Страница 41 из 58
Хамуди в ярости расколотил низкий столик.
— Успокойся, дорогой, успокойся, — умоляла его Има.
Верховный полководец гиксосских войск выбросил обломки стола в окно.
— Владыка гиксосов слишком стар, чтобы править, — стиснув зубы, процедил Хамуди.
— Замолчи, умоляю тебя! Если кто-нибудь тебя услышит…
— Слышишь меня только ты, Има. Но ведь ты не собираешься доносить на меня?
Женщина отрицательно покачала головой:
— Конечно нет, любовь моя. И не скрою от тебя, что на самом деле думаю: раз ты сумел избавиться от Яннаса, не стоит колебаться и в дальнейшем.
Решительный тон жены удивил Хамуди:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Мы оба прекрасно понимаем, что я имею в виду.
Мемфис возрождался.
Горожане привыкали жить, не опасаясь грозящего им с минуты на минуту штурма гиксосов. Спокойно, не боясь быть убитыми, они выходили за стены города, ели досыта и обсуждали грядущие перемены. Они помогали жрецам восстанавливать храмы и под руководством строителей чинили стены.
Ратники войска Яххотеп наслаждались мирными днями, отдыхая перед походом на Аварис. Они ждали решения военного совета, собравшегося в полуразрушенном дворце.
— Власть фараона Яхмоса освящена в Саккаре, — сообщила своим подданным Яххотеп. — Но опасность пока еще не миновала, нам не хватает Хеку. Без этой магической силы, которая помогла нам преодолеть столько препятствий, мы не сможем победить гиксосов Дельты, их там слишком много. Поэтому нам придется отправиться за Хеку в священный город Гелиополь — там она сияет своей чистотой и грозным могуществом.
— Мы расспрашивали о Гелиополе жителей Мемфиса и поняли, что он для нас недоступен, — с грустью сказал хранитель царской печати Неши. — Как ни жаль, но до Гелиополя нам не добраться.
— Почему же?
— Потому что он находится поблизости крепости Леонтополь, самой мощной на землях Дельты после Авариса. Гарнизон Леонтополя защищает священный город.
— Но мы же умеем брать крепости, — напомнила Яххотеп.
— Таких на нашем пути еще не было, госпожа, — толстые стены высотой в шесть человеческих ростов, и ворота, каких не прошибет ни один таран.
— Сохранились ли в целости святыни Гелиополя?
— Правитель гиксосов записал свое имя на листе священного древа, так сказал нам градоправитель Мемфиса, и, таким образом, стал причастен к священному роду фараонов. Поэтому святилище Атума сохранилось, но его охраняют гиксосы.
— Священное древо одарило Апопи бессмертием, — печально добавил Неши, — и я думаю, что правитель гиксосов уничтожил источник Хеку.
— Не будем отчаиваться прежде времени, — решительно заявила Яххотеп. — Мы должны все проверить сами.
На разведку отправились Усач и Афганец, оседлав Белую Звезду и Серого. Вернулись они полные сомнений. Взять Леонтополь, стоящий на возвышении, недоступном разливам Нила, в самом деле не представлялось возможным. Вход в канал, ведущий к Гелиополю, закрывали два боевых корабля.
— Наши ныряльщики сумеют пробить такие бреши, что они потонут, — высказал свое мнение Усач.
— Что касается пехотинцев-гиксосов, защищающих Гелиополь, то с ними мы тоже справимся, — поддержал товарища Афганец. — Колесницы без труда доберутся до города.
— Но из крепости тут же пошлют подкрепление, — возразил градоправитель Эмхеб. — О нашем появлении сообщат Апопи, к Гелиополю будут стянуты тысячи гиксосов, и нас уничтожат. Нет такой хитрости, которая позволила бы нам завладеть этой крепостью.
— Наши строители немедленно примутся за работу, — распорядилась Яххотеп. — Мы воспользуемся оружием, которым пользовались наши предки.
Получив сообщение о захвате Мемфиса египтянами, начальник крепости Леонтополь нисколько не встревожился. Он сразу подумал о проблемах, которые возникнут у армии освобождения с кормом для животных и съестными припасами. Если в городе кроме жителей находится значительное количество воинов и лошадей, очень скоро обнаружится нехватка еды. Поможет и Нил, который начал разливаться. Словом, незваные гости очень скоро отправятся восвояси.
— Господин, я вижу вражеские корабли, — сообщил дозорный.
В самом деле, с десяток кораблей со знаменами царицы Свободы входили в канал, ведущий к пристани крепости.
Выходит, мятежники уничтожили сторожевые суда. Но подвиг их бесполезен. Остановившись перед мощными стенами крепости, египтяне станут превосходной мишенью для лучников-гиксосов. Затем ворота откроются, и колесницы уничтожат тех, кто уцелел.
Стало быть, начальнику Леонтополя выпадет честь привезти верховному владыке голову царицы Яххотеп.
44
Египетские корабли остановились вне досягаемости для вражеских стрел.
Зато к несказанному изумлению начальника крепости, стрелы лучников египетского войска, выпущенные из огромных мощных луков, поразили немало гиксосов.
На берег высадились ратники и потащили к крепости бревна-тараны. Под прикрытием лучников они добрались до ворот Леонтополя без больших потерь.
Начальник крепости самодовольно улыбнулся.
Никаким таранам не открыть ворот!
Но египтяне и не пытались сделать этого. Напротив, бревна послужили им гигантскими засовами, чтобы накрепко запереть гиксосов в стенах города.
Стрелы полетели в гиксосов тучей, позволив мятежникам подкатить к крепости огромные лестницы, поставленные на колеса.
Куда девалось хваленое спокойствие начальника Леонтополя? В ярости и волнении он приказал выйти на стены чуть ли не всем своим воинам. Но что толку? Круговая дорожка, проложенная по стене, была узкой, а штурмующие крепость египтяне уже быстро карабкались по лестницам.
Заключенный 1790 был долгожителем среди каторжников Шарухена. Силы его поддерживало неистовое желание отомстить. Раз его пощадила смерть, он сумеет отплатить гиксосам за кражу своих коров!
Между тем в Шарухен с каждым днем прибывало все больше осужденных. Потоку их, казалось, нет конца. Среди новых каторжников было немало египтян из Дельты, но кроме них появились и невиданные осужденные, от которых старые обитатели каторги пришли в ужас — воины-гиксосы!
Они держались в стороне, избегая взглядов женщин, стариков и детей, изнуренных голодом и побоями своих мучителей. Но и у них на руках был выжжен номер, позорное каторжное клеймо, и для них благополучная жизнь осталась в прошлом.
В одну из ночей офицер, по происхождению кавказец, подошел к Голенастому, который лежал на досках, а не в грязи, как другие.
— 1790… Ты прибыл сюда не вчера! Скажи, что дает тебе силы выжить в этом аду?
— Я не могу смириться с несправедливостью. Ты и тебе подобные украли моих коров.
— У меня украли честь и смысл жизни.
— За что тебя сюда?
— Мы с товарищами верили, что будущее за флотоводцем Яннасом. Владыка гиксосов казнил Яннаса, а следом за ним пришел и наш черед.
— Одним гиксосом меньше. Хорошая новость.
— Для тебя есть новости и получше. Царица Яххотеп освободила Мемфис и завладела крепостью Леонтополь. Очень скоро она пойдет на Аварис.
Голенастый не поверил своим ушам. Уж не спит ли он? Но в конце концов до него дошло, чего хочет этот гиксос.
— Врешь, чтобы помучить меня? — зашипел он. — Ах ты, сволочь! Я тебе поверю, а ты надо мной посмеешься!
— Успокойся, приятель. Я говорю тебе правду. Владыка гиксосов хочет моей смерти, но и твоя царица тоже. Выхода у меня нет — я должен сбежать с этой каторги.
Рот Голенастого приоткрылся от удивления.
— Никто не может сбежать отсюда.
— Мы, гиксосы, уничтожим стражу и сбежим. Ты пришелся мне по душе, поэтому я тебя и предупреждаю. Ты можешь бежать с нами, а можешь гнить здесь и дальше.
Голенастому очень хотелось верить, что кавказец его не обманул.
Но он не последовал за сторонниками Яннаса, когда те попытались открыть ворота и выйти на свободу. Он сомневался, что у них это получится. И не ошибся.