Страница 26 из 48
— Чем же ты таким занимался ночью? — вопросила Хоро.
Похоже, она была недовольна, но издевки в ее голосе не было. Возможно, она искренне за него тревожилась. Лоуренс потер скользкую от пота шею. Если бы Хоро оказалась вся в поту, он точно знал, что встревожился бы.
— Разговор был очень… активный.
Лоуренс вылез из-под одеяла, и холодный утренний воздух, едва прикоснувшись к телу, словно бы заморозил весь пот.
Хоро села на свою кровать и протянула тряпицу; Лоуренс благодарно принял ее, но, прежде чем воспользоваться, остановился.
— Я, ээ… признателен.
— Должна же я пометить тебя моим запахом.
Похоже, она пользовалась этой тряпицей, когда ухаживала за своей шерстью; материя была вся в волосках.
Если Лоуренс попытается обсушиться с ее помощью… он сомневался, что получится хорошо.
— Я беспокоюсь о тебе, — произнесла Хоро.
— Прости.
Когда Лоуренс беспокоился о ней, она дразнила его без устали, но, похоже, перемена ролей была для нее невыносима.
— Ты, думаю, уже догадалась — мы говорили о возможности колоссального заработка.
— С этой лисой?
Лоуренс находил Ив больше похожей на волчицу, а вот Хоро, истинная волчица, воспринимала ее как лису.
— Да. Точнее, с Ив, этой женщиной-торговцем, и Арольдом, владельцем постоялого двора.
— Хмм.
«Да ну?» — словно бы отвечала Хоро; однако же ее поведение было далеко от безразличного.
Хвост ее чуть распушился.
— Я пока только выслушал то, что они сказали, и пока не разобрался, что к чему; и, конечно, я пока не дал своего ответа. Но…
Хоро пригладила вздыбившуюся шерсть на хвосте и, прищурив глаза, повторила:
— Но?
— Прибыль будет…
— Важнее, чем мои пожелания? — перебила Хоро.
Лоуренс захлопнул рот, потом начал было что-то отвечать, но тут же замолчал.
Вне всякого сомнения, Хоро пыталась сказать, что большой доход лежит позади большого риска.
Собака, обжегшаяся об очаг, никогда больше к нему не приблизится.
Лишь человек глуп настолько, что вновь и вновь обжигается, пытаясь достать каштан из огня.
Но жареный каштан сладок, поэтому Лоуренс снова тянулся к пламени.
— Очень высока.
Хоро медленно прищурила красноватые глаза. Она выпустила из рук хвост и звучно почесала у основания ушей. Но все же Лоуренс не мог просто так отбросить предложение Ив. Он вспомнил свой самый первый спор со своим наставником.
— Прибылью будет этот постоялый двор — а может, и больше.
Хоро просто не могла не понять, что это значит.
Надеясь на ее понимание, Лоуренс произнес эти слова коротко и ясно.
Какое-то время висело молчание.
Оно было бы невыносимо для Лоуренса, если бы не глаза Хоро, округлившиеся, как луна.
— Это будет… почти что осуществление твоей мечты, да?
— Да, — честно признал Лоуренс. Колючее настроение Хоро исчезло, словно его и не было; она дернула правым ухом.
— Что тогда обсуждать? — наконец сказала она. — Насколько я помню, владение собственной лавкой — то, о чем ты мечтал всю жизнь, и если так, то не мне тебя останавливать.
Хоро взяла в руки хвост и стала расчесывать.
Похоже, она не знала, что еще сказать Лоуренсу.
Не в силах справиться с ее неожиданной реакцией, Лоуренс стоял столбом.
Он приготовился к тому, что она будет категорически против — или что она хотя бы скажет, что план чересчур опасен; это уже было бы важным знанием, чтобы определить, где правда в словах Ив.
Конечно, вполне может быть, что эта сделка — шанс всей его жизни; но если он решит, что опасность перевешивает выгоду, то пропустит ее между пальцами.
Деньги он сможет заработать и в другой раз.
Но ему никогда уже не встретить другую Хоро.
— Что тебя грызет? У тебя вид, как у брошенной собаки, — заметила Хоро.
Лоуренс невольно потер бородку; у него было такое чувство, будто Хоро видит его насквозь.
— Ты был так счастлив, когда я тебе перечила?
Хвост Хоро был бурого цвета, но по его нижней стороне шла белая полоса.
Она провела по меху пальцами, собрав отставший пух в белый шарик.
— Я ожидал, что ты откажешься, тогда я пойду по ветру и достойно отступлю, — честно сказал Лоуренс, и Хоро одарила его сердитой ухмылкой.
— Стало быть, ты ожидал, что я пролью свет на это дело с помощью моего ума и проницательности.
— Отчасти да.
— А остальная часть?
Скрывать от нее, что Лоуренс чувствовал, было бессмысленно. Хоро бы все равно раскопала и принялась бы играться с ним.
— Ну, ты тут делаешь такое сердитое лицо… — начал он.
Хоро хихикнула и коротко произнесла:
— Дурень.
— …так что я задам встречный вопрос: что за неожиданная перемена настроения? Ты же ненавидела мысль, что я здесь влезу в какую-то сделку.
— Пфф, — фыркнула Хоро; только вот было это вызвано попавшей в нос пушинкой, или же она фыркнула на слова Лоуренса?
Должно быть, последнее, решил он; впрочем, Хоро не казалась раздраженной.
— Ты и впрямь… а, даже говорить не стоит. Я и так знаю, какой же ты дурень. И для меня это тяжелый груз, указывать тебе все время.
«Ты это серьезно?» Должно быть, почувствовав эту его мысль, Хоро метнула в него устрашающий взгляд, точно намереваясь разорвать его на куски.
— Ох уж… — продолжила она затем. — В конечном итоге я говорила и действовала лишь ради самой себя. Скажем, я действительно чувствую, что, когда я просто могу путешествовать вместе с тобой, это для меня самое лучшее. Все это время, когда я притворялась, что учу тебя какой-то великой всемирной премудрости, я просто делала это, чтобы продолжать путешествовать вместе. По правде сказать, это было больно.
Она дунула на белый пуховый шарик, отправив его в полет, и угрюмо уткнулась взглядом в хвост.
Нет, не просто угрюмо — на лице ее было написано: «Полный абсурд».
— Ты должен взвесить опасность, которая тебе грозит, против прибыли, которую получишь, и если прибыль стоит риска — действовать. Разве ты не мечтал всю жизнь завести собственную лавку? Я не хочу становиться у тебя на пути.
— Ты вовсе не стоишь –
— И в любом случае, если бы я не была с тобой, ты бы мог влезть во все, во что захотел бы, и если бы твой противник попытался тебя обмануть, ты был бы настороже, готовый перехитрить его и получить свою прибыль. Тебе хватало духа и безрассудства на такие поступки, или ты уже забыл?
После этих тычков со стороны Хоро старые воспоминания вернулись к Лоуренсу.
Там, в порту Паттио, он обладал такой предприимчивостью. Он отчаянно жаждал наживы и был готов на совершено невероятные вещи, чтобы превзойти грозящие ему опасности.
Но как же трудно было себе представить, что это было лишь несколько месяцев назад. Даже полугода еще не прошло, а казалось — все это случилось давным-давно.
Хоро свернулась в клубок поверх одеяла, обернув себя хвостом, так что его кончик высовывался возле подбородка.
— Никто не защищает свое гнездо так, как человеческий самец.
— Ээ… — все, что смог ответить Лоуренс на это заявление.
Лишь сейчас, когда ему это сказали, он понял. Выросшая внутри него крепость была защитным сооружением; он вырастил ее, когда чувствовал, что останется один навсегда.
— Но я не могу тебя в этом винить. Ты… нет, я всегда считала твое лицо таким очаровательным, когда ты меня боялся.
Эта последняя шутка Хоро еще яснее показывала ее чувства.
Но, конечно, это вполне могла быть и часть ее плана.
— Я всегда вела себя с тобой очень себялюбиво. Ты тоже можешь немножко себялюбиво повести себя со мной. И если ты захочешь забыть обо мне…
Лоуренс собрался было заявить поспешно, что никогда не захочет такого, но, поняв, чего добивается Хоро, проглотил свои слова.
— …ты вполне можешь повернуться ко мне спиной. Пока я тебя не укушу.
Хоро улыбнулась, обнажив клыки.
Должно быть, в мире не было торговца, который бы помнил свои долги и обязательства так полно и детально, как Хоро.