Страница 217 из 501
Возвратимся, однако, к Лоренцо, который оставил после смерти много незаконченных работ, в частности, превосходную картину с изображением Страстей Христовых, попавшую в собственность Антонио Рикасоли, а также прекрасный написанный на дереве образ для мессера Франческо из Кастильоне, каноника собора Санта Мариа дель Фьоре, переславшего его в Кастильоне. Лоренцо не стремился к тому, чтобы написать много вещей большого размера, так как это стоило ему больших усилий и он вкладывал в работу неимоверные количества труда, а главным образом потому, что краски, которыми он пользовался, были слишком тонко замешаны, а кроме того, он без конца очищал и переваривал ореховые масла и клал на свои палитры такое количество смешанных красок, что, постепенно переходя от самой светлой к самой темной, он добивался слишком большой и, по правде говоря, излишней стройности, так что иной раз у него на палитре бывало красок двадцать пять, а то и тридцать, и для каждой у него была своя особая кисть. И там, где он работал, никто не смел пошевельнуться, чтобы не поднимать пыли. Такая крайняя щепетильность, пожалуй, не более похвальна, чем крайняя небрежность, ибо во всех вещах следует держаться определенной середины, избегая крайностей, обычно вредоносных.
ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ЛОРЕНЦЕТТО ФЛОРЕНТИЙСКОГО СКУЛЬПТОРА И АРХИТЕКТОРА И БОККАЧЧИНО КРЕМОНСКОГО ЖИВОПИСЦА
После того как судьба бедностью принизит достоинство какого-нибудь даровитого человека и продержит его некоторое время в унижении, иной раз бывает, что она вдруг опомнится и неожиданно осыпает того, кого она считала своим врагом, разного рода благодеяниями с тем, чтобы в один год возместить ему все его многолетние обиды и невзгоды, что мы видим по Лоренцо ди Лодовико, флорентийскому колокольному мастеру, который занимался архитектурой и скульптурой и которого Рафаэль Урбинский так любил, что привлекал его ко многим работам и женил его на сестре Джулио Романо, своего ученика.
В юности Лоренцетто (как его всегда звали) закончил гробницу кардинала Фортегверри, установленную в церкви Сан Якопо в Пистойе, которую ранее начал Андреа дель Верроккио, и, между прочим, есть на этой гробнице фигура Милосердия работы Лоренцетто, выполненная не иначе как рассудительно. Вскоре после этого он сделал фигуру для сада Джованни Бартолини, закончив которую отправился в Рим, где он в первые же годы сделал много вещей, особого упоминания не стоящих.
А когда Агостино Киджи заказал ему в церкви Санта Мариа дель Пополо, где он соорудил одну из капелл, сделать по указаниям Рафаэля для него гробницу, Лоренцо приступил к этой работе со всем возможным рвением, тщательностью и старанием, чтобы с честью закончить, доставить этим удовольствие Рафаэлю, на большую благосклонность и помощь которого он мог надеяться, и быть щедро награжденным милостью Агостино, человека весьма богатого. И труды такие были положены недаром, ибо, пользуясь советами Рафаэля, он довел до совершенства фигуры этой гробницы, а именно обнаженного Иону, выходящего из китова чрева при Воскресении мертвых, и Илью с сосудом с водой и с черствым хлебом, живущего милостыней под можжевеловым деревом. Так, статуи эти были доведены Лоренцо со всем его умением искусно и прилежно до высшей красоты, однако он не получил той награды, которой заслуживали и нужды его семейства, и столько затраченных им трудов, так как смерть смежила очи Агостино и почти в то же время и Рафаэля, а названные фигуры по нерадивости наследников Агостино так и остались в мастерской Лоренцо, где простояли много лет. Только теперь их поставили на предназначавшееся им место на упоминавшейся гробнице в названной церкви Санта Мариа дель Пополо. И так Лоренцо, обманутый по этим причинам во всех своих надеждах, оказался в то время в положении человека, потратившего время и труды понапрасну.
Когда же после этого приводилось в исполнение завещание Рафаэля, ему была поручена мраморная статуя Богоматери в четыре локтя для гробницы Рафаэля в храме Санта Мариа Ротонда, где по воле последнего был восстановлен и табернакль. Тот же Лоренцо сделал для купца Перини в церкви Тринита в Риме гробницу с двумя полурельефными мальчиками. А в архитектуре он составлял проекты многих домов и, в частности, проект дворца мессера Бернардино Каффарелли и проект внутреннего фасада дворца делла Балле, а также проект конюшен и верхнего сада для кардинала Андреа делла Балле, где он для разбивки этого сооружения использовал древние колонны, базы и капители; кругом в качестве цоколя всей постройки он разместил древние саркофаги, украшенные историями, а выше, под большими нишами, он протянул другой фриз из обломков древних произведений, выше же в самых нишах поставил несколько также древних и мраморных статуй, которые, хотя они не были цельными, и у одной не было головы, у другой рук, а у иных ног и вообще у каждой чего-нибудь не хватало, он их тем не менее отличнейшим образом расставил, поручив хорошим скульпторам восстановить все недостающее. И это стало причиной того, что после этого начали делать то же самое и восстановили много древних вещей и другие синьоры, как кардиналы Чезис, Феррарский, Фарнезе, одним словом, весь Рим. И в самом деле, древности, восстановленные подобным образом, являют гораздо больше изящества, чем все безрукие и безногие туловища, или туловища со всеми конечностями, но без головы, или же изуродованные и неполноценные.
Возвратимся, однако, к упомянутому саду. Над нишами там был помещен фриз, который можно видеть и теперь, из древних барельефов с прекраснейшими и редкостнейшими историями. Эта выдумка Лоренцо весьма пошла ему на пользу, ибо, когда кончились злоключения папы Климента, его услугами стали пользоваться к большой для него чести и выгоде. А именно после осады Замка Св. Ангела папа обнаружил, что при входе на мост пострадали две мраморные часовенки, так как в них находилось несколько солдат с аркебузами, которые убивали всякого, кто показывался на стенах, и причиняли слишком большой ущерб, уничтожая осажденных, но сами оставаясь в безопасности. Поэтому его святейшество решил уничтожить названные часовни, а на их место на двух цоколях поставить две мраморные статуи, а именно св. Павла работы Паоло Романо, о котором говорилось в другом месте, и другую, то есть св. Петра, заказанную Лоренцетто, который очень хорошо с ней справился, но не превзошел статуи Паоло Романо. Обе они были воздвигнуты, и их можно видеть и ныне при входе на мост.
Когда же папа Климент скончался, гробницы Климента и Льва X были заказаны Баччо Бандинелли, а Лоренцо был поручен надзор за работами по обтеске мрамора; этим делом он некоторое время и занимался. В конце концов, когда первосвященником был избран папа Павел, а Лоренцо жилось очень плохо и он сильно обеднел, так как у него был всего лишь один дом, построенный им самим на Мачелло деи Корби и сам он был отягощен пятью детьми и разными другими заботами, фортуна повернулась к нему лицом, восстановив и возвеличив его на ином поприще. А именно – так как папа Павел пожелал продолжить строительство Сан Пьетро и так как ни Бальдассаре, сиенца, ни других, в нем участвовавших, уже не было в живых, Антонио да Сангалло назначил архитектором Лоренцо на сдельные работы, где стены выводились из расчета по каннам. Поэтому за немногие годы Лоренцо, не перетруждая себя, прославился и разжился больше, чем за многие годы при тысячах забот: ибо на этот раз к нему были благосклонны и Бог, и люди, и судьба, а проживи он дольше, он еще лучше возместил бы те убытки, которые незаслуженно причинили ему жестокость судьбы именно тогда, когда он работал вовсю. Однако, достигнув сорокасемилетнего возраста, он скончался от горячки в 1541 году.
Смерть его бесконечно огорчила многочисленных его друзей, которые всегда его знали как человека любезного и скромного. А так как он всегда жил по-хорошему и благопристойно, уполномоченные по строительству Сан Пьетро воздвигли ему почетную гробницу, на которой высекли следующую эпитафию: