Страница 18 из 64
– Нет, спасибо, Башанский Бык. Я уже один раз продемонстрировал свою физическую форму этим глупым трюком и оставляю бейсбол тем, кому меньше лет и у кого меньше достоинства. Но все равно не считайте меня вне игры. Если вы где-нибудь найдете кэтчера, я буду счастлив встать на площадке как судья.
– А я, – сказал Алан, – с удовольствием сыграю за кэтчера.
– Ты? – удивилась Камилла. – Никогда не знала, что тебя интересует бейсбол, Алан. Я думала, в Оксфорде ты играл в крикет.
– То был Кембридж, Камилла, и я действительно пытался играть в крикет. Но моей первой и единственной спортивной любовью всегда был бейсбол. Я, признаться, никогда не был потрясающим кэтчером. И все же до чего мне это нравилось!
– Неужели? – спросил Боб Крэндалл с интересом. – Как человек, испробовавший и то и другое, на чьей вы стороне в надоевшем споре: бейсбол или крикет?
– А никакого спора здесь и нет. Каждая сторона нападает на другую, потому что та, другая, придерживается противоположных принципов в игре. Первое правило в бейсболе – пропускать плохие удары; в крикете – не пропускать ничего. Бейсболиста на крикетной площадке разделают в две минуты. Игрока в крикет, который говорит, что бить по бейсбольному мячу так же просто, как по крикетному, любой нападающий обойдет одним броском.
– Послушайте! – заорал Рип. – Вы что, вообще не можете говорить о чем-нибудь одном в течение хотя бы двух минут подряд? На эту тему о том, что кто-то ведет себя подозрительно, я хотел бы кое-что сказать. Но не скажу, время терпит, а у нас есть другие дела. Если вы, Грэнтам, будете кэтчером, это шикарно, и спасибо огромное. У меня есть перчатка и маска, как видите, и еще одна маска для судьи есть в подвале. Но нет ни нагрудника, ни наколенника.
– Спасибо, мне ничего из этого оснащения не нужно. Только маску. Если судье нужна маска…
– Только не этому судье, старая калоша! – проворчал мистер Крэндалл. Любой бросок расплющит кэтчера прежде, чем побеспокоит меня. Отлично! Если все готовы, чего мы ждем?
С потрясающей галантностью Янси обратился к Мэдж и Камилле:
– Возможно, леди захотят отправиться с нами? Или вы предпочли бы…
– Сидеть здесь и заниматься вязанием? – выпалила Мэдж. – Опять ты, Янси, обращаешься с нами как со стеклянными статуэтками! Разумеется, мы идем с вами. Где вы собираетесь все это проделывать?
– Дорога перед домом, – ответил Рип, прежде чем Янси успел заговорить, вполне нам подойдет. Мэдж! Ты хочешь посмотреть, как я обыграю Каменную Стену и выиграю двадцать баксов? У меня есть в запасе один быстрый финт, который ему не понравится. Но оракул из Голиафа абсолютно прав: чего мы ждем?
И он зашагал из библиотеки, а остальные потянулись за ним. Со стола в холле Янси подхватил серебряный поднос, который должен был служить «домом». Они вышли в портик с четырьмя высокими колоннами и спустились по ступеням, выйдя на свет.
Песчаная подъездная дорога была все еще влажной от дождя, но достаточно твердой. Машина Алана стояла в стороне, слева, там, где он ее поставил, верх теперь был поднят. Сад перед домом справа сиял красным и пурпурным цветом азалий. Боб Крэндалл предпринял новый обзор окрестностей.
– Вы все чокнутые, да и я не лучше остальных, – сказал он, – хотя вы все же гораздо более чокнутые. По крайней мере, у вас хватило ума не пытаться приволочь сюда на веревке Хэнка. Он рыбак, я знаю. Но просить Хэнка Мэйнарда играть в бейсбол – это все равно что просить Роберта Броунинга сочинить шуточный стишок для вечеринки в Элксе. Возблагодарите небо, что он занят чем-то другим!
– Хотелось бы знать, надолго ли он занят? – спросила Камилла и тут же закричала: – Янси, куда ты кладешь «домик»?
Пока остальные медленно тащились, Янси промчался почти пятьдесят ярдов в направлении въездных ворот. Он остановился прямо перед магнолиями, возвышавшимися по обе стороны дороги, положил серебряный поднос на песок и встал справа от него, медленно раскручивая биту.
– Эй! Ну как?
– Лицом к дому?
– Конечно, лицом к дому! Кому охота искать потерянный мяч в этих лесах по ту сторону лужайки? Там исследовательская станция Чарлстонского колледжа, забор и все такое. Закинь туда мяч, Камилла, и придется вызывать полицейский патруль, чтобы получить его обратно.
– Но – лицом к дому? Что, если ты разобьешь окно?
– Если я разнесу окно, милая, – ответила Янси, – я заменю его цветным витражом вроде того, о котором ты говорила. И с твоим изображением в окне в виде такого ангела, каким ты никогда не была. Ну, как тебе?
Мэдж ничего не сказала. Рип, положив кэтчерскую рукавицу и маску около Алана, натянул перчатку филдера и сделал несколько шагов на расстояние до воображаемой базы питчера.
– Никаких разбитых окон не будет, Мэдж! Он даже не учует мяч, он его даже не увидит, со Старым Смоком Хиллборо на вершине за команду янки. Что скажешь, Каменная Стена? Хочешь пари на стороне?
– Я готов на любое пари, которые ты пожелаешь! Но меня просто чертовски мутит от…
– Ну-ка, полегче, вы двое! – закричал судья. – Если вы собираетесь повторить здесь Гражданскую войну от начала до конца, бога ради, делайте это в свободное время!
Из дома, открыв покрашенную в белый цвет внутреннюю дверь, вышел доктор Гидеон Фелл. Без шляпы, в черном костюме из шерсти альпаки, опираясь на палку-трость, он, тяже до переваливаясь, спускался по ступеням и помаргивал, направляясь к ним. Не было никакой необходимости представлять доктора Фелла; все знали, кто он такой, и все приняли его с самого начала. И все же его присутствие почему-то добавило напряжения. К тому, что и так уже витало в воздухе.
– Алан, – сказала Камилла, – что ты делаешь?
– Всего лишь снимаю пиджак. Извините за подтяжки.
– Это костюм с Севил-роу, не так ли? Разве теперь не шьют английские костюмы под ремень?
– Шьют, разумеется, но этот портной их не делает.
– Что ты делаешь с пиджаком?
– Кладу его вот сюда, только и всего. Я не могу…
– На мокрую траву? Не глупи! Давай его сюда, я подержу.
– Спасибо.
Оставив маску лежать на месте, Алан натянул большую перчатку на левую руку и встал позади импровизированного «домика».
– Я не могу подавать вам сигналы, – крикнул он Рипу, – потому что не знаю, что вы кидаете. Хотите разогреться?
– Послушайте, Грэнтам, я всегда разогрет! Тем не менее! Просто чтобы показать им, что проклятый янки знает свое дело, я сделаю один удар. Постой в сторонке секунду, Каменная Стена! Готов, Грэнтам?
– Огонь!
Никаких изысканных наворотов, каких ожидал Алан, не было. Движения Рипа были очень легкими. Вес на правую ногу, мяч плотно на согнутой руке, бросок вперед, – и он показал свой быстрый финт.
Он действительно был быстрым. Мяч пронесся мимо тарелки и стукнулся в перчатку на шесть дюймов выше линии талии. Алан, не игравший в бейсбол уже годы, чуть не свалился. И все же это не забывается, думал он, точно так же, как нельзя разучиться ездить на велосипеде. Он кинул мяч обратно питчеру. Подняв маску, поправил эластичную ленту на голове и согнулся над тарелкой.
– Хорошо! – объявил судья. – Ну, теперь, ребята, не пора ли оставить баловство и приняться за дело? Мяч в игре!
Солнце уже скрылось за Мэйнард-Холлом, но проблем со светом не было. Доктор Фелл встал с правой стороны дороги, две девушки – с левой. Янси небрежно наступал, размахивая битой.
– Если он в самом деле разобьет окно… – заволновалась Мэдж.
– Не разобьет, Мэдж, разве я тебе не говорила?
– Надеюсь, мой отец не увидит, как это случится! Надеюсь…
– Мяч в игре!
Подача, свистящий дубликат первого. Бита Янси не шелохнулась. Зато двинулась рука судьи.
– Пер-рвый строук!
– Нравится, Каменная Стена? – пропел Рип. – Только потому, что ты был крутым игроком в какой-то новомодной школе для выскочек, вроде «Уильям и Мэри»…
– Новомодная школа, господи прости! – отдался эхом глухой голос. – Школа для выскочек, чтоб у меня штаны сгорели! Сынок, в «Уильяме и Мэри» они учили деток читать и писать за сотню лет до того, как в лесу построили твою чертову деревню, а лучше бы сохранили лес. Я тебе говорю…