Возлюбленный мой

Не в силах повернуть голову обратно, Блэй покинул ванную комнату практически без эксцессов, только вот на выходе врезался в стол, и еле усел поймать стоявшую на нем лампу. Поправив вещицу, он снял с нее футболку Куина и, как жалкий нытик, поднес мягкий хлопок к носу и вдохнул.

Он закрыл глаза и, прижав то, что когда касалось груди Куина, к своей собственной, слушал звук воды, что омывала сейчас владельца блаженной тряпки.

Он не знал, сколько простоял вот так, словно застряв в этом чистилище под названием «так-близко-и-одновременно-так-далеко». Лишь страх быть пойманным в этот поистине идиотский момент, заставил его шевелиться. Тщательно сложив футболку, он заставил себя идти к двери.

Он был на полпути к выходу, когда увидел это.

На кровати.

В мятых простынях запутался такой же мятый белый пояс.

Его взгляд скользнул выше, и обнаружил два углубления на подушках, которые лежали так близко друг к другу. Очевидно, что Избранная Лэйла забыла свой пояс, когда уходила. И это могло случился лишь потому, что она побывала обнаженной в этой постели.

Блэй снова положил руку на сердце, грудь сдавило так, будто он оказался под водой… глубоко-глубоко под поверхностью океана.

Звук воды в душевой прекратился и раздался хлопок полотенца.

Блэй прошел мимо использованной по назначению кровати и нырнул за дверь.

Он и сам не понял, как принял это совершенно неосознанное решение, но ноги несли его в определенном направлении. Пройдя по коридору, он миновал еще две комнаты, а затем его рука сама поднялась и тихо постучала. Прозвучал приглушенный ответ, и он открыл дверь. По другую сторону, комната было темной, а воздух в ней пах божественно… Он стоял в дверях, в свете коридора, а тень растянулась до самого подножия кровати.

— Ты как раз вовремя — они только что ушли. — Хриплый голос Сэкстона обещал дать то, чего так жаждал Блэй. — Ты пришел меня проведать?

— Да.

Последовала долгая пауза. — Тогда закрой дверь, и я тебе все покажу.

Блэй сжимал ручку двери, пока не хрустнули пальцы.

А потом шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. Скидывая ботинки, он защелкнул замок.

Оставляя их наедине.

Глава 61

На Другой Стороне, Пэйн сидела на краю бассейна, изучая свое отражение в неподвижной воде.

Смотрела на свои черные волосы, алмазного цвета глаза и сильные черты лица.

Прекрасно осознавая, от кого ее зачали, и кто дал ей жизнь.

Она помнила историю своей жизни от самого ее начала и по этот самый момент.

Но, тем не менее, Пэйн казалось, что она все равно не знала, кем является на самом деле. Во многом, и она уже сбилась со счету в чем именно, она была ничем, лишь отражением на поверхности воды, образ, которому не хватало ни глубины, ни содержания… и от которого ничего не останется, как только она встанет и уйдет.

Сзади подошла Лэйла, и она встретила взгляд женщины в зеркальной глади воды.

Позже она поймет, что именно улыбка Лэйлы все изменила. Хотя, конечно, это было гораздо больше, чем улыбка… сияющий вид сестры был именно тем, что, в конце концов, заставило ее повернуть лицо навстречу ветру перемен. Этот невесомый толчок, помог ей окончательно прыгнуть с обрыва.

Улыбка Лэйлы была искренней.

— Приветствую тебя, сестра моя, — сказала Лэйла. — Я тебя искала.

— И твои поиски увенчались успехом, — Пэйн заставила себя повернуться и поднять глаза на Избранную. — Пожалуйста, присядь, присоединяйся ко мне. По твоему хорошему расположению духа, могу судить, что ты продолжаешь прекрасно проводить время со своим мужчиной.

Лэйла присела, но буквально на мгновенье, ибо неудержимая радость заставила ее снова вскочить на ноги. — О, да, действительно. В самом деле, так и есть. Он снова призовет меня сегодня, и я пойду к нему опять. Ах, моя дорогая сестра, ты представить себе не можешь… каково это — быть в объятьях огня, но оставаться невредимой и безмерно счастливой. Это чудо. Благословение.

Пэйн, снова повернувшись к воде, увидела, как нахмурились ее брови. — Могу ли я задать тебе один довольно нескромный вопрос?

— Конечно, сестра моя. — Лэйла подошла ближе и еще раз присела на белый мраморный край бассейна. — Все, что угодно.

— Ты уже думала о том, чтобы воссоединиться с ним? И не просто воссоединиться, а стать его шеллан?

— Ну… да. Конечно. Но я жду подходящего момента, чтобы затронуть эту тему.

— И что ты будешь делать… если он ответит отказом? — Когда лицо Лэйлы застыло, будто подобная мысль никогда не приходила ей в голову, Пэйн почувствовала себя так, словно собственной рукой сломала хрупкий цветок. — О, будь я проклята… Я не хотела тебя расстраивать. Я просто…

— Нет, нет. — Лэйла вздохнула, словно пытаясь взять себя в руки. — Я прекрасно знаю, что у тебя доброе сердце, и в нем нет места жестокости. На самом деле, именно поэтому я чувствую себя с тобой так свободно и могу говорить совершенно искренне.

— Прошу тебя, забудь мой вопрос.

Теперь Лэйла смотрела на воду. — Я… у нас пока нет отношений.

Пэйн в удивлении приподняла/вскинула бровь. Воистину, если только само предвкушение и ожидание этого события вызывало такой восторг, то само действо должно быть просто невероятным.

По крайней мере, для женщины, что сидела сейчас перед ней.

Лэйла обняла себя руками, несомненно вспоминая, как на их месте были другие — сильные и мужские. — Я хотела, но он сдерживает нас. Я надеюсь… Я считаю, что это лишь потому, что он хочет воссоединиться со мной как положено, после церемонии.

Тяжелой тучей нависло предчувствие. — Будь осторожнее, сестра. Твоя душа очень ранима.

Лэйла поднялась на ноги, теперь ее улыбка была полна печали. — Да, так и есть. Но уж лучше мое сердце будет разбито, чем наглухо закрыто от чувств, и я знаю, что если чего-то очень желаешь, то надо просить об этом.

Женщина была настолько уверена и непоколебима, что Пэйн, в тени ее мужества, почувствовала себя маленькой. Маленькой и слабой.

Кем же она была на самом деле? Отражением? Или реальностью?

Пэйн резко поднялась на ноги. — С твоего позволения, я удалюсь.

Лэйла, казалось, удивилась, но низко поклонилась. — Конечно же. И, пожалуйста, знай, я не желала обидеть тебя своими бессмысленными речами…

Повинуясь порыву, Пэйн вдруг обняла Избранную. — Ты не обидела. Не волнуйся. И удачи тебе с твоим мужчиной. Воистину, ты станешь для него настоящим благословением.

И, избегая дальнейших разговоров, Пэйн быстро ретировалась. Она шла мимо общих покоев, быстрым шагом преодолевая путь через холм, на котором возвышался храм Праймэйла. Минуя это священное брачное место, в котором теперь никто и никогда не бывал, она вошла на мраморный двор, принадлежавшей ее матери, и направилась к колоннаде.

Скромного размера двери в личные покои Девы-Летописецы были совсем не тем, что ожидаешь увидеть при входе в столь священное пространство. Но опять же, когда весь мир принадлежит тебе, бессмысленно кому-то что-то доказывать, не так ли.

Пэйн не стала стучать. Учитывая то, что она собиралась сделать, неуместное вторжение туда, куда ее не звали, станет последним пунктом в списке ее прегрешений, если вообще могло им считаться.

— Мама, — требовательно позвала она, входя в пустую белую комнату.

Повисла долгая пауза, прежде чем она ответила, и голос ее был полностью лишен эмоций. — Да, дочь.

— Выпусти меня отсюда. Немедленно.

И не важно, какое наказание падет на ее голову за подобные речи, все лучше, чем влачить подобное бесполезное существование.

— Вышвырни меня отсюда, — обращалась она снова и снова к глухим стенам. — Отпусти меня. Я никогда не вернусь обратно, если ты того пожелаешь. Но я не могу здесь больше оставаться.

Яркая вспышка света, и Дева-Летописеца предстала перед ней, но в не своих обычных черных одеждах. Более того, Пэйн была абсолютно уверена, что никто и никогда не видел ее мать такой, какой она была на самом деле — энергия без формы.