Кинжал Медичи

Антония остановилась у гаража рядом с красным домом с облупившейся краской. Дернула вверх железную дверь. Та с шумом подалась. Изнутри пахнуло плесенью. В полумраке я рассмотрел маленький синий «фиат», каких не выпускают уже лет двадцать.

— Все в порядке. Ключ на месте. — Она села, завела двигатель.

— Может быть, за руль лучше сесть мне? — предложил я. — А вы отдохнете.

— До пристани недалеко. Поехали.

Я сел на сиденье рядом. Внутри «фиат» напоминал куриное яйцо. В смысле такой же просторный.

Антония включила первую скорость. Машина выползла из гаража и двинулась по улице, вихляя в стиле гэгов из старых немых фильмов.

— Почему вы держите свою машину здесь? — спросил я.

— Это «фиат» дяди.

— Понимаю. И пожалуйста, поезжайте помедленнее. Не гоните.

— Боитесь, что я завезу вас в лагуну?

— Вот именно.

— В таком случае давайте поменяемся местами.

Она подъехала к тротуару, вылезла.

Я сел за руль, отодвинул сиденье на максимальное расстояние. Но все равно пришлось скрючиться. Кажется, эта машина сделана для телевизионного кукольного представления «Маппет-шоу».

Мы оставили «фиат» на стоянке и без приключений добрались на пароме в город. Быстро нашли указанное в карточке почтовое отделение. У двери я достал из рюкзака папку со страницей Леонардо. Протянул Антонии.

— Зачем? — удивилась она.

— Надеюсь, вы еще не забыли нашу прогулку на катере? Так что ждите здесь и, если я не выйду через пять минут, уходите.

— Вы не боитесь доверить мне такую ценность?

— Представьте себе, не боюсь. А теперь я пошел.

— Вот что, — решительно проговорила она, всовывая мне в руки папку, — возьмите. Я пойду с вами. И пожалуйста, со мной не спорьте.

В помещении почты было человек шесть посетителей. Кто получал корреспонденцию, кто заполнял бланки. Две пожилые дамы что-то настойчиво втолковывали служащему, молодому человеку с длинными темными волосами.

Ящик № 104 оказался достаточно вместительным. Ключ подошел. Внутри стояла коробка из гофрированного картона. Надписей никаких. Я поднял ее, встряхнул. Килограммов, наверное, пять.

— Вы с ума сошли? — прошептала Антония, сжимая мне руку. — А если там бомба?

— Какая, к черту, бомба? Они не дураки взрывать нас вместе с записками Леонардо. Погодите, я пойду поговорю со служащим.

— Нет, — взмолилась она, вцепившись в мою куртку. — Давайте уйдем отсюда как можно скорее.

Я посмотрел на служащего. Он еще не закончил с дамами. А в очереди терпеливо стояли несколько человек. Видимо, выяснить что-то насчет арендатора ящика № 104 не удастся.

Мы поспешили к пристани, то и дело проверяя, нет ли слежки. На пароме было немноголюдно, но Антония то и дело нервно оглядывалась. Паром медленно двигался вдоль канала.

— Вон там мужчина, — прошептала она. — В черной шляпе и ветровке. Делает вид, что читает газету.

— А что с ним такое?

— Он посматривает на меня.

Я пожал плечами. Обычный мужчина, читает газету. Но сейчас почти каждый казался подозрительным, как в фильмах Хичкока.

— Вы видели? — Она тронула меня за руку. — Он опять посмотрел.

— Ну и что? Вы ему понравились. Наверное, хочет вас закадрить.

— «Закадрить», — буркнула Антония. — Так уже никто не говорит. С шестидесятых годов. Где вы воспитывались, в коммуне хиппи?

— Почти. В Беркли, Калифорния.

Паром причалил. Когда мы шли на выход, я, поравнявшись с парнем, слегка толкнул его плечом, просто не мог удержаться.

Мы добрались до стоянки, сели в машину и тут же открыли коробку.

Там оказалось оружие. Пистолеты.

— Откуда? — еле слышно проговорила Антония.

Мне и самому интересно было узнать.

В коробке лежали два «зиг-зауэра Р-229» (если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрал их обязательно) и портупея на два плеча с кобурами. А в самом низу я нашел обшитый фиолетовым бархатом ларец и коричневую коробочку. В ларце тоже пистолет. Только очень маленький. Легкий, почти игрушечный. Но без всяких сомнений, боевой. Я посмотрел в дуло.

Такого калибра мне видеть еще не приходилось. Как будто для стрельбы дробью.

В коробке лежал кусок резины длиной сантиметров восемь, вырезанный из мотоциклетной камеры. Под ним отпечатанная на принтере записка.

«Ты держишь в руках образец автоматического оружия, управляемого микрочипом. В обойме двести разрывных шариков. Пистолет стреляет очередями. Нажми один раз кнопку сбоку предохранителя, и включится полуавтоматический режим. Чтобы перейти в автоматический, нажми еще раз. Резиновая лента надевается на предплечье — служит кобурой».

Ничего больше. Никакой подписи.

Я остановился на единственном разумном объяснении. Это работа Арчи. Он узнал у моего агента, где я остановился и… Но конверт с ключом от ящика оказался в сумке моей спутницы. Как объяснить это?

Антония внимательно выслушала мои рассуждения. Пожала плечами.

Я ждал, что она начнет причитать «это безумие», «ваш друг, должно быть, рехнулся», а она предложила надеть портупею.

Я зарядил «зиги», надел на запястье резиновую кобуру, пристроил туда мини-пистолет. Затем напялил портупею, сверху куртку и почувствовал себя настоящим Бэтменом.

Повернулся к Антонии:

— Где бы мы могли спокойно пересидеть несколько дней, занимаясь записками Леонардо?

Она задумалась.

— Наверное, в Милане. Это недалеко отсюда. Большой город. Я там все знаю. Только… у вас есть деньги? Потому что у меня совсем немного.

— С этим порядок, — сказал я, пробуждая к жизни старую развалину. — Покажите, в какой стороне Милан.

До Милана оказалось три часа езды по довольно приличному шоссе. День был солнечный, но довольно прохладный. Так что окна можно было держать закрытыми и спокойно разговаривать.

— Ну что ж, — произнес я, покосясь на нее, — я вам о себе рассказал. Теперь ваша очередь. Вы американка?

Антония вздохнула:

— Я выросла в Нью-Йорке.

― Где?

— На Стейтен-Айленде. [9]

— Но ваши родители итальянцы?

— Да. Отец эмигрант первого поколения, мама второго. Дома у нас говорили по-итальянски.

— Значит, итальянский район Стейтен-Айленда. Католическая школа. В семье шестеро детей.

— Трое. У меня два брата. Старше на четыре и шесть лет.

— Отношения близкие?

— Не очень. Я вроде как откололась от семьи.

— Как это случилось?

Справа с нами поравнялся торговый фургон. Я напрягся. В кабине двое в комбинезонах. Водитель послал Антонии воздушный поцелуй. Она ответила экспрессивным жестом с участием подбородка и руки. Он рассмеялся и прибавил скорость.

— Ох уж эти итальянские мужчины, — проворчала она. — Так о чем мы говорили?

— О вашей семье.

— Мой отец — электрик. Традиционная профессия для итальянца.

— А мама?

— Очень яркая, способная женщина. Училась в колледже. Строила большие планы, мечтала о карьере журналистки. А потом появился он, пришел починить проводку в ее комнате, и она влюбилась до потери рассудка. Мама была безнадежно романтична, а папа слишком красив и обаятелен. Она бросила учебу, вышла замуж и начала рожать детей. Ради мужчины пожертвовала будущим.

— Но вы по ее стопам не пошли?

— Нет. Братья избрали ту же профессию, что и отец, а я оправдала мамины надежды, получила стипендию в колледже Вассара. [10]

— Колледж женский?

— Ну и что?

— Скучно, наверное, одни девчонки.

— Чепуха.

— И какую специальность вы изучали?

— Историю. Потом приехала в гости к дяде Фаусто и влюбилась в Венецию. Решила стать искусствоведом, работать в музее.

— И после окончания колледжа переехали в Италию?

— Я продолжила учебу здесь, потом защитила диссертацию. А потом начала работать в галерее и сразу попала под пресс Серджо Корта. Ужасный человек. Не уходит на пенсию, просиживает место. Сам не занимается исследованиями и мне не дает. Заставляет читать лекции выпускникам-студентам. Тоска.

9

Стейтен-Айленд — жилой район Нью-Йорка; остров, отделенный от основной части города широкой бухтой.

10

Колледж Вассара — престижный частный гуманитарный колледж высшей ступени.