Страница 10 из 15
– Вы там не высовывайтесь!
– Ты что, мы смотрим в дырку в шторке, хорошо, что я ее не зашила.
– Ты всегда была очень дальновидной. Так говоришь, все внесли?
– Осталось немного из мебели.
– Панику не поднимали?
– Кто?
– Они.
– Нет, все нормально у них вроде.
– А отчего бы им грустить, – сказала я, – запах в квартире приятный…
– Прекрати сейчас же, ты там, а мы здесь, – заворчала Солька, – мы тут как на вулкане!
– Какие они из себя, эти соседи?
– Она маленькая, толстенькая, с красными губами, а он худой – так, ничего особенного.
– Пеки пирог, – сказала я.
– Зачем?
– Вечером пойдем знакомиться, мы же соседи, причем соседи добрые и чуткие, так что пеки пирог.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
В приемную зашел волшебный мужчина Борис Александрович. Расскажу подробно, что в нем было волшебного. Он меня так волшебно раздражал, так магически нервировал, что я превращалась в ведьму и уже мечтала о шабаше на Лысой горе, где Семенов Борис Александрович, великий и могучий начальник планового отдела, сгорел бы на костре от моей спички, и, поверьте, никакие угрызения совести меня бы не беспокоили.
– Мне Селезнева.
– Занят.
Я в кино видела, как говорят это чудесное слово «занят» – четко и без всяких там улыбочек.
– Мне он нужен срочно.
– Не выйдет.
– Почему?
– Занят, – так же упорно повторила я.
Не обращая на меня внимания, Семенов пошел к двери, дернул ее на себя и вошел в кабинет. Я решила, что никогда не буду такой секретаршей, которая влетает вместе с непослушным пронырой в кабинет начальника и кричит: «Помогите, спасите, он меня не слушается!» – нет, я отомщу! Просто отомщу.
Борис Александрович вышел через минуту, это говорило о том, что его не приняли, он был зол и явно нарывался на скандал.
– Чаю хотите? – спросила я, протягивая ему кружечку ароматного зеленого чая.
Семенов резко взял кружку, капли пролились на ковер, отхлебнул, через секунду скукожился и спросил:
– Что это? Яд?
– Нет, – захлопала я ресницами, – зеленый чай «Глаз дракона», очень способствует пищеварению, благоприятно действует на почки, и не будем забывать о потенции, в вашем возрасте уже нельзя забывать о ней…
Борис Александрович плюнул прямо в чашку и развернулся, чтобы уйти.
– Я забыла вам сказать, о путник, о странник! Моя бабка была ведьмой, и я, как ее потомок, унаследовала от нее много чего хорошего, а главное, плохого. Никогда не плюйте в воду, иначе все белое в вашей жизни станет зеленой тиной…
Борис Александрович пристрелил меня взглядом, повесил на реях, расчленил, сжег на костре и бросил на съедение к диким зверям в клетку…
Кружку он унес с собой, и я уверена: в своем кабинете он выпил все до дна, проклиная и меня, и мою бабку.
Глава 5
Мы знакомимся с соседями, они оказываются вполне милыми людьми, и особенно нам в них нравится то, что они решают нашу проблему
Солька открыла мне дверь, и если бы не моя бронированная после вчерашней ночи нервная система, то, мягко говоря, я бы удивилась, увидев ее столь… домашней.
На голове у Сольки был немыслимый чепец, завязанный спереди в узелок, а фартук в оранжевый цветочек, впрочем, как и все лицо моей подруги, был перемазан чем-то белым, руки ее представляли собой смесь пальцев с гипсом.
– Это что? – спросила я.
– Печем пирог, как ты и велела, – отрапортовала Солька.
– Молодцы.
Я вошла на кухню и посмотрела на Альжбетку. На ней был красный японский халат, желтый фартук в белый горошек и тапочки с каблуком десятисантиметровой высоты.
– Так и пойдем, – оценив обстановку, сказала я, – сразу видно, старались, и с душой. А почему не пахнет пирогом?
– Так мы его приготовили иным способом, – сказала Солька, пододвигая ко мне коробку, на которой было написано: «Готовые коржи для медового торта».
– Молодцы, – похвалила я, – а почему все в муке?
– Так их как-то слепить, наверное, надо, – предположила Альжбетка.
И это будущие жены и матери! Я тяжело вздохнула.
– Надо, – сказала я, – их кремом надо слепить.
Я полезла в холодильник и нашла баночку сметаны, полбанки сгущенки и уже почерневший банан. На мой взгляд, этого достаточно для того, чтобы сделать даже свадебный торт.
За пять минут торт изменился кардинально. Из трех коржей, заляпанных Солькой, он трансформировался в торт «Идеал», иначе его просто никак нельзя было назвать: все было промазано найденными продуктами и сверху по кругу выложено кружочками банана. Кружочки на глазах темнели, но мы делали вид, что это темнеет за окном.
– Присядем на дорожку, – велела я.
Мы уселись кто куда.
– Солька, сотри с лица эти белила, – сказала я.
В дверь звонила Альжбетка. На ее лице застыла самая доброжелательная улыбка, а японский халатик обнажил часть груди, на тот случай, если дверь откроет мужская часть новоселов. Солька отмыла руки и нервно засунула их в карманы фартука, я же на фоне этих богинь домашнего быта – в футболке, джинсах и кроссовках – смотрелась как студентка-второгодница, причем вечернего института. Но, с другой стороны, я олицетворяла рабочую молодежь, что тоже было неплохо.
Дверь открыла маленькая толстенькая женщина, с губами, обведенными алой помадой. Пучок ее волос пестрел всеми видами красок, что говорило либо о незаурядности натуры, либо о том, что денег на парикмахерскую ей было жалко.
Ее лицо расплылось в добрейшей улыбке, и, оглядев нас с ног до головы, она спросила:
– Вы кто?
Я подала Альжбетке знак, что грудь можно прикрыть, в первом акте она не пригодится, и ответила за всех:
– Мы ваши соседки.
– Вот, испекли пирог, – начала Альжбетка, принюхиваясь к запахам в коридоре, – хотим познакомиться, так сказать.