Дьявольские наслаждения

На их лицах читалась любовь, благодарность за возвращение. И это поразило его и смирило.

– Молодой виконт, – в который раз повторял лысый Бриджуотер, – дома после стольких лет…

– А где же он был все это время? – спросила тетя Тиа – двоюродная бабка Эйдриана.

Герцог строго посмотрел на нее. Этот крепкий человек исхудал за прошедшие годы, но до сих пор сохранил способность внушать уважение и страх.

– Не важно, где он был. Сейчас он дома.

Сестра Флоренс тепло улыбнулась Эйдриану, говоря:

– И он привез жену. Где она, Эйдриан?

– Она иностранка? – снова спросила тетушка. – Надеюсь, она не заболеет от английской погоды.

Эйдриан усмехнулся.

Уж кто-кто, а Эмма сумеет найти общий язык с его семьей и сделает это изящно, намного лучше, чем удается ему.

– На Эйдриана на мосту напали грабители, – обратилась к тетке Флоренс. – Он их прогнал, тетя Тиа. Все закончилось хорошо.

Старая дама одобрительно закивала головой.

– Наверное, это были иностранцы. Эйдриан, почему ты уехал? Мне тебя недоставало. Седрик такой скучный, а Флоренс забыла, как смеются.

Эйдриан улыбнулся ей:

– Я тоже по вам тосковал.

– Как, дорогой, имя твоей жены?

– Эмма. Эмма Боскасл.

– Не похоже на иностранное.

Герцог, молча наблюдавший эту семейную сцену, сделал знак управляющему.

– Бриджуотер, пригласи всех в оранжерею, где приготовлено вино и кексы. Мы с Эйдрианом присоединимся чуть позже.

И вот Эйдриан наедине с герцогом. Воспринимать его как своего отца он еще не мог, но и прежней ненависти в душе не было. Он покорно ждал. На стене висел портрет матери в амазонке и с любимым спаниелем. Внутри зашевелилась старая боль – мать не заслужила того, чтобы умереть проклятой.

– Вы хорошо выглядите для человека, постоянно болеющего, – сказал он герцогу.

– Я уже десять раз мог умереть, пока ты собирался приехать, – не остался в долгу отец.

– Я…

– Не лги. У меня нет ни малейшего желания с тобой препираться. Нам предстоит решить очень много вопросов, касающихся поместья.

– А вы с леди Далримпл действительно старые знакомые? – Эйдриан перевел разговор на нейтральную тему.

– С Гермией? – Суровое лицо герцога смягчилось. – Я искал ее расположения еще зеленым юнцом и ничего не добился. К твоей чести то, что она относится к тебе по-дружески. – Вдруг он приложил руку к груди, и глаза у него потемнели. – Несварение желудка, – поморщившись, объяснил он. – Ты, надеюсь, больше не будешь уклоняться от ответственности.

Эйдриан не знал, что сказать. Насколько он помнил отца, тот всегда был сильным и надменным. Но мог проявить и малодушие, и злонамеренность. А теперь? Нельзя не заметить, что отец постарел, и неожиданно для себя Эйдриану стало его жалко.

– Это был долгий день… – заговорил отец.

И, словно подслушав под дверью, в комнату вошел Бриджуотер. В руках он держал поднос с лекарством.

– Пора принять сердечные капли на ночь, ваша светлость.

– Тебе нечем заняться, как только врываться ко мне каждые пять минут? – В голосе герцога было больше усталости, чем гнева.

Бриджуотер улыбнулся. Он тоже заметно постарел. Сказывался не только возраст, но и нелегкая служба. Вся семья Бриджуотера верно служила Скарфилдам, начиная еще – по словам самого старика – со времен крестовых походов.

Хотя Эйдриан не мог притворяться, что питает к герцогу добрые чувства, но и зла ему не желал. Он вообще не совсем понимал, какие чувства его обуревают.

– Тебе совсем не интересно узнать про свою прежнюю любовь? – спросил отец.

Эйдриан выдавил улыбку:

– Неужели моя овчарка все еще жива?

Герцог взял из рук Бриджуотера стакан с сердечными каплями и усмехнулся:

– Я говорю о Серене, предназначенной тебе в жены.

– Вы хотите сказать, что убедили ее меня дождаться? – удивленно поднял бровь Эйдриан.

Отец рассмеялся, и неловкость между ними начала исчезать.

– Честно говоря, Эйдриан, я думаю, что Серена всегда больше любила своих лошадей, чем тебя. Ну когда же меня представят твоей молодой жене?

Взгляды отца и сына встретились.

– Завтра, – ответил Эйдриан.

– Боскасл, – задумчиво произнес герцог. – Как тебе это удалось?

– Сам не знаю. – Эйдриан покачал головой, не в силах скрыть гордость и счастье. – Но должен признаться, что лучше ее на свете никого нет.

– Женат и по уши влюблен. Я с нетерпением жду встречи с твоей женой за завтраком.

Влюблен. Эйдриан закрыл за собой на ключ дверь спальни и посмотрел на соблазнительную фигуру жены на кровати. Она заснула с раскрытой книгой в руке.

На ночном столике почти сгорела свеча, он задул ее, разделся и осторожно улегся рядом с Эммой. Она вскрикнула и села.

– Эйдриан, ты холодный как лед!

Он со смехом заключил ее в объятия.

– А ты очень теплая. – И погрузил пальцы в ее волосы.

– Как отец?

– Даже не знаю. Кажется, настроен весьма прохладно, но если тебе это интересно, то спроси у Бриджуотера.

Она выразительно на него посмотрела.

– Раз ты улыбаешься, значит, встреча прошла удачно.

– Более или менее. Мы не поссорились.

Эмма вздохнула, словно почувствовала то, о чем он умолчал.

– Все равно – хорошо быть дома, – сказала она и, свернувшись калачиком, прижалась к нему.

От ее тепла Эйдриан расслабился. Его жена.

– Хорошо быть здесь с тобой. Один я сюда не вернулся бы.

– Какое красивое поместье, Эйдриан, – сонным голосом прошептала она. – При луне парк похож на рай.

Он погладил ее по спине.

– Завтра я покажу тебе все остальное.

– И я, наверное, познакомлюсь со всеми?

Эйдриан закрыл глаза. Это не его дом. Здесь слишком много болезненных воспоминаний. В каждой комнате, в каждом лице.

– Ты уже знакома с моим братом. А Флоренс и отец ждут не дождутся, когда увидят женщину, которая меня укротила.

– И никто из старых друзей не пришел поприветствовать блудного сына? – невинным тоном спросила она.

– Если ты о Серене, то нет, – с озорной улыбкой ответил он.

Она замолчала, а он не знал, как дать ей понять, что никогда не было и не будет женщины, способной сравниться с ней.

– Как ты думаешь, – помолчав, спросила она, – ты мог бы остаться здесь?

– В Беркшире? Возможно. Я же обещал тебе загородную академию. Но не здесь и не сейчас.

– Меня мучает чувство вины из-за того, что я сбежала от своих обязанностей.

– Мы можем вернуться, когда пожелаешь, – сказал он.

Для английского аристократа зарабатывать деньги – занятие вульгарное, и Эйдриан никогда не обсуждал с Эммой свои капиталовложения. Но он мог себе позволить обосноваться и жить там, где только она пожелает.

Она резко выпрямилась и села.

– Вам не терпится совершить обратное путешествие с Гермией и Оденом, милорд?

– От одной этой мысли пропадает желание куда-либо ехать, – ответил он и со смехом уложил ее рядом с собой.

Эмма чувствовала, что следующий день станет экзаменом ее умению светского общения. Правда, она не ожидала, что Эйдриан оставит ее одну еще до завтрака.

Он уехал верхом вместе с братом осматривать поместье, а это означало, что ей предстоит завтракать с герцогом наедине в зимней столовой. Этот зал пышностью убранства вполне приличествовал римскому императору.

Лепной позолоченный потолок был украшен фресками с изображением мифологических сцен. Ноги тонули в мягком абиссинском ковре. Эмме казалось, что она ступает по лугу среди огромных пионов и важно расхаживающих павлинов. На буфете стояли тарелки веджвудского фарфора с белыми рельефными камеями и блестящие серебряные чайники. За всем этим великолепием наблюдали шесть лакеев.

На горячих подставках золотилась жареная индейка, аппетитно выглядел бифштекс с соусом, стояли блюда с пирогами. Эмма с удовольствием отметила, что среди высоких кофейников, сливочников и сосудов с горячим шоколадом дымится овсяная каша.