Им суждена любовь

Он еще раз взглянул на Мэтью, а потом на Сапфи. Она сегодня просто великолепна. Волосы, завязанные в конский хвост, переливались множеством оттенков, когда она поворачивала голову, а сочные губы, подкрашенные блеском персикового цвета, напрашивались на поцелуй. Красивую, высоко поднятую грудь обрисовывала белая футболка, едва доходящая до низко сидящих джинсов.

— А что ты сделал со своей шеей? — вдруг спросил Мэтью, боровшийся с тягучим расплавленным сыром.

Черт возьми, Рик забыл про салфетку, прилепленную к порезу! Значит, он уже целых двадцать минут выглядит как настоящий идиот. А Сапфи из вежливости сделала вид, что не заметила этого.

— Несчастный случай во время бритья, — объяснил он, снимая салфетку и запихивая ее в карман.

Ник мог бы напомнить ему перед уходом! Без сомнения, брат счел великолепной шуткой позволить ему уйти из дома с салфеткой, прилепленной к шее!

— Если бы у тебя была борода, тебе не надо было бы бриться, — со знанием дела сказал Мэтью. — У дяди Брайена есть борода.

Рик нахмурился.

Дядя Брайен? Кто, черт возьми, этот дядя Брайен? Насколько Рик знал, единственным дядей Мэтью был Джером.

— Брайен Гловер, мой агент.

Только ли агент? Или между ними есть еще что-то? Очевидно, Мэтью встречался с ним…

— Я иногда беру с собой Мэтью, когда иду к нему, — объяснила Сапфи, поскольку Рик продолжал молчать. — Когда мама занята. Брайен уже четырежды дедушка, — добавила она сухо.

— А-а.

Вероятно, это не тот человек, с которым у Сапфи может быть роман.

Но она уже говорила ему, что в ее жизни нет никого, кроме Мэтью. А Сапфи, в противоположность Ди, ни разу не солгала ему.

Рику очень не хотелось, чтобы этот вечер закончился. Он готов был сидеть здесь с Сапфи и Мэтью вечно. Хотя, конечно, такое вряд ли возможно: они специально встретились пораньше, чтобы вовремя уложить Мэтью спать.

— Что закажем на десерт? — спросил Рик, когда они покончили с пиццей, хотя Сапфи едва дотронулась до своей порции. — Что скажешь, малыш? — подбодрил он Мэтью. — Хочешь мороженое или торт?

— Шоколадный торт, — без колебаний выбрал Мэтью с сияющей улыбкой.

Внешностью сын пошел в него, признал Рик, а характером — в Сапфи: от искренней улыбки до манеры говорить то, что думает.

— А ты, Сапфи? — мягко спросил Рик, переполненный любовью настолько, что и сам удивлялся, что еще способен говорить.

Она ласково посмотрела на сына.

— Обычно я доедаю остатки шоколадного торта, с которым Мэтью не может справиться.

Рик улыбнулся.

— Не хочешь зайти к нам выпить кофе? — предложила Сапфи, когда они с Мэтью стояли в ожидании, пока Рик заплатит по счету. После недолгих споров, кому платить, ему удалось одержать победу!

Рик с любопытством взглянул на нее, но выражение ее лица было непроницаемым. Видимо, Сапфи решила пройти через это ради Мэтью.

Но Рик предпочитал, чтобы она это делала ради них, потому что хотел видеть Мэтью так же сильно, как и ее.

— Да, очень хочу, — непринужденно согласился он, вытащив леденец из корзинки рядом с кассой и вручая его Мэтью. — Держи, малыш, — улыбнулся он сыну.

Мальчик засомневался, брать или нет, и неуверенно посмотрел на маму.

— Мамочка, можно?

Рик почувствовал что-то вроде удара в грудь, когда понял, что Сапфи, вероятно, предупредила Мэтью — как и его мать предупреждала его, Рика, — никогда не брать конфеты у незнакомых людей. Поскольку, как ни больно сознаваться в этом, он и на самом деле был незнакомым для своего собственного сына.

Сапфи положила руку на локоть Рика.

— Мэтью знает, что я не позволяю ему есть конфеты вечером, — мягко пояснила она.

А вовсе не потому, что он был «незнакомым»! Сапфи улыбнулась Мэтью.

— Но сегодня мне хочется сделать исключение!

— Ура! — восторженно завопил малыш и застенчиво взял конфету. — Спасибо.

Он снова подарил Рику очаровательную улыбку, которая растрогала новоиспеченного папу почти до слез, поскольку он хотел дать этому мальчику и этой женщине весь мир, всего себя, если они позволят.

— Прости, я не знал этого, — извинился Рик, когда они уже сидели в машине. — Думаю, мне понадобится твое руководство.

— Это неважно, — Сапфи развязала хвост, и длинные локоны рассыпались по плечам.

От ее красоты у Рика перехватило дыхание — уже, должно быть, десятый раз за эту встречу. Больше всего на свете ему хотелось сейчас поцеловать ее, обнять, пропустить ее волосы через свои пальцы. Это желание росло у него весь вечер. Она сидела так близко от него, что аромат ее пленительных духов будоражил его чувства. И все, о чем он мог думать, все, о чем он мог…

Внезапно с заднего сиденья раздались страшные хрипы, и Рик с ужасом осознал, что Мэтью подавился конфетой!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Останови машину!!! — завопила Сапфи, когда повернулась и увидела, что лицо мальчика начало синеть. — Рик, останови…

Она не успела договорить, а Рик уже съехал на обочину, выпрыгнул из машины и распахнул заднюю дверцу.

К тому времени, как он расстегнул ремень и вынул Мэтью из машины, Сапфи была уже рядом. Малыш посинел еще больше и смотрел на маму огромными испуганными глазами.

Рик за считаные доли секунды развернул сына спиной к себе, положил руку под его живот и резко надавил. Маленький оранжевый предмет вылетел изо рта Мэтью, и мальчик заплакал.

Сапфи быстро взяла ребенка на руки. По ее лицу тоже катились слезы.

— О боже! О боже! — приговаривала она снова и снова, прижимая к себе свою драгоценную ношу. Мэтью тоже крепко вцепился в нее.

— Проклятый леденец! — сердито пробормотал Рик, раздавливая конфету каблуком.

Сапфи видела, что Рик также потрясен случившимся, как и она, мать. Она заставила себя улыбнуться, пытаясь развеять страх, который, очевидно, почувствовал Мэтью.

— Все хорошо, малыш, — успокаивала она сынишку.

— Я не мог дышать, — всхлипнул он, и слезы опять ручьем хлынули у него из глаз.

— Противная конфета, — сказала Сапфи и посмотрела на Рика. Его лицо было бледным. — Я сяду с Мэтью.

— Хорошая мысль.

Всю оставшуюся дорогу Рик с тревогой наблюдал за ними в зеркало. Сапфи улыбнулась ему, стараясь успокоить, когда почувствовала, что напряжение покидает Мэтью и он начинает засыпать.

Ее никогда не переставало удивлять, как быстро дети приходят в норму. Еще будучи младенцем, Мэтью мог целый день гореть в огне от лихорадки, а на следующее утро уже радостно играть в свои игрушки, в то время как сама она все еще изнывала от беспокойства!

То же самое и с конфетой, поняла она позже, купая Мэтью перед сном. Они с Риком все еще никак не могли отойти от случившегося, а Мэтью счастливо плескался в ванне, казалось совершенно позабыв о происшествии.

— Ты будешь здесь завтра, когда я проснусь? — спросил Рика Мэтью, когда уже лежал в кроватке, укрытый легким пуховым одеялом. — Сьюзи из детского сада говорит, что ее папа всегда бывает дома, когда она просыпается, — невинно добавил он.

Сапфи вздохнула, присаживаясь на край его кровати. После долгих раздумий она решилась сказать ему правду о Рике. Она чувствовала, что это будет лучше для отца и сына, хотя знала, что для нее это может все усложнить. Но у нее и в мыслях не было, что Мэтью уже рассказал о своем новом отце в детском саду, который посещал три раза в неделю, находясь там до обеда.

— У Сьюзи папа работает учителем, дорогой, — объяснила она.

— Ага, — кивнул Мэтью, очевидно не совсем понимая ее. — А кем работает мой папа? — он с любопытством посмотрел на Рика.

— Я пишу истории, как и твоя мамочка, — осторожно ответил Рик, переполненный нежностью к сыну.

На минуту Рику снова стало дурно. Слава богу, он быстро вспомнил, что надо делать, когда Мэтью подавился конфетой! А если бы он не знал, как надо поступать в таких ситуациях?..

— Мама по утрам всегда здесь, — весело сказал Мэтью, как будто то, что Рик тоже будет здесь по утрам, было самым естественным в мире.