Страница 221 из 501
Рисовал Бальдассаре превосходно и по-всякому, с большим толком и тщательностью, но больше всего пером, акварелью и светотенью, как это видно по многочисленным его рисункам, хранящимся у художников, и, в частности, на разных листах нашей Книги, на одном из которых есть вымышленная им история, а именно площадь, заполненная арками, колоссами, театрами, обелисками, пирамидами, храмами, построенными в разных манерах, портиками и другими вещами, причем все – в древнем духе, а на пьедестале стоит Меркурий, к которому сбегаются отовсюду всякого рода алхимики с трубками, мехами, колбами и другими промывательными приспособлениями, чтобы очистить ему желудок; и выдумка эта, и фантазия столь же смешна, сколько прекрасна.
Друзьями и постоянными гостями Бальдассаре (который со всеми был всегда учтив, приветлив и скромен) были превосходный сиенский живописец Доменико Беккафуми, а также Капанна, который помимо многих живописных вещей в Сиене расписал фасад деи Турки и еще один, там же на площади.
ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ДЖОВАННИ ФРАНЧЕСКО, ПРОЗВАННОГО ФАТТОРЕ ФЛОРЕНТИНЦА И ПЕЛЛЕГРИНО ИЗ МОДЕНЫ ЖИВОПИСЦЕВ
Джованфранческо Пенни, прозванный Фатторе, флорентийский живописец, был обязан судьбе не менее, чем своим природным качествам, ибо добрый нрав, склонность к живописи и другие его достоинства стали причиной того, что Рафаэль Урбинский взял его к себе в дом и воспитал вместе с Джулио Романо, всегда относясь и к тому, и к другому, как к родным сыновьям, и доказал им после своей смерти, насколько он их ценил, одновременно завещав им и свои качества, и свое имущество. Что же касается Джованфранческо, который с самого детства, когда он впервые попал в дом Рафаэля, был прозван Фатторе и навсегда сохранил это имя, то в своих рисунках он подражал манере Рафаэля и придерживался ее постоянно, о чем свидетельствуют несколько рисунков в нашей Книге. Поэтому и не удивительно, что их сохранилось много и что все они тщательно отделаны, ибо рисовать он любил больше, чем писать красками.
Первые работы Джованфранческо были выполнены им в папских Лоджиях в Риме совместно с Джованни да Удине, Перино дель Вага и другими превосходными мастерами; росписи эти отличаются прекраснейшей грацией, и в них виден мастер, стремившийся к совершенству в своей работе. Он был человек разносторонний и очень любил писать пейзажи и здания. Он хорошо писал и маслом, и фреской, и темперой, и превосходно рисовал с натуры, причем во всем ему много помогала природа, настолько, что, и не учась много, он отлично постигал все вещи, касающиеся искусства. И потому он оказал большую помощь Рафаэлю в подкрашивании почти всех картонов для ковров папской капеллы и консистории, в особенности же их фризов. Он выполнял и многое другое по картонам и по указаниям Рафаэля, как, например, свод у Агостино Киджи в его дворце за Тибром, а также много картин на холсте и на дереве и разных других работ, в которых он так хорошо себя проявил, что Рафаэль по заслугам любил его с каждым днем все сильнее. В Монте Джордано в Риме он расписал фасад светотенью, а в церкви Санта Мариа ди Анима на боковых дверях, выходящих к церкви Паче, он написал фреской св. Христофора высотой в восемь локтей, отличнейшую фигуру, там же в пещере и с фонарем в руке изображен отшельник, в котором сочетаются воедино и грация, и хороший рисунок.
После этого Джованфранческо отправился во Флоренцию, где для Лодовико Каппони в Монтуги, за воротами Сан Галло, он сделал табернакль с Богоматерью, получивший большое одобрение. В это время умер Рафаэль, и Джулио Романо и Джованфранческо, как его ученики, продолжали долгое время жить вместе, заканчивая совместно работы, оставшиеся после Рафаэля незавершенными и в особенности начатые им в папском винограднике, а также в большой дворцовой зале, где ими обоими написаны истории Константина с отличнейшими фигурами, выполненными уверенно и в хорошей манере, хотя самый замысел и наброски к историям принадлежали Рафаэлю.
Во время этих работ Перино дель Вага, превосходнейший живописец, женился на сестре Джованфранческо, после чего много работ они выполняли вместе и подобно тому, как это делали Джулио и Джованфранческо, они написали вместе двухстворчатый образ с Успением Богоматери, который попал к Монтелучи в Перудже, и подобным же образом выполняли они и другие работы и картины для разных мест. Они получили затем заказ от папы Климента на образ, подобный образу Рафаэля, что в церкви Сан Пьеро ин Монторио, который должен был быть отослан во Францию, куда он первоначально и предназначался Рафаэлем. Они начали его, но вскоре дело дошло у них до разрыва; они поделили имущество, рисунки и все прочее, оставленное им Рафаэлем, и Джулио отправился в Мантую, где выполнял для маркиза бесчисленное множество всяких работ. Вскоре туда приехал и Джованфранческо, привлеченный то ли дружбой к Джулио, то ли надеждой найти там работу, но Джулио принял его так нелюбезно, что он немедленно оттуда уехал и, объездив всю Ломбардию, возвратился в Рим, а из Рима морем отправился в Неаполь к маркизу дель Васто, взяв с собой и законченный образ, который якобы был из Сан Пьеро ин Монторио, и другие вещи, которые он оставил на острове Искии, принадлежащем маркизу. Позднее же образ был помещен туда, где он находится и ныне, а именно в неаполитанскую церковь Санто Спирито дельи Инкурабили.
Устроившись, таким образом, в Неаполе, где он рисовал и писал красками, Джованфранческо сблизился с сильно полюбившим его флорентийским купцом Томмазо Камби, управляющим делами маркиза. Но прожил он там недолго, так как, будучи слабого сложения, он заболел и умер, к великому огорчению самого синьора маркиза и всех, кто его там знал.
Был у него брат, также живописец, по имени Лука, работавший в Генуе со своим свояком Перино, а также в Лукке и многих других местностях Италии. Наконец он переселился в Англию, где делал кое-что для короля и нескольких купцов, а в конце концов занялся тем, что делал рисунки для гравюр на меди, отсылавшиеся за границу к фламандцам; так было им отослано за границу много рисунков, гравюры с которых можно опознать по его манере, а помимо того и по подписи; в том числе и лист с несколькими купающимися женщинами, оригинал которого, выполненный собственноручно Лукой, находится в нашей Книге.
Учеником Джованфранческо был Леонардо, прозванный Пистойя, так как он был пистойцем; он сделал кое-что в Лукке, в Риме же написал много портретов с натуры, а в Неаполе для Диомеде Караффа, тогда епископа арианского, а ныне кардинала, для одной из его капелл написал на дереве образ, на котором св. Стефана побивают камнями, а в монастыре Монте Оливето написал другой, который был поставлен на главный алтарь, а позднее убран оттуда, уступив место подобному ему по замыслу и выполненному рукой Джорджо Вазари, аретинца. Леонардо заработал у неаполитанских синьоров много денег, но большого капитала не нажил, так как, будучи игроком, постепенно все спустил. В конце концов и умер он в Неаполе, оставив о себе память как о хорошем колористе, рисовальщиком же хорошим он не был никогда.
Прожил Джованфранческо сорок лет, а работы его относятся примерно к 1528 году.
Другом Джованфранческо и так же, как и он, учеником Рафаэля был и Пеллегрино из Модены. Прослыв на родине талантливым художником и услышав о чудесах, творимых Рафаэлем Урбинским, он решил отправиться в Рим, чтобы трудами оправдать возложенные на него надежды. Там он встретился с Рафаэлем, который людям одаренным никогда ни в чем не отказывал. В то время в Риме занималось живописью бесконечное количество молодых людей, соревновавшихся между собой и старавшихся перегнать один другого в рисунке, чтобы заслужить благосклонность Рафаэля и завоевать известность в народе. Так и Пеллегрино, занимаясь постоянно, приобрел опыт и стал мастером не только в искусстве рисунка. И когда Лев X поручил Рафаэлю расписать лоджии, вместе с другими молодыми людьми работал там и он и с таким успехом, что Рафаэль использовал его и для многих других работ.