Право на защиту

— Но у меня инструкция...

— Можно на нее взглянуть? — перебил Виригин. Начальница стала искать что-то в ящиках стола.

Было понятно, что инструкции там нет, и вряд ли она существует в природе.

— Да вы не торопитесь, мы подождем,— улыбнулся Виригин.

— Запропастилась... Наверное, главный инженер взял. Ладно, в порядке исключения мы вам выпишем... — Начальница нажала на кнопку самодельного селектора, переделанного из старого телефона.— Маша, выдай адвокату бумагу. Он сейчас подойдет, текст продиктует...

— Большое спасибо,— Виригин встал.

— В суде встретимся,— грозно пообещал Федор Ильич.

— Да вы на него больше денег потратите! И на адвоката!

Виригин и Федор Ильич молча двинулись к выходу.

— Скоро из-за каждого мусорного бачка судиться будут,— недовольно буркнула начальница.

У двери Виригин остановился, оглянулся.

— Извините, а вот интересно... У вас там рабочий такой странный ходит... нетрезвый... Про лифт шутит...

— Да это не наш,— махнула рукой дама.— Это артист с «Ленфильма». В образ вживается. Будет играть водопроводчика. Я уж им объясняла, что пьяниц мы сейчас не держим. Но у них стереотип... Слушайте, господин адвокат,— оживилась начальница.— А если нам вместе на «Ленфильм» в суд подать? За дискредитацию образа работника ЖКХ... А?

— Интересно,— усмехнулся Виригин,— Я подумаю. Действительно, надо посоветоваться с Борисом.

«Ленфильм» — не жилконтора, «Ленфильму» можно выкатить нормальную предъяву.

Уже на улице он поймал себя на мысли, что вовсе не шутит.

— О, Максим, ты в новом костюме! — воскликнул Мыльников.— Поворотись-ка, сынку... Настоящая вещь, молодец! Старомодно чуть-чуть, но очень, очень элегантненько. А я, смотри, новый портфель вчера отхватил в «Стокмане».

Адвокат выставил на стол белый кожаный портфель.

— Невыгодный цвет,— заметил Виригин.— Маркий. Запачкается быстро.

— Зато красота какая! Буду таскать по торжественным случаям, с белым костюмом... Ты где был-то?

— С Федором Ильичом в жилконтору ездил. Взяли бумагу с отказом, теперь можно в суд... А что, у нас что-то срочное?

— Есть немного. Серьезный клиент приходил. Предложил двадцать штук зеленых.

— Ого,— удивился Максим. Про такие суммы он еще не слыхал,— За что?

— У него вчера сына за убийство задержали.

— В каком районе?

— В Центральном...

Внутри у Максима все похолодело. Еще пару месяцев назад он бы сам, в качестве «убойщика» главка, выехал на это дело. Бог о бок с Роговым. Рука об руку с Шишкиным. Душа в душу с Любимовым... А теперь — что? Он — по другую сторону баррикад, как Жора сказал? В глубине души он надеялся, что ему удастся избежать таких пересечений.

Наивная была надежда. Петербург — город маленький.

Хотя, казалось бы, второй по населению город в Европе, после Лондона.

Если Москву Европой не считать...

— Но он убежден, что сынок не виновен,— продолжал Мыльников,— Или стечение обстоятельств, или опера намухлевали. Надо нам все детали разузнать,

— Так к следаку поехали,— предложил Виригин, Может, удастся обойтись без контакта со своими бывшими коллегами.

— Туда успеем. Сначала своим позвони, выясни, кто Брилевым занимался. Мы бы тогда подскочили.

Начинается...

— Слушай, Борь, мне как-то неловко,— растерянно сказал Максим,— у своих «пробивать»...

— Ты чего? — нахмурился адвокат.— Это же твой ресурс. Прямой путь к результату! Брось ты эти условности. Мы что, у них хлеб воруем?

Виригин с неохотой подошел к телефону, с большой неохотой... Но что делать? Прямо сейчас уволиться — сию секунду? Сказать: понял, что не мое? Детский сад какой-то... Виригин набрал номер. Ответил Любимов.

— Жора? Привет. Это Макс... Ну, а вдруг уже забыл мой голос. Слушай, Брилевым по Центральному вы занимались?.. Да, в Летнем саду... Ты на месте будешь? Мы подъехать хотели. Есть вопросы... Ну, тогда до встречи... — Он положил трубку.— Ждут нас, Боря. Можно ехать.

— Ну и идем, чего время терять.— Мыльников встал. Настрой у него был решительный.

Виригин критически глянул на перстень-печатку Мыльникова. Этого мужики точно не оценят.

— Борь, ты бы перстень снял.

— Разумно. Молодец, Максим!

Мыльников снял с пальца вызывающий перстень, сунул его в ящик стола. Добавил:

— И портфель белый — пафосно слишком. Тоже оставлю.

Виригин с грустью подумал о своем костюме. Тут уж ничего не поделаешь. Или?..

— Пиджак сними, да и все,— прочел его мысли Мыльников.— В рубашке нормально. Ну, мы с тобой прямо как артисты. Смешно!

Максим, однако, ничего смешного в этом маскараде не видел. Непривычное дело: для разных людей по-разному одеваться. Неужели ему всерьез придется осваивать эту хитрую науку? В сорок-то пять лет...

Опытный опер Любимов, шельмец, брюки дорогие на Виригине разглядел. Посмотрел, оценил, подивился. Ничего не сказал. Виригину стало неловко. Он и так ощущал себя не в своей тарелке, а тут вообще... Он отвернулся, уткнулся в график дежурств, где больше не было его фамилии. И не будет. Мыльников вытащил из пакета бутылку хорошего коньяка.

«Слишком дорогой,— подумал Виригин.— Нужно было выйти с ним в магазин и проконтролировать. Этот — слишком дорогой. Прокололся Борис...»

— У нас рабочее время,— Рогов кивнул на часы,— в самом разгаре...

— Ну, потом выпьете... — улыбнулся Мыльников.— За наше с Максимом здоровье.

Виригин сделал над собой усилие и тоже улыбнулся.

Разговор не клеился.

Ребята не слишком были настроены делиться с адвокатурой подробностями следствия. Какого черта? На три буквы из вежливости и уважения к Максиму не посылали, но и беседу особо не поддерживали.

— Он что же, вот так взял сам и признался? — вкрадчиво подкатывал к Любимову Мыльников.— Что-то вы, мужики, темните.

«И фамилия у Борьки — Мыльников,— с неожиданной антипатией подумал Максим.— Без мыла пролезет...»

— Чего нам темнить? — помрачнел Любимов. Он явно сдерживал себя. Пока успешно.

— Я сам двадцать лет в следствии оттрубил,— Борис говорил игривым фамильярным тоном.— И все ваши оперские прибамбасы знаю.

— Да чё ты знаешь? — уже грубо спросил Жора.— Ты чего, нас «колоть» вздумал? Прибамбасы... Сам ты прибамбас.

— Да ладно, не обижайся,— примирительно улыбнулся Мыльников.— Я всегда оперов понимал. На вас все держится.

— А то мы не знаем! — хмыкнул Рогов.

— Макс, вам чего надо? — Любимов повернулся к бывшему коллеге. Подчеркнуто встал к Мыльникову задом.

— Хотели детали уточнить,— хмуро ответил Виригин, глядя себе под ноги.— Здесь все чисто?

— Чище не бывает,— отрубил Любимов.

— Кроме признания, есть еще показания его друга. Как он алиби клянчил,— пояснил Рогов.— Плюс стеклышки.

— Какие стеклышки? — обеспокоился Мыльников. Признания всякие — чушь, а вот таинственные стеклышки...

— От часов Брилева,— сказал Вася.— Ему доцент на месте убийства тикалки разбил, а мы осколки нашли. Час на коленках ползали.

Рогов не стал добавлять, что нашел стеклышки лично он.

— С понятыми, как положено,— буркнул Любимов.— А вот почему вы считаете, что мы вам все это рассказывать должны, а?..

Любимов задавал вопрос чисто риторический. Имелось, скорее, в виду, что гостям пора знать честь. Но Мыльников понял вопрос по-своему:

— Так я ведь к чему, мужики. Клиент наш хорошие деньги за сына платит. Поэтому, если здесь чего не так, пусть лучше «глухарем» зависнет. Хрен с ним. Одна палка погоду не сделает. А вы по штуке баксов получите.

Под «палкой» имелась в виду единичка в статистике раскрываемости преступлений.

— Здесь все так,— Жора произнес эту фразу веско, четко и даже уже с некоторой угрозой в голосе.

— Очень жаль. Только ведь стеклышек в парке много... — почесал нос Мыльников.

— Экспертиза была,— возразил Рогов,— Всё там ясно, Борис Авдеевич.

— Они ведь при нашем бардаке и затеряться могут,— поднимаясь, Мыльников прибегнул к последнему аргументу.