Страница 97 из 120
Я не знал, что сказать, поэтому промолчал. Внимательно на нее посмотрев, я заметил на ее лице выражение, которое, казалось, говорило: «Настало время очищения. И плевать на последствия». Она была почти спокойна, даже, казалось, испытывала известное облегчение, но небольшая нервозность в ней все-таки чувствовалась. И в этом не было ничего удивительного: как-никак ей предстояло в компании с почти незнакомым человеком просмотреть пленку, на которой она занималась сексом со своим любовником.
Поймав мой взгляд, Джилл сказала:
— Это не романтическая история, но после того, как вы это увидите, на пленке останется еще как минимум час фильма «Мужчина и женщина». Он куда лучше того кино, что сняла я.
Я почувствовал, что обязательно должен что-то сказать:
— Я вам не судья, миссис Уинслоу, и не собираюсь оценивать ваше поведение. Да и вам не следует слишком уж корить себя. Если хотите, займитесь чем-нибудь, пока я буду просматривать пленку.
— Нет, я хочу остаться здесь, — сказала она и нажала на какую-то кнопку на столе. Висевшие на окнах шторы опустились, и мы оказались в затемненном помещении. Удобно, подумал я.
Потом Джилл Уинслоу включила воспроизведение записи, и просмотр начался. Сначала заиграла музыка из фильма «Мужчина и женщина», на экране появились титры на двух языках, потом все это прервалось и сразу пошли другие кадры — несколько худшего качества и с неважным звуком. Мне понадобилось некоторое время, чтобы узнать в сидевшей на одеяле со скрещенными ногами женщине в светлых шортах и голубом топе Джилл Уинслоу. На покрывале стоял портативный холодильник, откуда она доставала бутылку вина.
В нижней правой части экрана появились дата и время съемки: 17 июля 1996 года, 19:33. Работал секундомер, поэтому индикатор времени в следующее мгновение показывал уже 19:34.
Я, конечно же, сразу узнал место — ложбинку между дюнами, где мы с Кейт бродили вечером после мемориальной службы и где я позже заснул и увидел эротический сон с участием Кейт, Мари, Роксанны и Джилл Уинслоу, чье лицо тогда скрывала вуаль. Здесь же прошлой ночью я встретил Теда Нэша.
— Это пляж парка Капсог-Бич, — сказала Джилл. — Впрочем, наверное, вам это известно.
— Да.
На пленке солнце уже садилось, но все еще было достаточно светло, чтобы рассмотреть даже мельчайшие детали. Звук был так себе, тем не менее я услышал завывание усиливавшегося ветра.
Затем в кадре появилась спина мужчины, одетого в спортивную рубашку и бежевые летние брюки.
— Это, естественно, Бад, — сообщила Джилл.
Бад вынул из холодильника бокалы, присел рядом с Джилл на покрывало, и она стала разливать вино.
Когда они чокнулись, я как следует рассмотрел Бада.
«За летние вечера и за нас», — сказал он.
Я всмотрелся в его лицо. Бад был довольно красив, но в его манерах, голосе и интонациях и впрямь чувствовалось что-то бабье. Признаться, в эту минуту я несколько разочаровался в Джилл.
Она, казалось, прочитала мои мысли, потому что спросила:
— И что я в нем нашла?
Я промолчал.
На видеопленке Джилл посмотрела на Бада и спросила: «Ты часто сюда приезжаешь?» — «Я здесь впервые. А ты?»
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Было заметно, что включенная камера их немного смущает.
В этот момент Джилл произнесла:
— Я вдруг тогда подумала, какого черта занимаюсь сексом с мужчиной, о котором такого невысокого мнения?
Я решил ответить:
— По крайней мере это безопасно.
— Да, это безопасно, — согласилась она.
Тем временем они с Бадом выпили по второму бокалу вина. Я подумал, что это, возможно, прелюдия и основное действие будет разворачиваться на пляже, но Джилл поднялась с покрывала и стянула с себя топ. Бад снял рубашку. Джилл скинула и отбросила ногой шорты. Оставшись в трусах и лифчике, она наблюдала за тем, как раздевался Бад.
— За это время я дважды просматривала фрагмент со взрывом самолета, но эти кадры — ни разу.
Я промолчал.
На экране телевизора Джилл сняла с себя трусы и бюстгальтер, после чего, сделав пируэт и раскинув руки в стороны, сказала: «Па-па-па-пам!» — и поклонилась, глядя в объектив видеокамеры.
Я потянулся к пульту, чтобы нажать на кнопку, но Джилл забрала его:
— Я должна это видеть.
— Нет, не должны. И я не должен. Так что давайте лучше перемотаем это место.
— Помолчите, прошу вас. — Она стиснула пульт в руке.
Любовники на экране начали обниматься, целуя и лаская друг друга.
— У меня очень мало времени, миссис Уинслоу. Поэтому мне бы хотелось, чтобы вы перемотали кадры эротической сцены.
— Нет. Вы должны это видеть. Чтобы понять, почему я не отдала кассету полиции.
— Думаю, я уже все понял. Перематывайте.
— Так до вас лучше дойдет.
— А разве вам не надо в церковь?
Она промолчала.
На экране Джилл, выбрав нужный ракурс, объявила: «Сцена первая. Минет». После этого она опустилась на колени и взяла член Бада в рот. Я посмотрел на часы, но сколько было времени, так и не запомнил. Прямо передо мной эта роскошная женщина занималась оральным сексом с Бадом, который, похоже, очень неловко чувствовал себя без брюк. Казалось, ему очень хотелось сунуть руки в карманы, но потом, осознав наконец, что штанов на нем нет, он запустил пальцы в волосы женщины.
— Ну и как все это выглядит в качестве свидетельства? — неожиданно спросила Джилл.
Я откашлялся, прочищая горло, и сказал:
— Полагаю, эту часть можно вырезать.
— Людям из полиции понадобится вся пленка целиком. Надеюсь, вы заметили индикатор времени в нижнем правом углу? Он показывает, когда все это происходило. Разве это не важно для установления картины события?
— Возможно, — сказал я, — но в любом случае можно сделать так, что ваши лица на пленке будут неузнаваемы.
— Не давайте обещаний, которые не сможете выполнить. Я уже слышала нечто подобное.
На экране Джилл, встав на четвереньки и глядя в объектив, заявила: «Сцена вторая. Подход сзади. Бад лает и изображает из себя собачку. Бад, полай!»
Бад с идиотской улыбкой на лице издал звук, отдаленно напоминающий собачий лай. Потом он тоже встал на четвереньки и расположился в тылу у миссис Уинслоу, продолжая при этом все так же по-идиотски улыбаться. Джилл смотрела в видеокамеру, дожидаясь, когда Бад войдет в нее сзади.
Став детективом, я знал, как много могут рассказать о человеке его дом и офис, книги на полках, фотографии на стенах, фильмотека — и тому подобные вещи, однако то, что я видел сейчас, мне совершенно не хотелось анализировать. Для меня все это было слишком.
Впрочем, кое-какие выводы я для себя сделал. Из этих двоих лидером и, я бы сказал, лидером агрессивным, была, несомненно, Джилл Уинслоу. Она управляла их с Бадом интимной жизнью, моментами проявления страсти, изощренными сексуальными порывами. Бад же являлся ее слугой и исполнителем желаний, хотя вряд ли это осознавал. Его интересовала только его собственная эрекция, созерцать которую у меня, по правде говоря, никакого желания не было.
Я опять взглянул на экран. Бад, положив руки на плечи Джилл, совершал древние как мир ритмичные движения вперед-назад, и весь этот процесс со стороны напоминал работу какого-то механизма.
На этот раз я проявил большую настойчивость и сказал:
— Немедленно перемотайте.
Джилл не стала возражать и увеличила скорость воспроизведения. Теперь Бад проделывал свои однообразные движения с бешеной скоростью. Я с трудом сдержал смех, а Джилл просто-напросто расхохоталась. Потом она остановила перемотку, и их с Бадом лица с открытыми ртами и выпученными глазами на мгновение застыли на экране. Джилл нажала еще одну кнопку, и нормальное воспроизведение возобновилось.
Миссис Джилл Уинслоу на экране сказала: «Сцена третья. Испытание женщины на вкус». Бад при этих словах взял из-за спины бутылку, а она, широко расставив ноги, скомандовала: «Лей!»
Бад исполнил распоряжение, а потом склонился над ней. Через некоторое время Джилл взяла бутылку с остатками вина, вылили его себе на грудь и живот и сказала: «Лижи!»