Все получится!

На темно-фиолетовом небе заблестели первые звезды. Майк снял шляпу, провел ладонью по волосам – домой все равно придется возвращаться. И не только потому, что там его ждет Нора, очень скоро и Эмили начнет тревожиться.

Он влез в кабину грузовика, не спеша захлопнул дверцу и включил зажигание. Если задержаться еще, понадобится спальный мешок. Да и с какой стати позволять Норе выживать его из собственного дома? Майк включил фары, и грузовик тронулся. Шуршание колес мешало сосредоточиться.

– Идиот, – проворчал Майк, кладя локоть на бортик открытого окна, – это всего-навсего Нора Бейли, ты ее много лет встречаешь по крайней мере дважды в неделю. С чего ты теперь боишься оказаться с ней в одной комнате?

Он сжал рулевое колесо и резко повернул вправо, на подъездную дорогу к дому. Из-под колес послышался знакомый хруст гравия. Выключив двигатель и выбравшись из кабины, Майк повторил себе, что для настороженности в отношениях с Норой нет никаких оснований. Она выразилась совершенно ясно: исполнение задачи возлагается не на него.

Это его устраивает. Вот и отлично.

Он сбросил шляпу, покрутил вокруг пальца прядь волос и остановился у окна кухни.

За окном две головы склонились друг к другу: Нора и Эмили у кухонной тумбочки весело смеялись и лепили печенье. Вот дочь Майка вскинула голову, взглянула на Нору и – черт возьми! – буквально засияла. Ее личико засветилось изнутри, глаза загорелись восторгом, и ямочки на щеках сделались глубже. Выражение лица девочки можно было охарактеризовать одним словом: обожание. Ясно, она нашла в Норе своего кумира.

Майк не успел решить для себя, хорошо это или плохо, – Эмили заметила его в окне, радостно закричала, а потом спрыгнула с табуретки и побежала к двери. Майк успел к входу почти одновременно с дочкой, а она уже через две секунды распахнула дверь и обхватила отца руками. Майк подхватил ее, усадил на своей руке, и она прильнула к нему как зверек, маленькие ручки обвились вокруг шеи Майка, крепко ее сжимая. Как это бывало всегда, сердце у Майка мгновенно растаяло. Он держал на руках весь свой мир и не забывал благодарить каких угодно богов за то, что они послали ему этого ребенка. Эмили для него – все на свете.

– Папа, я испекла!

Она отклонила голову, посмотрела на него и подарила ему такую улыбку, от которой он неизменно превращался в ком мягкой глины, из которой Эмили могла лепить все, что ей заблагорассудится.

– Да? Испекла?

Девочка закивала так яростно, что косички у нее на голове запрыгали.

– Я испекла печенье. – Она повернулась к женщине, которая хлопотала возле тумбочки. – Нора мне помогала, но я все-все делала.

Не успел Майк заговорить, как услышал голос Норы:

– Эмили сказала, что ты не разрешаешь ей готовить, но я подумала, что один раз – ничего страшного, ты поймешь...

Майк махнул рукой, прерывая Нору. Похоже, она предупреждает его, что не стоит приходить в ярость. Как будто он может отыграться на ребенке за решение, которое принял взрослый! Неужто она считает его в такой степени ничтожеством? Да если бы он и хотел рассердиться, он не смог бы, глядя на счастливое лицо Эмили. Она так горда своим достижением!..

– Папа, хочешь попробовать?

Майк оторвал взгляд от Норы и взглянул в глаза, так похожие на его собственные.

– Безумно. – Он опустил Эмили на пол и слегка подтолкнул в спину. – Выбери мне получше.

– Я тебе принесу самое лучшее! – пообещала девочка и опрометью кинулась к остывающему противню.

Воспользовавшись случаем, Нора нерешительно подошла к Майку.

– Спасибо, что не сердишься, не портишь ей праздник.

– Тебе пора бы знать, что я не людоед.

– А я этого не говорила, – возразила Нора, – просто Эмили сказала, что ты не хочешь, чтобы она готовила, и...

Майк повесил шляпу на крючок и засунул руки в карманы джинсов.

– Все дело в том, что Донна – никудышная хозяйка, однажды она спалила кухню, когда забыла снять сковородку с плиты.

– Ого!

– Вот именно.

– А что ты скажешь, если мы с Эмили будем что-нибудь вместе печь время от времени?

Время от времени? То есть сегодня – не единственный визит? Глаза у Майка сузились.

– Ты собираешься часто здесь бывать?

– Во всяком случае, пока мы не решим мою проблему. – Нора вполглаза следила за Эмили, которая тщательно перебирала печенье. – Как ты считаешь, сколько времени нам понадобится?

Сколько потребуется времени, чтобы найти подходящего мужчину для Норы Бейли?

Он уже начинал подозревать, что эта задача окажется непосильной.

Но вот Эмили с двумя печеньями уже рядом. Она протягивает по одному им обоим.

– Попробуй, папа.

Нора взяла печенье и откусила кусочек. А Майк смотрел на ее рот. Когда Нора слизнула шоколад с нижней губы, он почувствовал мучительную боль.

– Папа, ты не голодный? – спросила Эмили.

– Еще какой голодный, – решительно ответил он.

Но ему нужно не печенье. Нора бросила на него понимающий взгляд, чуть заметно улыбнулась и отошла в дальний угол кухни. Он не мог не заметить движения ее ягодиц и подумал, что такие тесные джинсы, пожалуй, следует запретить.

Он положил печенье в рот и принялся мстительно жевать. Эмили была на седьмом небе от счастья, но голод Майка не проходил. Сейчас его внутренний голод не утолило бы все шоколадное печенье мира.

В течение следующих двух недель Нора проводила на ранчо едва ли не столько же времени, сколько у себя в кондитерской. Она по-прежнему вставала до рассвета, чтобы изготовить выпечку, но почти ежедневно во второй половине дня уже ехала на ранчо Феллона. И всякий раз закрывала кондитерскую чуть раньше. Да, если так будет продолжаться, скоро она будет закрываться на весь день, едва обслужив утренних покупателей.

И, похоже, она ничего не может с этим поделать. Конечно, все началось с идеи о том, чтобы Майк помог ей найти мужчину, но теперь за всем происходящим стоит гораздо больше. Она по-настоящему ждет встречи с Эмили. Эта девочка заняла в сердце Норы уголок, о котором она и не подозревала, что он пустует. Эмили изголодалась по материнской любви и с жадностью впитывала всякое проявление внимания и нежности со стороны Норы, платя ей вдесятеро.

Майк – иное дело. Нора облокотилась на выбеленный забор, окружающий загон, в центре которого стоял Майк. В одной руке он держал длинную уздечку, контролируя бег великолепного коня. Конь потряхивал головой, как бы желая избавиться от узды.

Майк уверенными фразами успокаивал животное. Действовал, разумеется, не смысл, а интонация, тембр голоса, которые почти гипнотизировали на коня... и Нору. Ее взгляд был прикован к Майку, медленно перемещавшемуся по загону. На нем – выцветшая синяя рабочая блуза, на спине – пятна пота, джинсы покрыты глубоко въевшейся грязью. Грязь и на сапогах, а шляпа надвинута на глаза так низко, что Норе они даже не видны. Да и к чему ей их видеть? Ей слишком хорошо известна сила их прямого взгляда.

Разве вот уже почти неделю не снятся ей эти глаза? У нее пересохло во рту, а внутри что-то перевернулось, что-то горькое, темное, жаркое наполнило каждую клеточку тела, взывающего о милосердии.

Пытка, в самом прямом смысле этого слова. Но этой пытке она ежедневно подвергает себя по доброй воле. Она вошла у Норы в привычку, порой Нора даже предвкушает ее. Предвкушает, как будет стоять у забора, смотреть, как Майк уверенно и твердо управляется с животными... Что ж, захватывающее зрелище.

Нора перевела взгляд на двор, на раскинувшийся за домом простор. Здесь красиво. Нора даже не представляла, что могла бы, просыпаясь по утрам, прежде всего видеть перед собой этот пейзаж. Пребывание за городом заряжает ее энергией. Отсутствие людей и тишина располагают к раздумьям, а медленный ритм позволяет мечтать.

Ее мысли вновь вернулись к Майку. К ее излюбленной мечте.

– Ладно, на сегодня хватит, – крикнул Майк.

Нора моргнула, стряхивая воспоминания о ночных фантазиях – надо взять нервы под контроль.