Страница 461 из 501
После того как они были выставлены на конкурс, честь и заказ были присуждены Сансовино согласно заключению, данному превосходным живописцем Лоренцо ди Креди, который был человеком справедливым и доброжелательным и к которому присоединились также все остальные судьи, художники и знатоки. Однако хотя этим самым заказ этот и числился за ним, тем не менее добыча и доставка для него мрамора настолько затруднялись благодаря проискам и зависти Аверардо да Филикайа, который в высшей степени благоволил Бандинелли и ненавидел Сансовино, что другие граждане, видя эту волокиту, постановили заказать Сансовино одного из больших мраморных апостолов, предназначавшихся для церкви Санта Мариа дель Фьоре. И вот, сделав модель статуи св. Якова, которую после окончания самой статуи приобрел мессер Биндо Альтовити, Сансовино приступил к фигуре и продолжал работать над ней с большим прилежанием и рвением, а в завершение довел ее до такого совершенства, что она казалась чудом, обнаружив невероятное прилежание и невероятное рвение во всех своих частях: и в одеждах, и в руках, и в кистях рук, высеченных и выполненных с таким искусством и с такой грацией, что в мраморе лучшего и представить себе невозможно.
И действительно, Сансовино показал здесь тот изумительный способ, каким обрабатываются выступающие ткани, подрезая их настолько тонко и настолько естественно, что он в некоторых местах довел мрамор до натуральной толщины складки, подола или кончика кромки – способ трудный и требующий много времени и терпения, если только ставить себе задачей добиться художественного совершенства. Фигура эта находилась в соборных мастерских с того момента, как Сансовино ее закончил, и вплоть до 1565 года, когда ее в декабре месяце поместили в самую церковь Санта Мариа дель Фьоре в честь прибытия королевы Иоанны Австрийской, супруги дона Франческо деи Медичи, князя Флоренции и Сиены. Там она и хранится как ценнейшее произведение вместе с другими тоже мраморными апостолами, изваянными другими соревновавшимися с ним художниками, как о том уже говорилось в их жизнеописаниях.
В это же самое время он выполнил для мессера Джованни Гадди великолепнейшую мраморную Венеру на раковине. Столь же великолепна и модель к ней, находившаяся в доме мессера Франческо Монтеварки, но погибшая во время наводнения реки Арно в 1558 году. Сделал он также путта из пакли, а из мрамора лебедя, прекрасного настолько, насколько это вообще возможно, для того же мессера Джованни Гадди наряду со многими другими вещами, находящимися в его доме. А для мессера Биндо Альтовити он заказал очень дорогой камин из мачиньо, с резьбой, выполненной Бенедетто да Ровеццано, который был установлен в доме заказчика во Флоренции; самому же Сансовино была заказана история с мелкими фигурами Вулкана и других богов для включения ее во фриз упомянутого выше камина, и получилась вещь на редкость хорошая.
Однако еще красивее были два мраморных путта, стоявшие на венчающей части камина и держащие в руках гербы рода Альтовити Синьор дон Луиджи из Толедо, проживавший в доме упомянутого мессера Биндо, их оттуда снял и поставил вокруг фонтана в своем саду, что находится во Флоренции позади монастыря братьев-сервитов. Два других мраморных путта работы того же Сансовино и необычайной красоты хранятся в доме Джован Франческо Ридольфи, и у каждого из них в руке тоже по гербу. За все эти произведения вся Флоренция и люди искусства стали почитать Сансовино как мастера, обладающего превосходством и грацией. Недаром Джованни Бартолини, построивший себе садовый павильон в Гуальфонде, пожелал, чтобы Сансовино изваял для него из мрамора юного Вакха в натуральную величину. Модель, сделанная Сансовино, понравилась ему настолько, что он обеспечил его мрамором, а Якопо взялся за дело с таким увлечением, что во время работы и рука и мысль его покорно следовали за полетом воображения. Добиваясь в этой вещи ее совершенства, он настолько, говорю я, углубился в ее изучение, что, невзирая на зимнее время, стал изображать с натуры одного из своих подмастерьев по имени Пиппо дель Фаббро и заставлял его целыми днями стоять перед ним в обнаженном виде. Из этого Пиппо вышел бы дельный мастер, так как он изо всех сил старался подражать своему учителю. Однако то ли от позирования в обнаженном виде и с непокрытой головой, то ли от непомерной усидчивости в работе или иных невзгод, но, во всяком случае, он еще до окончания Вакха помешался на позировании, что и обнаружилось, когда в один прекрасный день во время проливного дождя Сансовино его позвал и, не дождавшись ответа, увидел, что он влез на крышу и голый стоит на трубе в позе Вакха. А бывали случаи, когда он накидывал себе на голое тело мокрые простыни или иные большие полотнища, изображая из себя восковой или тряпичный манекен, и поправлял на себе складки, а затем, забираясь в самые неожиданные места и принимая разные позы то пророка, то апостола, то воина, а то еще кого-нибудь, он требовал, чтобы его изобразили, простаивал таким образом не меньше двух часов напролет, ни слова не говоря и не шевелясь, как настоящая статуя. Много других подобных же забавных чудачеств проделывал бедный Пиппо, но, главное, он так и не мог забыть Сансовинова Вакха до самой своей смерти, наступившей немного лет спустя.
Когда статуя эта была закончена, она была признана самым прекрасным произведением, когда-либо созданным рукой современного мастера, так как Сансовино преодолел в ней одну из тех трудностей, от которых уже отвыкли, а именно, он сделал торчащую руку, со всех сторон окруженную воздухом и держащую чашу из того же куска мрамора и подрезанную между пальцами до такой ничтожной толщины, что от нее почти что ничего не остается, не говоря уже о том, что сама поза со всех сторон настолько удачно найдена и согласована, а руки и ноги, сопряженные с этим туловищем, настолько соразмерны и прекрасны, что на вид и на ощупь получается впечатление живой плоти, а не мрамора. Что же касается названия статуи, то оно всякому увидевшему ее кажется более чем подходящим. Когда же, говорю я, вещь эта была закончена, то при жизни Джованни все местные жители и приезжие приходили на нее посмотреть, посещая дворик Гуальфонды, и всячески ее расхваливали. Но впоследствии, после смерти Джованни, его брат Герардо Бартолини подарил ее герцогу Козимо, который хранит ее в своих покоях как редкость наряду с другими прекраснейшими мраморными статуями. Для означенного Джованни Сансовино сделал также красивое деревянное Распятие, которое находится у них в доме вместе с античными памятниками и произведениями Микеланджело.
Когда же в 1514 году предстояло украсить Флоренцию богатейшим убранством в ознаменование прибытия папы Льва X, Синьория и Джулиано деи Медичи распорядились, чтобы в разных местах города было установлено множество деревянных триумфальных арок. Тогда Сансовино не только представил рисунки для многих из них, но и взялся один, в содружестве с Андреа дель Сарто, построить из дерева весь фасад Санта Мариа дель Фьоре со статуями, историями и архитектурными ордерами и в том наиболее для него желательном виде, который позволил бы устранить в нем все немецкое как в композиции, так и в ордерах. Итак, принявшись за это дело (не буду говорить здесь ничего о холщовом тенте, которым обычно в день св. Иоанна и в другие праздники торжественнейшим образом перекрывалась площадь собора Санта Мариа дель Фьоре и церкви Сан Джованни, так как об этом достаточно уже говорилось в другом месте), итак, говорю я, названный фасад был по проекту Сансовино задуман в коринфском ордере, наподобие триумфальной арки, в которой на огромнейшем пьедестале боком стояли парные колонны с большими нишами между каждой парой, а в нишах круглые скульптуры, изображающие апостолов. Над нишами – большие полурельефные истории под бронзу с сюжетами из Ветхого Завета; некоторые из этих историй до сих пор еще можно видеть на берегу Арно в доме Ланфредини. Выше следовали раскрепованные архитравы, фризы и карнизы и далее – разнообразные и великолепные фронтоны. По углам арок, в их толщинах и под ними помещались прекраснейшие истории, написанные светотенью рукой Андреа дель Сарто. В общем же это произведение Сансовино оказалось таким, что, увидев его, папа Лев X сказал: «Жаль, что не таков настоящий фасад этого храма, начатого в свое время Арнольфо Немцем». Как часть упомянутого убранства в ознаменование прибытия папы Льва X тот же Сансовино помимо описанного фасада сделал круглую конную статую целиком из глины и обрезков материи, но на каменном пьедестале, причем конь вскочил на дыбы, а под ним лежит фигура поверженного размером в девять локтей. Вещь эта была выполнена с таким блеском и с такой смелостью, что она понравилась папе Льву и удостоилась его высоких похвал, после чего Якопо Сальвиати повел Сансовино приложиться к ноге папы, который всячески его обласкал.