Страница 54 из 183
— Игорь Николаевич, ты слышал, что Сарафан изъявил желание участвовать в художественной
самодеятельности со своим номером?
— Петр Алексеевич, я с ним давно не общался, но о его намерении слышал краем уха.
— Как ты к его затее относишься?
— Спокойно! — пожав плечами, ответил Тихий.
— Тебя, старого воробья, разве расколешь, да и на мякине не проведешь, но по твоей спокойной реакции я
делаю вывод, что его номер — твоя затея.
— Очень ошибаетесь, Петр Алексеевич. Могу поклясться, — положив ладонь правой руки себе на грудь, произнес он. — Гадом буду, пара не пускал изо рта по этому поводу.
— Теперь верю тебе. Ты против его затеи не возражаешь?
— А вы? — задал Тихий встречный вопрос.
— Я — нет!
— Я тоже нет! — улыбнувшись, признался Тихий.
— Если так, Игорь Николаевич, то за культурное поведение заключенных в клубе ты должен взять
ответственность на себя, а я возьму на себя все остальные заботы.
— Согласен, Петр Алексеевич, но я за наркоманов, алкоголиков и им подобную шушеру с себя
ответственность снимаю.
— Ты что, расписываешься в своем бессилии? — пошутил Долгошеев.
— Они неуправляемы. Им талдычишь одно, соглашаются, а через минуту, смотришь, лежит в крови со
вскрытыми венами.
— Им пользоваться колющими предметами противопоказано, — согласился с Тихим Долгошеев. — Вы их на
месте охлаждайте, а если кто попытается прорваться к сцене, мы его не пустим.
— Петр Алексеевич, если не секрет, зачем вам столько возни с номером Сарафана, не лучше ли его
отменить? — попытался прощупать Долгошеева Тихий.
— Старые номера как вам, так и нам уже осточертели, хочется новые посмотреть.
— Действительно, измочаленные номера, от них на сон тянет, — согласился Тихий.
Договаривающиеся стороны, достигнув согласия, расстались.
На другое утро в назначенное время под конвоем Сарафан был доставлен в кабинет Долгошеева.
Оставшись вдвоем, Долгошеев заговорил первым:
— Я слышал, у тебя ко мне есть разговор? Я не ошибаюсь?
— Никак нет! — поднимаясь со стула, ответил Сарафан.
— Ты сиди, не вскакивай и выкладывай свою просьбу, — потребовал он.
— Я бы хотел получить досрочное освобождение. Если у вас такая возможность есть, я ваши услуги оплачу.
— Смело ты наскочил на меня, — усмехнулся Долгошеев. — А не боишься, что за предложение взятки могут
припендорить еще новый срок?
— У нас с вами пока только разговор, и меня новые страхи пока не пугают.
Задумчиво надев очки, постучав ручкой по столу, Долгошеев, прерывая затянувшуюся паузу, произнес:
— Я внимательно ознакомился с твоим личным делом и убедился, что ты человек умный, тертый, и с тобой
можно кашу варить, но только какая подлива к ней будет?
— Я за себя торговаться не буду, говорите ставку, только чтобы она была реальной. Учтите, чтобы получить
минимальный срок, я уже капитально подоен, — солгал Сарафан.
Долгошеев подумал: «Свою цену я всегда успею сказать, интересно услышать от него, сколько он сам
предложит?»
— Говорите свою цену! — предложил Долгошеев.
— Двадцать штук вас устроит? — спросил Сарафан.
— Вы же не отсидели еще 2/3, и как на такое злоупотребление посмотрит судья?
— В 21-м номере газеты «Советская Россия» напечатана статья «Банан с пулеметом». Там говорится об
одном Ленчике, которому в 1984 году дали 14 лет, а в 1989 году он уже освободился, отсидев одну треть срока, а
мы уже отпахали по половинке.
Так вот о Ленчике и речи не было бы, если бы он снова не стал шухарить. За два года, что мы не отсидели до
двух третей, получить 20 штук, я считаю, неплохая ставка. Помогите судье купить хорошие очки, чтобы он в них
ничего не видел, и все будет о’кей.
— Я вижу, к разговору со мной ты подготовился, хороший привел пример, обязательно прочту твою статью, но услуги мои тебе будут стоить четвертак.
Увидев на лице удивление и раскрывающийся рот для возражения, Долгошеев, подняв руку, сказал:
— Торговаться не будем, здесь не базар, цена окончательная.
Сарафан, так ничего не сказав, закрыл рот. Делая обиженное лицо, тогда как сделка его устраивала, он
выдавил:
— Пускай будет по-вашему!
Глава 40
Начальник лагеря полковник Долгошеев оказался человеком слова и свой договор с Сарафаном выполнил
через четыре месяца после сакраментальной беседы.
Точно так же Сарафан выполнил просьбу Тихого, обеспечив авторитетов лагеря требуемым количеством
золота. Поэтому, когда он освобождался из ИТК, то был и обласкан законниками, которые экипировали его как
туза, чего в отношении Валета они забыли сделать, так как он для них ничего не значил.
Из кассы общака Сарафану было дано безвозвратно два куска, что в отношении его можно было позволить, так как, постоянно занимаясь подпиткой кассы, он никогда к ее помощи не прибегал.
Сарафану вручили два рекомендательных письма к руководителям воровских группировок, находящихся в
Москве и Донецке.
Покинув стены «гостеприимного» хозяина, они на такси приехали в областной центр, где в комиссионном
магазине Сарафан купил Валету приличные шмотки. Затем плотно пообедали в ресторане, после чего, купив
билеты в железнодорожной кассе до Москвы, выехали туда в купейном вагоне.
О своих ближайших планах на будущее они давно наговорились еще в зоне, но, капитально обосновавшись в
вагоне-ресторане, подогретые водкой, вновь стали повторяться.
— Я сейчас не собираюсь светиться ни по какому делу, — не спеша произнес Сарафан, пережевывая
грудинку.
— Да и мне тоже надо погулять, присмотреть путевую кралю да и жениться. Хватит мне в холостяках
байдаковать, — сказал Валет.
— Сватом меня возьмешь? — поднимая рюмку с водкой, поинтересовался Сарафан.
— Само собой. Только, честно говоря, не нравится мне эта поездка в столицу, — высказал свое мнение
Валет.
— Я же тебе говорил: мы туда едем познакомиться с нужными людьми, наладить контакты, отдохнуть... Ты
видишь, что кругом творится. Все оборзели, в зоне и то больше порядка. Нам сейчас надо обтереться и
втереться в доверие не только к тем, кто умеет воровать, что мы сами умеем делать не хуже других, но
познакомиться с кооператорами, цеховиками и еще черт знает с кем, кто отмывает грязные деньги и поможет нам
в таком щекотливом деле. Ты умеешь? Нет! Я тоже не петрю. Если мы сразу поедем домой, то скоро в такую
поездку не вырвемся, а перестраиваться надо с самого начала.
— Да я понимаю, что поездка нам необходима, — согласился Валет.
Вернувшись в свое купе, они завалились спать и проснулись, когда в Москве их разбудил проводник.
В столице они по известному им адресу нашли разыскиваемую квартиру. На звонок из квартиры вышел
заспанный, несмотря на то что времени было 11 часов, лохматый, как пудель, парень лет двадцати пяти.
Протирая глаз, он спросил:
— Вам кого?
Потеснив его и зайдя в квартиру вместе с Валетом, Сарафан пошутил, закрывая за собой дверь:
— Разве гостей так принимают?
— Кто вы такие? — растерявшись от неожиданности и грубости, спросил Пудель — так для себя сразу назвал
его Сарафан.
— Тебе кликуха Душман о чем-нибудь говорит? — стал пытать его Сарафан, тогда как Валет был
молчаливым свидетелем беседы.
— Кое о чем напоминает.
Сняв с головы шапку, показав короткие волосы на голове, Сарафан пояснил:
— Мы с товарищем только оттуда. У нас к Душману есть письмо.
— От кого? — полюбопытствовал Пудель.
— Сам понимаешь, на такой вопрос ответить не могу. Как я понимаю, ты его связник.
— Допустим! — согласился собеседник Сарафана.
— Сообщи ему, что его хочет видеть Лесник с товарищем.
Они прошли в зал, где Пудель, сев за телефон, стал звонить по разным адресам. Он сидел на телефоне