогда вызвали полицию?

— Ага, я, — признался продавец. — Когда все закончилось.

Какой примерный, законопослушный гражданин!

Я прицепил пиво к заднему багажнику и покатил обратно к воротам.

День ото дня все становится хуже и хуже. Мне противно было оттого, что я думаю, как мой старик. Но когда я был пацаном, жизнь действительно была лучше. Не было на каждом углу этих светопреставленцев. Парни не дрались на поединках с платками. Люди не стояли спокойно рядом, глядя, как кто-то друг друга убивает. И полиция тогда подбирала отрезанные уши.

Не все светопреставленцы носили длинные волосы, Увязанные в хвост, или какие-нибудь еще приметные атрибуты. В отделении физики, где работал Джулиан, тоже было двое светопреставленцев — секретарь и сам Мак Роман собственной персоной.

Все удивляются, откуда вообще берутся такие ученые — самые что ни на есть заурядные серые посредственности, и при том они еще как-то ухитряются отхватывать должности, равные по значению постам академиков. И никто не принимает во внимание, каких умственных усилий стоит по-настоящему поверить и принять то особенное агностическое мировоззрение, которое присуще таким физикам. Наверное, это все — часть божественного замысла. Так же, как тщательно подделанные документы, благодаря которым Мак Роман занял кресло директора проекта без малейшей подготовки и способностей к руководящей работе. В Совете Правления университета тоже оказалось двое светопреставленцев, у которых хватило влияния протолкнуть его на это место.

И Макро, и один из этих членов Правления входят в состав тайной воинствующей секты внутри самой секты светопреставленцев — называется она «Молот Господен». Как все светопреставленцы, они верят, что бог вот-вот решится стереть человечество с лица земли.