Страница 5 из 7
Есть всего три человека, полностью настроенных на Камень, – Дворкин, отец и я. Дворкин как-то говорил, что Образ можно починить, если человек, настроенный на Камень, пройдет его до конца, выжигая на каждом проходе пятно, восстанавливая узор Образа, несомый им в себе; одновременно уничтожится и черная дорога. Тогда уж лучше я, чем отец.
Мне все еще казалось, что черная дорога обрела форму и из-за силы проклятия, наложенного мною на Амбер. Это я тоже хотел стереть. В любом случае отец справится с наведением послевоенного порядка лучше меня. В этот момент я понял, что трон мне больше не нужен. Будь он даже и свободен, перспектива век за нудным веком управлять королевством приводила в ужас. Может, я ищу простого выхода. Эрик мертв, и ненависти к нему больше нет. Второй мотив – трон – двигал мною лишь потому, что к нему рвался тот же Эрик. Теперь все это в прошлом.
А что осталось?
Виала права. Старый солдат во мне сильнее всего. Это было чувство долга. Но не только долга…
Я достиг края Образа и быстро направился к его началу. Повернулся к выходу из пещеры. Ни отца, ни Дворкина, ни Фионы. Отлично. Теперь уж меня не догонишь. Стоит мне лишь одной ногой ступить на Образ, и им останется лишь смотреть и ждать. На мгновение я вспомнил о растворившемся Яго, отбросил эту мысль, старательно успокоил свой разум перед предстоящим испытанием, вспомнил и битву с Брандом, и его странное отбытие, эту мысль тоже откинул, замедлил дыхание и приготовился.
И словно впал в летаргию. Следовало начинать, но я все медлил, концентрируясь на стоящей передо мной задаче. Образ поплыл перед глазами. Ну же! Черт возьми! Давай! Хватит приготовлений! Давай же! Пошел!
И все равно я так и стоял, созерцая Образ, словно во сне. Глядя на него, я надолго забыл о себе. Узор, с которого надо убрать эту длинную черную кляксу…
Мне было совершенно безразлично, убьет он меня или нет. Я созерцал его красоту, все остальное куда-то исчезло…
Я что-то услышал. Наверное, идут отец, Дворкин и Фиона. Помнится, следовало что-то сделать, пока они до меня не добрались. Нужно шагнуть вперед, это я сейчас…
Я оторвал взгляд от Образа и повернулся к пещере. Они выбрались оттуда, поднялись до середины склона и остановились.
Почему? Почему они остановились?
А какая, собственно, разница? Мне хватало времени, чтобы взяться наконец за дело. Я начал поднимать ногу, чтобы шагнуть.
Я почти не мог двигаться. Огромным усилием воли мне удалось продвинуть ногу на дюйм; сделать этот шаг оказалось сложнее, чем идти по Образу, даже по последней, самой тяжелой его части. Но здесь я боролся не столько с внешним сопротивлением, сколько с вялостью собственного тела. Это было похоже на…
В голове всплыла картина: Бенедикт у Образа в Тир-на Ног-те, приближается ухмыляющийся Бранд с пылающим Камнем на груди.
Я знал, что увижу, посмотрев вниз.
Багряный самосвет пульсировал в такт с моим сердцем.
Чтоб их всех! Отец, или Дворкин, или оба они вместе парализовали меня с его помощью. Не сомневаюсь, что любой из них справился бы с такой задачей и в одиночку.
Но они же еще очень далеко, нельзя сдаваться без боя!
Я продолжал толкать вперед свою ногу, медленно скользя ею к краю Образа. Когда я на него ступлю, им никаким образом не…
Засыпаю… Я почувствовал, что падаю. На мгновение я заснул. Очнулся. И заснул.
Открыв глаза, я увидел часть Образа, повернув голову, – ноги, подняв глаза, – отца, держащего Камень.
– Уйдите, – бросил он Дворкину и Фионе. Те отошли, а отец повесил Камень себе на шею. Потом наклонился, протянул мне руку и, когда я взял ее, поднял меня на ноги.
– Идиотская затея, – сказал он.
– Но я почти успел.
– Успел бы совсем, так угробил бы себя, ничего не достигнув!.. Но сработано неплохо. Давай пройдемся.
Он взял меня за руку, и мы двинулись вокруг Огненного Пути. Везде, куда ни посмотри, этот странный, лишенный горизонта простор – не то море, не то небо. Интересно, что бы случилось, если бы мне удалось ступить на Огненный Путь? Что бы происходило сейчас?
– Ты изменился, – произнес отец. – Или я никогда тебя не знал.
– А может, и то и другое. – Я пожал плечами. – Я собирался сказать то же самое про тебя. Ты не поделишься одним секретом?
– Каким?
– Сложно тебе было быть Ганелоном?
– Вовсе нет, – усмехнулся папаша. – Возможно, ты видел настоящего меня.
– Мне он нравился. Или скорее ты в его роли. А что стало с настоящим Ганелоном?
– Он давно мертв. Я встречался с ним после того, как ты выгнал его с Авалона. Неплохой был парень. Я ему ни на грош не доверял, но я и так никому без крайней надобности не доверяю.
– Наш семейный обычай.
– Жаль, конечно, что пришлось его убить, но он не оставил мне выбора. Все уже быльем поросло, а я очень отчетливо его помню.
– А Лоррейн?
– Страна? На мой взгляд, неплохая работа. Я взялся за подходящую Тень. Она укреплялась от одного моего присутствия, как, впрочем, и любая другая усилилась бы, пробудь там подольше любой из нас – вроде как ты в Авалоне, а потом еще в том, другом местечке. Чтобы пробыть в Лоррейне подольше, мне пришлось изменить темп тамошнего времени.
– Я не знал, что такое возможно.
– Ты набираешь силу постепенно, начиная с первого прохождения Образа. Есть еще масса вещей, тебе неизвестных. Да, я укрепил Лоррейн, сделал ее максимально уязвимой к растущей силе черной дороги. Я проследил, чтобы она оказалась на твоем пути, куда бы ты ни пошел. После побега все дороги вели в Лоррейн.
– Зачем?
– Я устроил тебе ловушку, а может, и проверку. Я хотел быть с тобой, когда ты встретишь силы Хаоса; еще я хотел с тобой попутешествовать.
– Проверка? На что ты меня проверял? И зачем со мной путешествовать?
– Сам не догадаешься? Я годами следил за всеми вами, никогда не называя преемника, специально оставляя вопрос открытым. Все вы достаточно на меня похожи; объяви я кого-то своим преемником, это был бы его смертный приговор. Нет уж, я специально все оставил так, как есть, до самого конца. Теперь я решил. Это будешь ты.
– В Лоррейне ты ненадолго связался со мной от собственного имени и велел занять трон. Если ты решил еще тогда, к чему было продолжать маскарад?
– Тогда я еще не решил, просто не хотелось, чтобы ты там завяз. Я боялся, что тебе слишком понравятся девчонка и страна. Выбравшись из Черного Круга как герой-победитель, ты мог осесть в Лоррейне, а так я подтолкнул тебя двигаться дальше.
Я надолго замолчал; мы уже обошли значительную часть Образа.
– А еще, – сказал я. – Перед тем как прийти сюда, я говорил с Дарой. Она пытается обелить свое имя в наших глазах…
– Оно чисто, – оборвал меня отец. – Я его обелил.
Я покачал головой:
– Я не стал сегодня об этом говорить, однако есть веская причина, по которой Даре нельзя доверять, несмотря на все ее протесты и твои заверения. Даже две веские причины.
– Знаю, Корвин, знаю. Ты думаешь, что она убила слуг Бенедикта, чтобы обеспечить себе положение в доме… Это сделал я, чтобы она с гарантией вышла на тебя, и в подходящее к тому же время.
– Ты? Ты участвовал во всем этом заговоре? Зачем?
– Из нее выйдет хорошая королева, сынок. Я доверяю крови Хаоса в смысле силы. Пришло время для очередного вливания. Ты получишь трон, уже обеспеченный наследником. К тому времени, когда Мерлин дорастет до этого трона, от теперешнего его воспитания и следа не останется.
Мы дошли до черного пятна. Я остановился, присел на корточки и осмотрел его.
– Думаешь, эта штука убьет тебя? – наконец спросил я.
– Уверен.
– Ты не гнушался убиением невинных людей, чтобы управлять мной, и все же жертвуешь жизнью во благо королевства. – Я перевел взгляд с пятна на отца. – Я сам не без греха и вовсе не собираюсь тебя судить. Но некоторое время назад, когда я собирался войти в Образ, я подумал, как изменилось мое отношение к Эрику, к трону… Ты делаешь это из чувства долга. У меня тоже есть долг перед Амбером, перед троном. Больше чем долг, значительно больше, как я тогда понял. А еще я понял, чего этот долг от меня не требует. Не знаю, что или как это произошло и где я изменился, но трон мне не нужен. Извини, отец, это путает твои планы, но я не хочу быть королем Амбера. Извини.