Страница 165 из 183
В этот день прогулка зеков внутри тюрьмы была запрещена руководством. Поэтому лишь на другой день
Лапа смог встретиться со Связником, возвратить ему часы и узнать, что побег удался на «отлично» и теперь его
«авторитеты» вне опасности и могут не беспокоиться за свою жизнь.
Как Лапа и предполагал, начальник тюрьмы вычислил его и посчитал сообщником сбежавших арестантов.
Однако принятые меры предосторожности Лапы выбили у начальника тюрьмы его последний козырь из рук.
Козырь начальника тюрьмы основывался на том, что камеры за номерами триста один, триста двенадцать и
триста семнадцать открывались и закрывались одной и той же отмычкой. Когда же по настоянию Альфреда Скота
были проверены замки на других камерах, то оказалось, что еще восемнадцать камер открывались и
закрывались тем же орудием преступления.
При таком ошеломляющем результате начальнику тюрьмы пришлось отказаться от своей первоначальной, практически недоказуемой версии.
Вот так закончилось для Лапы еще одно очередное «выступление». К счастью, для него оно закончилось не
только удачно, но и с огромной материальной выгодой. Как видим, и в тюрьме некоторые зеки умеют неплохо
зарабатывать себе на жизнь.
Глава 26
Проживая одна на вилле под охраной четырех полицейских, миссис Лоренция Зульфит уже сожалела, что
дала в полиции правдивые показания в отношении грабителя банка. Проще было поступить так, как поступило
большинство служащих и посетителей банка: они заявили полицейским, что так были напуганы, что ничего не
видели и ничего не запомнили. Теперь ей из-за своей глупости приходится мучиться в этой берлоге до суда, быть
в неведении о происходящем у нее дома, не видеть детей, мужа, а может быть, бандиты и с ними хотят или
поступили так, как желают поступить с ней.
Первые дни нахождения на вилле она отходила от страха той опасности, которую сумела избежать, но чем
больше увеличивалось количество дней заточения, тем меньше она думала о себе и больше беспокоилась за
оставленных ею домочадцах. Ей уже надоело проводить свое свободное время на кухне в беседе с
пятидесятилетней, с бесформенной фигурой женщиной, готовившей для нее и охраны еду. С ней она
переговорила обо всем, после чего потеряла к ней интерес, так как миссис Сарда Бейслах, так звали повариху, была недалекой женщиной и, кроме приготовления кушаний, ничего не знала и ничем не интересовалась. Когда
Зульфит рассказала Бейслах, как она попала в настоящее заточение, то Бейслах была так напугана ее новостью, что Зульфит пришлось ее успокаивать, тогда как именно она сейчас, как никто другой, нуждалась в моральной
поддержке.
Безусловно, в неведении миссис Зульфит по-прежнему уже не могла находиться. Она нуждалась, и ей нужна
была поддержка извне, но она помнила запрет Золтана Кройнера не пользоваться телефоном, и его соблюдала.
Чем больше она думала об ограничении, тем желаннее хотелось его нарушить. Для такого поступка у нее была
масса доводов и причин.
Помучавшись так с неделю, Зульфит, зная, что охранники находятся во дворе или на первом этаже виллы, в
два часа ночи, пробравшись к телефону, позвонила домой. На ее долгий звонок никто не желал отвечать и
поднимать трубку, только слышались сигналы вызова. Раздосадованная неудачей, она уже собиралась положить
трубку, но услышала, как кто-то на другом конце соединился с ней.
— Герберт, это ты? — спросила она, обрадованно обращаясь к мужу.
— Мама, это не папа, а я, Майкл, — ответил ей семилетний сын.
— Сыночек, дорогой, здравствуй, — не сдерживая слез радости, сказала она.
— Здравствуй, мама! Почему ты нас бросила? Мы скучаем по тебе, — стал тараторить Майкл.
Вытирая слезы умиления, Зульфит пояснила ему:
— Я вас не бросила, а просто задержалась на работе. Как закончу ее, так и возвращусь домой.
— А не обманешь? — обрадованно спросил Майкл.
— Нет, сыночек. Ведь мама тебя никогда не обманывала и не обманет. Сынок, позови папу к телефону, —
попросила она сына.
— Не могу, мама, он болен и лежит в постели.
— А что с ним случилось?
— Машина на улице сбила.
— Он сильно ушибся?
— Нет, мама, но ходит с большим трудом. А что ему сказать?
— Ничего не надо говорить, сынок, как будто я не звонила.
— Почему?
— Я не хочу его расстраивать и беспокоить, — простившись с ним, пояснила она, опустив трубку на аппарат, и прервала связь.
Присев на стул, она задумалась о всех тех неприятностях, которые вдруг снежным комом свалились на нее и
семью. Мысли были невеселые. Вернувшись в спальню, она легла в постель, но еще долго не могла уснуть.
Служащей телефонной станции, слушавшей ее долгий разговор с сыном, установить, откуда та звонила, не
составляло особого труда.
Телефонистка, будучи «обработана» и запугана бандитами, получившая к тому же от них заранее тысячу
долларов, к слову сказать, ее сменщица тоже получила точно такое же указание и вознаграждение, не
раздумывая, позвонила по оставленному ей бандитами номеру телефона. Облегченно вздохнув, считая свою
работу выполненной, она продолжала свое дежурство на телефонной станции с чувством исполненного долга.
Когда утром миссис Сарда Бейслах, произведя в магазине покупки, вышла из него, то к ней подошли двое
здоровенных мужчин, которые в вежливой форме, но не терпящей отказа, попросили пройти с ними к машине.
Когда она очутилась в машине, то мужчины быстро произвели перекрестный допрос. Убедившись, что у них в
машине та «птичка», которую они хотели заловить, они оживленно переглянулись. Беседу с ней повел третий
мужчина, в черных больших солнцезащитных очках, закрывающих почти половину лица, сидящий за рулем
автомобиля.
— Миссис Бейслах, мы знаем, что вы приглашены на виллу работать временно, всего лишь на какой-то
месяц, а потом потеряете работу. Так я говорю?
— Да! — подтвердила она испуганно.
— Ваш муж — алкоголик, часто вас бьет. Вам даже не хочется жить, но с вами живет дочь с хилым, больным
сыном. Ее бросил распутный муж. Как бы там ни было, но вы живете ради дочери и внука. Ради них вы готовы
пойти на любые жертвы...
Выступившие слезы на ее глазах показали ему, что она уже перестала бояться его и прониклась жалостью к
себе.
— ...Мы даем вам пять тысяч долларов с одним условием, что вы согласитесь подсыпать порошок в еду
Лоренции Зульфит. Остальное вас уже больше касаться не будет.
— Вы хотите, чтобы я ее отравила? — спросила Бейслах, испуганно прижав толстые руки к расплывшимся
под платьем, как тесто, толстым грудям.
— Нет, что вы, миссис Бейслах, — возразил говоривший. — Мы хотим, чтобы она только заболела, тогда на
вас не падет никакого подозрения, что вы являетесь нашей соучастницей.
Подумав с минуту, Бейслах потребовала:
— Вы мне должны дать деньги сейчас.
— Так вы согласны? — обрадованно произнес говоривший с ней мужчина.
— Если сейчас отдадите причитающиеся мне деньги, — алчно блеснув глазами, ответила она.
— Ребята, отдайте ей ее долю, — обратился главарь к своим ассистентам.
Один из них подал Бейслах пачку с долларами со словами:
— Можете не считать. Мы их сто раз сами пересчитали.
Бейслах по-хозяйски, деловито запрятала деньги в свою хозяйственную сумку. Водитель машины, отдавая
Бейслах пакетик с порошком для Зульфит, проинструктировал ее:
— Половины этого порошка Зульфит хватит, чтобы попасть в больницу.
— Если ваш порошок окажется ядом, то я его тоже употреблю, — сообщила отрешенно Бейслах.
— Если испытываешь такие страхи, то зачем согласилась нам помогать, тем более и жизнью своей
дорожишь?
— Деньги отдам дочке, чтобы она вылечила внука. Мне моя жизнь опостылела и надоела.
— Смотри, не подведи нас, иначе тогда не миновать нашей расправы ни тебе, ни твоей дочке с сыном, —