Завет

— Камилла права. — Браво взглянул в глаза Дженни. — Мне нужно надежное прикрытие с тыла. Вы обе должны мне помочь. Договорились?

Дженни кивнула.

— Я пойду дальше, — продолжил он. — Судя по последнему оставленному отцом письму, идти нужно на северо-восток. Приблизительно в километре отсюда находится пещера с сокровищницей. Поторопитесь…

Албанец обладал хорошей памятью. Он помнил всех, с кем ему довелось драться, всех, кого он убил или искалечил. Таких было немало, хотя и «не то чтобы чертова прорва», как он сам любил говорить своим приятелям-рыцарям, будучи немного навеселе. Но ни разу до этого дня его не атаковала женщина. А эта к тому же взяла над ним верх! Он был в бешенстве, он жаждал ее крови. Он свернет ей голову еще до захода солнца, поклялся он сам себе.

Благодаря долгим годам тренировок он умел двигаться по лесу совершенно бесшумно. Он вдыхал острые, свежие запахи сосновой смолы, разлагающихся листьев, грибов, папоротника и душистого разнотравья и внимательно прислушивался к любому шуму, игнорируя лишь звук собственного дыхания и шум стучащей в висках крови. Он принюхивался, как принюхивается гончая, чтобы взять след живой добычи или подстреленной дичи. Гончей было все равно, что искать, но ему — нет. Ее запах до сих пор не выветрился из его ноздрей, он преследовал албанца, словно насмешка. Запах его поражения.

Он заметил ее первым. Всего лишь быстрое, почти неуловимое движение в подлеске, словно вспорхнула с ветки птица; но албанец находился с наветренной стороны и учуял ее запах, для него — отчетливый и резкий, как нашатырь. С ухмылкой он устремился в нужном направлении. Чем внезапнее будет атака, тем лучше. Он бежал низко пригнувшись, сжимал и разжимал кулаки, разминая пальцы на жилистых руках. Среди зелени снова мелькнула ее тень, и он забрал немного левее. Она заметила что-то или кого-то впереди, возможно, русского, который рвался вперед, и ее внимание было всецело обращено на преследование невидимого противника. Это давало албанцу преимущество. Он прибавил темп, собираясь воспользоваться благоприятным моментом для нападения. Еще мгновение, и он заставит ее за все заплатить, он повалит ее на землю и расправится с ней. Времени мало, нужно торопиться. Иначе вся слава достанется русскому. Нет, он должен присутствовать при этом, он увидит, как откроется сокровищница…

Он прыгнул вперед. Дженни услышала, начала оборачиваться, и в этот момент он ударил ее кулаком по почкам. Она распахнула глаза, ловя ртом воздух, не удержалась на ногах и покатилась по траве.

Албанец расхохотался. Его смех напоминал лай, лай цепкого, кровожадного, бездумно преданного хозяину охотничьего пса, которым он, собственно говоря, и был. Он повалился на Дженни, замахнулся, собираясь ударить по переносице, но она, отпрянув, мотнула головой и стукнула его лбом по подбородку. Голова албанца откинулась назад, клацнули зубы. Рот наполнился кровью: он нечаянно прикусил кончик языка.

Он потянулся к ней, но Дженни резким движением отбросила его руку, одновременно приподняв одно бедро. Она пыталась скинуть с себя противника, найти хоть какую-то точку опоры, но безрезультатно — албанец навалился на нее всем своим весом. Замахнувшись одной рукой, другой он сжал ее горло и надавил.

Раздался резкий звук — звук выстрела, и албанец увидел, как вытекает кровь из раны на его груди. Он не чувствовал боли, не чувствовал ничего, совершенно ничего, словно находился под действием анестетика. Он не ослабил своей хватки на горле стража. Ее лицо было залито кровью, так что кожа казалась почти черной, глаза судорожно вращались. Он услышал, как кто-то почти бесшумно подошел сзади. Немного подождал, чувствуя, как пульсирует сердце, как медленно входит воздух в поврежденные легкие. Боли по-прежнему не было. В самый последний момент он скрутился в талии и выбил свободной рукой оружие из рук Камиллы Мюльманн. Вот теперь накатила боль, мучительная, слепящая боль. Не обращая внимания, он вцепился в Камиллу, сбил ее с ног, ухмыляясь еще шире. Две пташки одним махом. Повезло. Он отпустил горло стража, сжал пальцы в кулак, замахнулся… Раздался тихий щелчок. Узкое лезвие сверкнуло на солнце. Камилла вонзила нож в его горло, и он забился на траве, как выброшенная на берег рыба.

Глаза у Дженни слезились, она задыхалась, кровь албанца заливала лицо. Сознание уплывало, и она с трудом понимала, что происходит. Потом она увидела Камиллу с пистолетом в руках. Как удачно, что «витнесс» остался у нее! Но албанец был настолько силен, настолько свиреп, что даже ранение его не остановило. Дженни наблюдала за ним с нарастающим ужасом. Он чуть было не прикончил ее, она чувствовала, что смерть подошла совсем близко… Когда албанец отпустил ее и вцепился в Камиллу, Дженни приподнялась на локтях, собираясь ударить его по открывшейся точке на шее, где располагался нервный узел. И тут Камилла замахнулась ножом… Дженни увидела лезвие — так близко, прямо перед глазами… Ошибки быть не могло. Точная копия ее собственного ножа, которым перерезали горло отца Мосто. В одно мгновение все встало на свои места. Вот почему ей так не нравилась общая картина… вот почему Рюль промолчал, когда она сказала, что рыцари следят за Браво другим способом! Вот кто ударил ее в висок в коридоре церкви Сан-Николо, а потом перерезал горло священнику…

Дженни подняла глаза на Камиллу и увидела, что та смотрит на нее со странным выражением на лице. Она явно все поняла.

— Камилла…

Слишком поздно. Камилла молниеносно наклонилась, и лезвие фальшивого ножа вошло в грудь Дженни.

Браво поднимался по извилистой тропе все выше, прислушиваясь к журчанию священного источника православных греков. Сквозь густые деревья, заросли крокусов, анемонов и подснежников проглядывали развалины старинных каменных построек и остатки покрытых искусной резьбой мраморных колонн.

Он подошел к краю узкой лощины. Вход в пещеру находился среди скал на другой стороне. Вокруг громоздились отвесные скалы. В воздухе носились птицы, громко щебеча, то и дело ныряя с высоты в погоне за насекомыми. Над цветущими растениями суетились, прилежно выполняя свое предназначение, мохнатые пчелы. Раскаленное солнце достигло зенита, и в этот час даже здесь, высоко в горах, стояла невыносимая жара. Ни дымки, ни легкого облачка в бездонной, пронзительной голубизне неба, кажущегося тонким, словно яичная скорлупа, как это бывает только на большой высоте.

Спустившись вниз, Браво услышал далеко позади выстрел. Эхо заметалось среди скал. Он остановился в нерешительности и почти повернул назад, но вспомнил последнее письмо отца, вспомнил собственную клятву и свою миссию — защищать орден ценой любых жертв. С тяжелым сердцем он заставил себя выкинуть из головы мысли о Дженни и Камилле и торопливо пересек остававшийся плоский участок земли.

Прямо над ним зиял вход в одну из многих пещер, обрамленный двумя кипарисами. Именно так ее и описывал отец. Вскарабкавшись наверх, Браво ступил под сумрачные своды. Опустившись на корточки, он осторожно выглянул наружу, осматривая заросшую буйной растительностью лощину. Сначала он не замечал ничего, кроме птиц и насекомых. Солнце уже начинало медленно клониться к западу; среди удлиняющихся теней что-то мелькнуло. Браво увидел, как на мгновение выдвинулось из-за ствола дерева плечо, мощное, как круп оленя, и круглая голова. Темно-карие глаза на суровом лице молниеносно обежали лощину цепким взглядом. Русский, догадался Браво. Он поднялся на ноги. Рыцарь мгновенно перевел взгляд на темный провал, уловив слабое движение в устье пещеры, еле заметное перемещение теней. Браво неслышно отступил. Русский направился к нему, лишь на долю секунды оказавшись в поле видимости, после чего снова исчез в зарослях.

«Скоро он доберется до пещеры, — подумал Браво. — И я не в силах этому помешать».

Дженни открыла глаза, увидела пробивающийся сквозь густую листву солнечный свет. Мимо стремительно пронесся стриж, его пронзительный крик окончательно привел ее в сознание. Несколько мгновений она безуспешно пыталась вспомнить, что произошло. Чувствуя, как накатывает леденящий страх, Дженни приподнялась и села. Бок пронзила острая боль, и она мгновенно вспомнила все: стычку с албанцем, выстрел Камиллы… нож с перламутровой рукоятью, близнец ее ножа. Камилла ударила им сначала албанца, а потом ее… Дженни приложила руки к животу, почувствовала теплую кровь на пальцах. Нож скользнул по ребру, рана не была смертельной, но рано или поздно она может просто свалиться от потери крови. Оторвав от блузки широкую полосу ткани, она перетянула рану как можно туже.