Дьявольские наслаждения

– Друга? – Леди Далримпл с интересом обернулась и ахнула, когда увидела, кого он имел в виду. – Неужели Эмму? Да, это Эмма. Вы… Эмму называете своим другом?

Эйдриан слишком поздно понял, что проговорился, и попытался выкрутиться:

– Конечно, она мой друг. Так же, как и вы, и ваша племянница Джулия…

Леди Далримпл заговорщицки понизила голос:

– Вы можете доверять мне, лорд Вулвертон.

– Да? – Он не спускал глаз с Эммы, которая повернулась к лестнице, ведущей к ложам. Возможность побыть с ней ускользает!

Он пересек холл и кинулся к ней.

– Леди Лайонс. – Он поклонился, поймал ее руку, затянутую в перчатку, и отвел в сторону. – Какая приятная встреча.

Ее лицо засветилось, и она не стала возражать, когда он придвинулся к ней ближе, чем следовало. Потом она засмеялась и спросила:

– Разве это случайность? Разве вы не знали, что мы будем здесь сегодня?

– Возможно, ваш брат упомянул об этом. Я мог лишь надеяться, что вы приедете вместе с ним.

Она опустила глаза.

– Вы любите оперу?

– Я ее ненавижу.

Она постукивала веером по плечу.

– Тогда я не буду спрашивать, почему вы приехали.

– Вы знаете почему, Эмма.

– Это Гермия смотрит на нас?

Он не собирался оглядываться, потому что ему ни до кого не было дела.

Она застегнута на все пуговицы – у шеи, на рукавах, на лифе платья. Маленькие перламутровые пуговички быстро не расстегнешь, но на то, чтобы их вырвать, уйдет всего минута. Она строгая и недоступная, но от этого он хотел ее еще сильнее.

– Какая Гермия? – рассеянно спросил он.

– Леди Далримпл. Художница.

– Спрячьте меня от нее, – простонал он.

Эмма весело засмеялась и подняла к нему лицо, согрев своей улыбкой. Он нагнул голову, умирая от желания вкусить сладость ее рта.

Кто-то шутливо хлопнул его по плечу.

– Господи, Волк, так это был ты в ложе напротив? А я-то думал, что ты порвал со светским обществом.

Эйдриан оглянулся – на него пристально смотрели синие глаза Дрейка Боскасла.

– Разве ты не слышал? Я на пути к самосовершенствованию, – спокойно ответил он.

– Да ну? – Дрейк недоверчиво усмехнулся. – Тебе надо было поехать вместе с нами. Мы с братьями всегда рады обществу беспутного приятеля.

Чтобы удержать его от общения с их сестрой.

Эмма вышла из ложи, сказав, что ей душно. Но дело в том, что у нее не было сил наблюдать, как дамы из кожи вон лезут, лишь бы привлечь внимание Эйдриана. Еще минута, и она забудет об изящных манерах и… отпустит грубое замечание. Чтобы не уронить достоинства, она улизнула из ложи… и от братьев.

Она стояла в холле и обмахивалась веером. Конечно, она заметила Эйдриана, как только он там появился. Первое, что ей пришло в голову, – он встречается с любовницей, поскольку его сегодняшнее появление в театре всколыхнуло женское общество. Но тут она увидела, как он обрадовался, заметив ее в углу.

Она наблюдала, как он отстранил леди Далримпл, буквально приподняв ее, чтобы подойти к ней, Эмме. А к кому же еще? В холле нет других дам. Она должна была сделать вид, что они незнакомы, но когда он встал перед ней, такой дьявольски красивый, горячий, полный жизни, она забыла о благоразумии. Почему не насладиться несколькими мгновениями? Когда же он наклонил к ней голову, сердце у нее бешено забилось. Она разрывалась между страхом и надеждой, он не осмелится поцеловать ее в театре! А вдруг?… Брат Дрейк положил конец ее муке. Эмма не могла разглядеть лица Дрейка, поскольку его заслонила огромная фигура Эйдриана, но все же поняла, что появление брата не было случайным. Лакей Хэмм стоял всего в нескольких шагах, так что приличия были соблюдены. Выходит, что Дрейк умышленно помешал им с Эйдрианом.

Эмма обмахивалась веером, прислушиваясь к разговору мужчин.

– Серьезно, Эйдриан, – сказал Дрейк, – я бы пригласил тебя поехать вместе с нами в театр, если б знал, что ты тоже собираешься. А как сегодняшний аукцион?

Тут леди Далримпл выбрала весьма неподходящий момент и протиснулась между мужчинами, чтобы пригласить Эйдриана поужинать после спектакля с ней и ее другом графом Одемом. Эмма отвернулась, но успела поймать изучающий взгляд Дрейка – он явно заметил, как она взволнована. Но что известно ему и остальным братьям? Они о чем-то догадываются или просто чрезмерно беспокоятся за нее? Когда она осмелилась оглянуться, то увидела, как леди Далримпл тащит Эйдриана за локоть подальше от стайки молодых дам, ринувшихся к нему. Но он даже не удостоил их взглядом. – Какие невоспитанные, – пробормотала Эмма.

– Кто, дорогая? – спросил Дрейк, небрежно прислонившись к стене. – Я или Эйдриан?

– Те развязные женщины.

– А-а… Понятно.

– Что понятно?

– Ничего. – Он пожал плечами. – Вернешься в ложу?

– Конечно.

– Тебе стало лучше? – Он предложил ей руку.

– Почему ты спрашиваешь?

– Но ты выражала желание подышать свежим воздухом.

– Я себя прекрасно чувствую. Он похлопал ее по руке:

– Именно это я и хотел услышать. И помни – я всегда рядом, если захочешь поговорить.

– Поговорить… о чем? – глядя прямо перед собой, спросила Эмма.

– Ну, я не знаю.

– О погоде?

– Если хочешь, то и о погоде. О дожде, солнце… о любви.

Эмме стало смешно.

– Я буду иметь это в виду.

Ей, конечно, следовало быть благодарной Дрейку за то, что он вовремя вмешался, благодарной за покровительство семьи – Боскаслы защитят ее не только от неприятностей, но и от искушения. Братья любят ее и готовы охранять, как охраняют крепость.

Да, Боскаслы заботятся о членах своей семьи.

Глава 13

На следующий день Эйдриан продолжал строить планы, как встретиться с Эммой наедине, когда получил приглашение от Доминика Брекланда пофехтовать в клубе Анджело. Доминик был не только его ближайшим другом, но и мужем Хлои, младшей сестры Эммы. А это означало, что он мог бы выступить нейтральной стороной и посредником между Эйдрианом и Эммой.

Эйдриан рассчитывал, что во время дружеского боя ему удастся намекнуть о своем положении, а Доминик – поскольку он разумный человек, к тому же сам влюбленный в женщину из семьи Боскасл, – согласится сыграть роль Купидона.

Но Эйдриана постигло разочарование, так как Доминик разрушил этот план, пригласив присоединиться к ним Хита Боскасла. В другое время Эйдриан не возражал бы пофехтовать с умелым партнером, но Хит нанес ему несколько ударов, какие нельзя назвать спортивными. Эйдриан с легкостью мог бы их отразить, но передумал и позволил Хиту одержать верх.

Они подвозили Хита к его городскому дому, и Доминик даже высказался по поводу несвойственной Хиту агрессивности.

– Я-то думал, что мы с Эйдрианом можем считать тебя другом, – шутливо произнес Доминик, когда карета остановилась. – Ты, кажется, на минуту забыл, кто твой противник.

Хит ответил не сразу. Молчал он долго.

Эйдриан не придал этому случаю большого значения. Лишь дурак станет ссориться с человеком, который всегда хорошо к нему относился. Но все же очевидно – придется ловчить, чтобы остаться с Эммой наедине и заявить о своих намерениях. Он не хотел плести интриги против семьи, настроенной к нему по-дружески. Если бы он не дал Эмме слово сохранить их секрет, то пошел бы к ее братьям и признался в своих чувствах. Может, написать ей письмо? Нет. А если письмо попадет в чужие руки и опозорит ее?

Послать письмо с выражением своих чувств через посредника? Например, через камердинера? Но он понимал – даже при его невоспитанности, – что письмо, полученное от слуги, обидит ее. К тому же Эйдриан не представлял, как с таким поручением справится Бонес, будет ли он тактичен.

Выходя из кареты, Хит бросил на Эйдриана пристальный взгляд. Неужели он чувствует, что Эйдриан не откажется от Эммы? Конечно, Эйдриан сам виноват, так как не был осторожен. Но их секрета он не выдал.

– Не возражаешь зайти и чего-нибудь выпить, Эйдриан? – предложил Хит. – Хотя бы для того, чтобы Доминик не разуверился в моих хороших манерах.