Закон тени

Длинный спуск привел Пико в коридор с кирпичными стенами, который в обе стороны тонул в темноте. Он огляделся, чтобы сориентироваться, где находится. Должно быть, этот подземный ход выкопали еще во времена строительства форума и он вел в базилику, где император занимался государственными делами. Юноша решил двинуться в ту сторону, но не сделал и тридцати шагов: с этой стороны коридор обрушился, и дальше ходу не было.

Джованни вернулся и пошел в другую сторону. Тоннель никуда не сворачивал. В стенах с одинаковым интервалом располагались ниши, где стояли статуи жриц. Каждая предлагала идущему чашу с очистительной водой. Юноша живо представил себе процессии во главе с императором, некогда заполнявшие этот коридор, и очистительные ритуалы перед церемонией в храме, где Траяна почитали наравне с богами.

Ему не терпелось увидеть, что там дальше, впереди, но он не удержался и бросил еще один взгляд на удивительные скульптуры, которые, может быть, ждали его много веков. Интересно, что испытал бы Лоренцо Великолепный, если бы оказался здесь? Наверное, тоже остановился бы, уступив желанию приобщиться к такой красоте. Кто знает, найдется ли теперь мастер, способный возвести для него такую гробницу?

Пико сделал над собой усилие и двинулся дальше. Еще примерно через сто шагов фонарь осветил арку, а за ней какое-то помещение. Джованни ускорил шаг и вошел. На первый взгляд помещение походило на подземный зал. Однако, войдя, он так и застыл с открытым от удивления ртом.

Наверное, он попал в подземную крипту храма Траяна, в восточном углу форума. Потолочные арки опиралась на два ряда колонн, стены были отделаны порфиром. С одной стороны стоял массивный деревянный стол, на котором громоздились бумажные свитки, рядом с ними в беспорядке лежали развернутые листы, словно кто-то всего секунду назад их перебирал.

Луч фонаря осветил планы зданий, рисунки фасадов, чертежи реконструкции памятников, эскизы статуй и арок. Потом скользнул на какие-то приспособления невиданной формы, лежавшие на полу, и отразился в их металлических деталях. За столом из земли поднималась украшенная резьбой пилястра, похожая на алтарь, и на ней, словно богатое жертвенное подношение, лежала книга.

С отчаянно бьющимся сердцем Пико шагнул вперед и протянул руку к закрытому переплету, волнуясь так, словно собирался совершить святотатство. Потом, поборов страх, взял книгу в руки и осторожно открыл на первой странице.

И сразу вздрогнул. На титульном листе был один из тех рисунков, которые встречались в фолианте Козимо Медичи, и этот, похоже, был выполнен той же рукой. Дерево тайных Сфир, усеянное яблоками, которые некогда слышали первые слова Бога. Дальше шли густо исписанные страницы, где текст чередовался с загадочными аллегорическими изображениями.

Сердце Пико забилось еще сильнее: он узнал совершенный шрифт. Буквы выстроились на бумаге сомкнутыми рядами и спадали с верхнего края страницы на нижний бесконечным дождем, как летящие в пространстве атомы. Но из этого хаоса не проступало никакой осмысленной формы. Ни одного слова, только какие-то намеки то здесь, то там, которые сразу тонули в общей массе значков, заполнявших страницу.

Буквы танцевали перед возбужденным взглядом Джованни, как мотыльки возле лампы. На миг ему показалось, что этот текст лишен всякого смысла. Гермес Трисмегист по какой-то загадочной причине решил сыграть с читателем злую шутку. Или же божественное проклятие навсегда спрятало тайну этих страниц. Неужто единственная возможность, оставленная человеку, — это бесконечные перестановки, бесполезные погружения в реку значков меж двух таких же непостижимых берегов?

Может, кто-то уже пытался идти по этому пути и то, что он держал сейчас в руках, всего лишь плод бесконечных метаморфоз, переходов из ниоткуда в никуда?

Обескураженный Пико уже собрался сдаться, но вдруг в сплошном ковре знаков, на вид совершенно бессмысленных, глаз поймал сочетание: «многоевжизнилюбил».

И юноша точно проснулся. Как же от него ускользнуло такое простое объяснение! Автор по каким-то соображениям не обозначал интервалы между словами, как это было принято. Следуя обычаям древних, он писал подряд, компактными блоками.

Знаки сами собой стали разделяться, и на странице появились пробелы. Теперь, когда Пико схватил схему, начал проявляться сложный, но вполне понятный смысл написанного. Так сквозь утренний туман, как по волшебству, проступает окружающий пейзаж.

— «Это сон Полифила, того, кто многое в жизни любил. Он приглашает всех, кто многое в жизни любит, грезить вместе с ним», — прочитал он вслух первую попавшуюся на глаза осмысленную фразу. Так скульптор несколькими ударами высекает из мрамора, поразившее его лицо.

Буквы высвободились из инертной материи, голос вдохнул в них гармонию, и они выстроились в рассказ. Это было повествование о человеке, который многое в жизни любил.

— «В тот утренний час, когда Солнце вместе с розовой Авророй выезжает на своей квадриге, я, Полифил, лежал на скромном ложе, истомленный усталостью плоти и муками неразделенной любви. И разум мой погрузился в грезы».

Пико почувствовал, как в нем нарастает волнение. Он читал о чудесном путешествии среди величественных зданий и бьющих фонтанов, о том, как Полифил отправился за своей возлюбленной Полией. Она мелькала впереди, за арками и воротами, а он пробирался к ней сквозь решетки и каменный сад, на ходу сражаясь со странными существами, населявшими город.

Он шел в поисках… чего? О чем говорилось в повествовании, что означало это загадочное путешествие? Полифил — еще одно имя Орфея? А каменный сад — место, где покоятся тени? В тексте не было никаких следов того, что Пико ожидал там встретить, — тайных формул для заклинания демонов. Где же здесь могущественный и властный голос, способный вызвать мертвых обратно на землю? Где ритуал Гермеса, по следам которого его отправил Лоренцо Великолепный, вдохновленный несбыточной надеждой? Нет и никогда не было никакого ритуала! Напротив, книга повествовала о сияющем восхождении среди ворот и зданий невиданных форм за упрямым, капризным и влюбленным существом, красота которого пронизывает все вокруг. Каждое место, куда попадает герой, отмечено этой красотой.

Среди этих пейзажей обретает он смысл жизни, летя во сне над брусчаткой улиц заколдованного города к последнему мосту, который триумфальной аркадой возвышается над рекой.

Пико перевернул еще одну страницу, приближаясь к концу рассказа. Вот сейчас он доберется до последней тайны. Он был настолько поглощен чтением, так лихорадочно искал глазами слова в неподатливой массе значков, что не заметил, как у него за спиной выросли молчаливые фигуры.

В крипте колонны Траяна

— Вы ее все-таки нашли, — прошелестел у него за спиной чей-то бесцветный голос.

Джованни резко обернулся, ища под плащом рукоять кинжала. Крипта заполнилась темными силуэтами, словно странные фигуры, изваянные на зданиях и фонтанах города-грезы, внезапно сошли со своих мест и ожили.

Он захлопнул книгу и сунул ее под куртку, чтобы освободить руки. А может, ему не хотелось с ней расставаться.

Человек, заговоривший с ним, улыбнулся из-под капюшона, низко надвинутого на лицо.

— Это ни к чему, друг мой. Мы хорошо знаем книгу, для нас в ней нет секретов. Но для всех ее содержание должно оставаться тайной, пока не настанет время и великий Архитектор не сможет воздвигнуть свой храм. Тот, что задумал Леон Баттиста. Отдайте книгу.

Пико отступил на несколько шагов и уперся спиной в стену. С этой позиции ему было хорошо видно всех. В крипте стояли двенадцать человек, вооруженных обоюдоострыми мечами. Они держали оружие вертикально, как большие свечи во время церковных процессий. И было в них что-то странное — какая-то нелепая смесь покорности и угрозы. Эти люди не выглядели воинами, в то же время в них чувствовалась готовность напасть.