Город потерянных душ

Как и все станции метро в Нью-Йорке, эта пахла ржавчиной и водой, металлом и разложением. Но в отличие от других станций на которых Алек бывал, эта была устрашающе тихой. Кроме следов ущерба, причиненного водой, стены и платформа были чисты. Сводчатые потолки, на которых изредка встречались люстры, возвышались над ним, арки были облицованы зеленой плиткой. На табличке на стене было написано — «Здание Муниципалитета».

Станция метро Здание Муниципалитета ввелась в эксплуатацию в 1945 году, и хотя город все еще использовал ее как ориентир, шесть поездов проезжали мимо при оказии, чтобы сделать удобный поворот, но никогда не останавливались на этой станции. Алек перелез через забор в Сити Холл Парк, окруженный кизиловыми деревьями, спрыгнув вниз с высоты сломавшей бы ноги примитивных. Теперь он стоял, вдыхая пыльный воздух, его сердце колотилось быстрей.

Это было место встречи, указанное в письме, что передал раб вампира, столкнувшийся с ним в подъезде дома Магнуса.

Вначале он решил не использовать информацию. Но он был не в состоянии переступить через себя, чтобы выбросить ее. Он сложил его и спрятал в карман джинсов и в течение всего дня, даже в Централ Парке, оно его не отпускало.

Это было как вся ситуация с Магнусом.

Он не мог перестать думать об этом, как волнуются из-за больного зуба, зная, что только ухудшаешь ситуацию, но не можешь остановиться. Магнус не сделал ничего плохого. Это не его вина, что он на сотни лет старше, и что он влюблялся раньше. Но, даже осознавая всю нелепость ситуации, она продолжала разъедать его разум. И теперь, зная более или менее о ситуации с Джейсом, нежели вчера, это было все чересчур. Ему нужно было поговорить с кем то, пойти куда то, сделать что ни будь. И поэтому он тут. И она также была здесь, он был в этом уверен.

Он медленно спустился с платформы. Сводчатый потолок сверху, центральное окно в крыше впускало свет из парка, четыре линии плитки отходили от него, словно ноги паука. В конце платформы была короткая лестница, уходящая вверх во мрак. Алек мог почувствовать присутствие чар: любой примитивный, посмотрев вверх, увидел бы бетонную стену, но он увидел открытый проем. Он поднялся тихо по ступенькам.

Он оказался в мрачной, плохо освещенной комнате. Окно в крыше пропускало немного света. В темном углу комнаты стояла элегантная бархатная софа с изогнутой спинкой и на ней сидела Камилла. Она была красива, как и помнил Алек, невзирая на то, что в последний раз он видел ее не в лучшей форме — грязной и прикованной цепью в строящемся здании. Она была одета в изящный черный костюм и красные туфли на каблуках, волосы спадали завитками на плечи. На ее коленях лежала открытая книга — «Площадь Этуаль» Патрика Модиано. Он достаточно знал французский, чтобы перевести название. Площадь звезды.

Она взглянула на Алека, так словно ждала его.

— Привет Камилла, — сказал он. Она медленно моргнула.

— Александр Лайтвуд, — сказала она. — Я узнала твои шаги на лестнице. — Тыльной стороной руки она дотронулась до щеки и улыбнулась ему. Было что-то сдержанное в ее улыбке. В ней была вся теплота пыли. — Я не надеюсь получить от тебя послание от Магнуса для меня. — Алек ничего не ответил. — Ну конечно нет, — сказала она. — Глупая я. Как будто он знает, где ты.

— Как ты узнала, что это был я? — спросил он. — На лестнице.

— Ты Лайтвуд, — ответила она. — Твоя семья никогда не сдается. Я знала, что тебе не будет спокойно одному, после того что я сказала тебе той ночью. Сегодняшнее послание только освежило твою память

— Мне не нужны были напоминания о том, что ты мне обещала. Или ты лгала?

— Я не должна была ничего говорить той ночью, чтобы освободиться, — ответила она. — Но я не лгала. — Она наклонилась вперед, ее глаза были яркими и темными одновременно. — Ты нефилим, член Конклава и Совета. За мою голову назначена цена за убийство сумеречных охотников. Но я уверена, что ты пришел не для того чтобы сдать им меня. Ты хочешь получить ответы

— Я хочу знать, где Джейс, — сказал он.

— Ты хочешь это знать, — ответила она. — Но ты знаешь, что нет никакой причины отвечать, и я не буду. Я бы ответила, если бы знала. Я знаю, что его забрал сын Лилит и у меня нет причин для привязанности к ней. Ее больше нет. Я знаю, что меня искали, чтобы узнать, что мне известно. И я могу тебе сказать, что ничего не знаю. Я бы сказала тебе, где твой друг, если бы знала. У меня нет причин далее противостоять Нефилимам. — Она провела рукой по своим густым светлым волосам. — Но ты здесь не поэтому. Признай это, Александр.

Алек ощутил свое ускоряющееся дыхание. Он думал об этом моменте, лежа без сна ночью возле Магнуса, слушая дыхание колдуна, слушая свои вдохи, считая их. Каждый вдох приближал к старости и смерти. Каждая ночь обращала его ближе к концу всего

— Ты говорила, что знаешь, как сделать меня бессмертным, — сказал Алек. — Говорила, что знаешь способ, чтобы мы Магнусом были вместе навсегда.

— Я говорила, не правда ли? Как интересно.

— Я хочу, чтобы ты сказала мне это сейчас.

— И я скажу, — ответила она, положив свою книгу. — За определенную цену.

— Никакой цены, — сказал Алек. — Я освободил тебя. А теперь ты мне скажешь то, что я хочу узнать. Или я отдам тебя Конклаву. Они прикуют тебя к крыше Института и подождут рассвета.

Ее глаза были жесткими и тусклыми.

— Мне нет дела до угроз.

— Тогда дай мне то, что я хочу.

Она стояла, проводя руками по своему жакету, разглаживая морщинки.

— Подойди и возьми, охотник.

Все разочарование, паника и отчаяние, скопившиеся за последние недели, вырвались из него. Он прыгнул на Камиллу, но она ожидала этого, обнажая свои клыки с легким щелчком. Алек едва успел выхватить свой кинжал серафима, как она уже была на нем. Он дрался с вампирами и раньше — их стремительность и сила ошеломляли. Это было, как драться с воронкой торнадо.

Он бросился в сторону, перекатился на ноги, и пинком отправил упавшую лестницу в ее направлении; это остановило ее ровно настолько, чтобы он успел поднять клинок и прошептать: «Нуриэль». Свет клинка серафима озарил все вокруг подобно звезде, и Камилла запнулась, затем бросилась на него еще раз.

Она напала, разрывая ее длинными ногтями его щеку и плечо. Он ощутил тепло и влажность крови. Кружась, он полоснул по ней, но она поднялась в воздух, оказавшись вне досягаемости, смеясь и дразня его. Он побежал к лестнице, ведущей вниз к платформе. Она бросилась за ним; он уклонился в сторону, развернулся и оттолкнулся от стены в воздух, прыгнув к ней в тот момент, когда она устремилась к нему. Он столкнулись в воздухе в середине пути, она кричала и рвала его, он сдерживал ее руки, даже когда они рухнули на землю, подняв падением легкий ветер вокруг себя.

Продолжить прижимать ее к земле являлось ключом к победе в этом бою, и он безмолвно поблагодарил Джейса, который практиковал с ним перевороты в тренировочном зале снова и снова до тех пор, пока он не смог использовать практически любую поверхность для того, чтобы отрываться от земли на минуту или две. Он рубил клинком серафимов, пока они катались по полу, а она легко уклонялась от его ударов, двигаясь так быстро, что превратилась в размытое пятно.

Она пнула его своими каблуками, нанося ими колотые раны. Он вздрогнул и выгнулся, а она ответила ему впечатляющим потоком грязных домыслов о его с Магнусом сексуальной жизни, о ее сексуальной жизни с ним, и, возможно, она наговорила бы больше, но они достигли центра комнаты, где сквозь люк в потолке пробивался солнечный свет, очерчивая круг на полу.

Схватив ее запястье, Алек силой подставил руку Камиллы свету. Она закричала, когда на ее кожи появились огромные белые волдыри. Алек ощутил жар, исходящий от ее пузырящейся руки. Пальцы сплелись с ее, он отдернул ее руку обратно, в тень. Она зарычала и впилась в него. Он ударил локтем по ее рту, разбив губу. Кровь вампира — блестящая ярко-красная, ярче, чем человеческая кровь, — запала из уголка ее рта.