Невеста Коупленда

– Ну, я… я полагаю, большинство людей задумываются об этом, – пролепетала она.

Его глаза холодно и требовательно впились в нее.

– Высочество, что ты пытаешься сказать?

Ноэль облизнула пересохшие губы.

– Только то, что сегодня, держа на руках малютку, я поняла, до чего несправедлива по отношению к тебе. Мы женаты почти два года. Конечно, наш брак не совсем обычный, но все-таки было бы жестоко с моей стороны лишить тебя возможности иметь детей.

Внезапно, как и начался, дождь прекратился, оставив воздух еще более душным, чем прежде, а обстановку в карете еще более гнетущей.

– Так. Опять готова исполнить свой долг.

– Нет! Совсем не долг. Просто…– Ноэль попыталась скрыть замешательство. – Я представила, что сейчас у нас был бы ребенок.

Экипаж резко остановился.

– Ну, да, прямо сейчас. – Презрение в каждом слове было настолько неожиданным, что она отшатнулась.

– Это на самом деле ничего не значит, – жалобно пробормотала женщина, жалея, что затеяла этот разговор. – Не важно, забудь…

– Нет уж! Давай, заказывай! – Куин схватил ее за плечи и, притянув к себе, начал встряхивать медленно и методично. – Желаешь мальчика? Девочку? Светленького? Темненького? Скажи, какого ребенка ты хочешь!

– Перестань! – воскликнула она, закрыв уши, чтобы уберечься от его ядовитых насмешек.

Он оттащил ее руки и дернул ее к своему лицу.

– Я тебе не племенной жеребец, Высочество!

Экипаж остановился, и с воплем унижения Ноэль вырвалась, выскочила из кареты и, спотыкаясь, побежала к дому.

Куин не спеша ступил на землю, наблюдая измученными глазами, как жена исчезает за дверью. Никогда он не жаждал ее столь сильно, как в этот момент, но гнев и непреклонная воля пригвоздили его к месту. Она придет к нему честно или не придет вовсе. Никаких надуманных причин, – она должна признать, что желает его.

Несмотря на жару, Ноэль закрыла все окна в своей спальне и зашторила. Только тоненький луч света проникал в затемненную комнату из окна, на котором шторы неплотно сходились в центре. Охваченная ненавистью и унижением, она стремилась полностью отгородиться от мужа, от слуг, от всех, даже от самой себя.

Платье сделалось волглым от пота, подол порвался, зацепившись, когда она выпрыгивала из кареты. Ноэль стащила и платье, и нижние юбки, бросив их скомканной грудой на полу. Волосы растрепались и липли к разгоряченному телу, кудрявясь влажными колечками. Оставшись в тонкой сорочке, она бросилась на кровать и разрыдалась. К концу дня в убежище установилось настоящее пекло.

Наплакавшись до изнеможения, Ноэль перевернулась на спину и положила руку на горящие глаза, пытаясь закрыться от жгучего стыда, но кошмарная сцена повторялась в голове снова и снова. Постепенно стемнело, но вечер не принес облегчение от зноя и духоты в комнате.

Поздним вечером кто-то постучал в дверь. Ноэль лежала, не откликаясь. Когда стук повторился громче и настойчивее, она схватила фарфоровую вазу со столика возле кровати и швырнула изо всех сил. Послышались поспешно удаляющиеся шаги.

Вмешательство снова вскрыло рану, обида и удушающая жара навалились так, что она едва дышала. Ноэль распласталась неподвижно, раскинув в стороны руки, с усилием вдыхая и выдыхая, пот скапливался между грудей. Комар сел на голую ногу, но она не потрудилась его согнать, даже ощутив укус.

Дверь в соседней комнате открылась, затем закрылась. Она слышала звуки движений, плеск воды и наконец скрип кровати. Стащив себя с постели, Ноэль принялась шагать по комнате, сорочка так промокла, что стала прозрачной. Спутанные слипшиеся волосы спускались до талии по блестящим плечам.

Шесть шагов в одну сторону. Восемь в другую. Она почти обезумела от нестерпимого желания, от потребности соединиться с мужем, не умалив свою гордость. Туда и обратно. Один раз… два… три… четыре… Шаг за шагом.

«Иисусе сладчайший, – неистовствовали отчаянные мысли, – он свел меня с ума, развратил, но я нуждаюсь в нем. В его пальцах, обжигающих мою плоть. В том, чтобы размять его стальные мышцы. Трогать его. Пробовать на вкус».

Во власти силы, превозмогшей ее гордыню, она нащупала ручку двери, разделяющей их спальни, и повернула. Лунный свет струился в открытые окна, и свежий воздух охладил ее влажную кожу. Куин приподнялся на локте и следил за ее приближением, простыня сползла с его голой груди на талию.

Ноэль остановилась в ногах кровати в потоке лунного света, чтобы ему было ясно видно. Ее пальцы дергали голубую ленточку, скрепляющую лиф сорочки. Распустив шнуровку, она заглянула мужу в глаза и неспешно распахнула одеяние, открыв сияющие холмики грудей. А затем наклонилась и стянула последний покров.

Даже обнажившись, она не засуетилась, не попыталась спрятаться от горящих глаз, клеймящих ее тело. Вместо этого вскинула руки к затылку и высоко подняла волосы, ничего не скрывая от пристального взгляда.

Его ноздри раздулись, и она почувствовала вспышку триумфа. Давай, отвергни меня сейчас, вопила ее ненависть.

Придерживая непокорные кудри, Ноэль неторопливо подошла к мужу с бесхитростной обольстительностью Евы и поставила колено на край кровати.

– Хочу тебя, – позвала она хрипло.

Сдаваясь, Куин с невольным стоном потянулся к жене, но она уклонилась. Теперь все совершится по ее желанию. Она медленно наклонялась к его груди, пока пылающие соски не прижались к прохладной плоти. Запустив пальцы в густые черные вихры, она прижалась губами к его рту и протолкнула язык между его зубами.

Следуя врожденной чувственности, направляющей ее, Ноэль творила соитие так непосредственно и так искушенно, что, когда страсть насытилась, Куин только крепче притиснул ее к себе, не перенеся мысли о разъединении.

В ту ночь ей пригрезилось, что ее ложе устроено на склоне огромного скалистого холма, и низколетящие кроншнепы набрасываются на нее, бьют крыльями по лицу, пикируют все ближе и ближе один за другим, запутываются в ее растрепанных локонах. Дернувшись, она очнулась и обнаружила, что рука Куина прижимает ее даже во сне, а его пальцы переплелись с прядями ее волос и болезненно натягивают их.

С протяжным вздохом Ноэль освободилась от напряженности, порожденной кошмаром. Ее дыхание согрело щеку Куина, и тот зашевелился. Жесткая ладонь выпустила ее кудри и заскользила вниз по телу пока не накрыла грудь. Ноэль почувствовала, как он растет и твердеет возле ее ноги. Теперь все ощущения изменились, смешавшись с пробудившимся возбуждением.

Гораздо позже Ноэль выбралась из постели. От нее пахло потом и сексом, и она думала только о том, как бы улизнуть от пронзительных глаз, пристально разглядывающих ее, и погрузиться в ванну, которую, судя по звукам в соседней комнате, наполнила Грейс.

Будто прочтя ее мысли, Куин встал рядом и приподнял ее подбородок.

– Когда-нибудь прежде купалась вместе с мужчиной?

– Конечно, нет, – вспыхнула она, являя картину оскорбленного достоинства настолько несовместимого с ее безудержной раскрепощенностью в постели, что Куинн рассмеялся и схватил ее в объятия.

– Так давай этим займемся.

Она назвала его поведение скандальным, и потребовала, чтобы он немедленно ее отпустил, но муж проигнорировал ее нерешительное сопротивление и погрузился с ней в воду.

Ванна была большой, но не рассчитанной на двоих, особенно когда один из них такой массивный, как Куин. Он разбрызгивал воду во все стороны и весело наблюдал, как Ноэль, избегая его взгляда, намылила мочалку и принялась усердно натираться.

– Пропускаешь самое главное, Высочество, – улыбнулся он, забрал мыльную ткань и отложил в сторонку. Затем провел ладонями по мылу и стал оглаживать жену, задерживаясь на наиболее чувствительных местечках, пока она, задыхаясь, не выхватила наконец мыло и не занялась им самим.

Она изучала его тело с явным восхищением, неспешно скользя руками по подрагивающим мышцам, по малозаметным отметинам на боках, где кожа натянулась, когда он слишком быстро рос, по зазубренному шраму на голени.