Грибница

Девушка продолжала поглаживать тёплое горлышко прильнувшего к ней пуховичка. По сравнению с вчерашним днём, трещина на верхней части его клюва углубилась, и его кончик раздвоился. Сквозь эту щель проглядывал жесткий сероватый язык. Вернулся Ярослав с пластырем, с его помощью им удалось стянуть трещины у всех пострадавших птенцов, и те заметно помятые и взъерошенные после операции спрятались в сарае.

К вечеру стало ясно, что принятые меры не помогут. Птенцы благополучно избавились от пластырей, но трещины на клювах больше как будто не стали, наоборот: их заполнила сукровица. Наутро уже все птенцы обзавелись раздвоенными на конце клювами. И с этим ничего нельзя было поделать. Пришлось Арине смириться с их скорой гибелью. Но шли дни, а страусята ели с завидным аппетитом, росли и вообще чувствовали себя прекрасно. Вскоре стало заметно, что трещины у них на клювах затягиваются новой роговой тканью. Только она нарастала неровно, как бы торчащими вверх и назад зубчиками, отчего клювы эму стали похожи на зазубренные гарпунные наконечники с раздвоенными и загнутыми вниз концами. Нижние половинки клювов напротив — загнулись вверх и их концы торчали между раздвоенных верхних. Это напоминало клещи или… клыки хищников. Ярослав пришёл к выводу, что это никакая не болезнь, а результат воздействия Грибницы на гены страусят. Он поделился своими соображениями с Ариной, но она только пожала плечами, мол: «Что мы можем поделать с этим? Примем их такими, какие они есть».

Другой их заботой было здоровье одноглазой козы Машки, которая в некотором роде являлась военным трофеем. С ней пришлось изрядно помучиться. На месте выбитого глаза началось воспаление, и они никак не могли с ним справиться. В конце концов, решились на отчаянный шаг: обкололи глазницу козы новокаином, и пока Ярослав удерживал спутанное верёвками животное, Арина скальпелем очищала глазницу от отмирающих глазных мышц. Напоследок кровоточащую рану прижгли тлеющей древесной головёшкой и Ярослав заявил, что если после этого инфекция будет распространяться дальше, то придётся пристрелить несчастное животное. Как ни странно, но после такой по варварски проведённой операции, козе стало лучше.

Дополнительной проблемой было то, что коза оказалась глухой. То ли от рождения, то ли от побоев, которым подвергал её прежний хозяин, но Машка совершенно не воспринимала звуков. Будучи к тому же одноглазой, она стала очень нервной. К ней нельзя было подойти со стороны пустой глазницы — она пугалась, начинала метаться на привязи и могла себя покалечить.

Именно так первое время потешался над Машкой Спайк. Он выскакивал на козу из-за кустов, доводя её до истерики. Но вскоре эти забавы ему надоели, и он снова переключился на эму. Как ни крути, а хозяева кормили глупых птиц тушонкой и собачьим кормом. Спайка это возмущало до глубины его собачьей души, и он мечтал разделаться с конкурентами. Но ему не удавалось застать врасплох Арину. Она глаз с него не спускала и каждый день проверяла периметр загородки птичника на предмет его подкопов.

Кроме заботы о козе и о птенцах молодые люди занимались огородами. После дождя они выбрали наиболее перспективные из чужих огородов, которые стоило орошать. Осадков больше не было и жгучее солнце быстро высушивало землю. Едва они успели закончить работы по монтажу оросительной системы, как немного отошедшие после засухи растения опять начали вянуть. Регулярный полив вкупе с Грибницей, всё ещё питающей корни всех растений, сотворили чудо, и тем вечером, когда на очередном сеансе связи Тарас предложил встретиться, на сковороде у Арины жарились кабачки, а Ольга нарезала салат из свежих огурцов и зелени.

Услыхав о встрече, обе женщины бросили заниматься готовкой и подошли поближе к Ярославу. За две недели общения по рации ни он, ни Тарас не назвали друг другу своего адреса. Ярослав знал, что Арина дождаться не могла, когда же они отбросят преувеличенную, на её взгляд, осторожность и решатся на этот шаг. И не только жажда общения подкрепляла это её желание, просто им отчаянно нужны были помощники. Вместе они едва-едва успевали содержать в порядке дом и огороды. Да ещё эти посменные дежурства! Растущие страусята тоже требовали постоянной заботы. Причём Арина могла управляться только со своими четырьмя подопечными, а тройка Ярослава ей не давалась. А он не мог справиться с её страусятами — они не признавали в нём «родителя». Ольгу эму вообще не слушались и не принимали от неё ни крошки. А так как кормить их нужно было по пять раз на дню, то Ярослав с Ариной не могли надолго отлучаться из дому. Таким образом, в город за припасами удавалось выбираться редко и не надолго. Что уже говорить о поисках других выживших?

По этому поводу в их компании часто возникали споры. Они никак не могли решить что же всё-таки для них важнее: поиски других выживших или их огороды и страусы. С одной стороны наиболее правильным казалось отыскать живых людей, начать восстанавливать вокруг себя общество. Но это было сопряжено с определённым риском и заставило бы их отказаться от заботы о страусятах, а этого уже не могли допустить ни Ярослав ни Арина. Они необычайно привязались к своим питомцам, которые в из глазах олицетворяли собой возрождение животного мира после глобальной катастрофы. Им сложно было даже подумать о том, чтобы оставить их надолго без корма и ласки. Для Ольги главным в жизни стал Никита, и пока он был с ней, никого другого ей рядом не требовалось. К тому же все трое уже настроились на включение в их компанию Тараса и Евгении, то есть — помощников, о которых мечтала Арина.

За время их переговоров по радио, у Ярослава сложилось впечатление, что Тарас — стопроцентно городской житель: лопаты в руках не держал и не отличит редьку от редиски. Он вроде бы говорил, что до Пыления готовился стать юристом, а в свете нынешней ситуации — хуже не придумаешь. Его придётся всему учить, уж не говоря о том, что силы и выносливости наверняка никакой. И, тем не менее, Арина продолжала настаивать, что они нуждаются в нём.

Что до этой Евгении, то тут их мнения совпадали: если девушка настаивает на том, чтобы друзья обращались к ней так официально, то выводы о её характере напрашиваются сами собой. Такую на огород и палкой не загонишь, зато она приучит всех мыть руки перед едой с мылом по три раза и складывать вещи строго на свои места. «Ну что ж, — уговаривала его Арина. — И этим нужно кому-нибудь заниматься».

И вот, наконец-то, Ярослав понял, что дальше тянуть некуда и предложил Тарасу встретиться. Тот согласился. И на следующий день в обговорённое время они с Ариной подъехали к кафе, у которого была намечена встреча. Ольга с Никитой как обычно остались дома: Ярослав до сих пор не признался Тарасу, что кроме Арины с ним живут ещё два человека. Умолчал он и о козе, и страусах: «Слишком много соблазнов для нападения. Сначала я хочу посмотреть на этого Тараса, а уже потом решу, стоит ли ему доверять полностью», — пояснял он свою скрытность. Арина только пожимала плечами, мол: «Делай, что хочешь, главное, чтобы они согласились нам помогать».

У обочины около кафе их уже ждал сверкающий Инфинити. Джип поморгал фарами. Ярослав ответил тем же и остановился метрах в тридцати от него. Одновременно с Тарасом они вышли на асфальт. Некоторое время оба стояли, прикидывая физические возможности друг друга, потом Ярослав улыбнулся и первый пошёл навстречу Тарасу. Тот заметно расслабился и тоже двинулся вперёд, выставляя руку для приветствия. Рукопожатие получилось крепким, но они не стремились сломать друг другу кости. Вдруг, подчинившись внезапному порыву, обнялись. Это был знак для девушек, и те не замедлили выскочить из машин и присоединиться к своим избранникам. Некоторое время все четверо обнимались и радостно галдели. Спайк скакал вокруг, заливая окрестности лаем — тоже радовался. Наконец все угомонились и прошли столикам под матерчатым навесом уличного кафе. Тарас предложил похрустеть чипсами с пивом, но Евгения сморщила носик.

— Пиво тёплое и противное. Я привезла наши последние апельсины. Будете?