Страница 4 из 15
Когда учитель вышел, девочка поспешно собрала учебники, тетради и сунула в запирающийся ящик стола. Книги она вообще предпочитала с собой не таскать, а просто купила два комплекта, один из которых хранился дома, а второй в школе, в ящике ее стола. Удачно, что классная комната, в отличие от школы ее мира, постоянно закреплялась за каждым классом. Дорого, конечно, — книги здесь стоили намного дороже, чем дома, зато удобно. Вскоре ее примеру последовали и другие ученики, хотя им-то что переживать? Не сами же они таскали все книги. Для этого слуги есть. Только Наташа, с непонятным для всех упрямством, ходила в школу пешком и сама таскала сумку. А ей просто нравилось гулять. Расстояния? Ха, местные называли расстояние в полкилометра далью! К тому же из кареты никогда не увидишь столько интересного. Местные, может, и привыкли, но для Наташи все было внове, а потому она категорически отвергла предложение госпожи Клонье о том, чтобы нанять карету и личного слугу. Первое мешало, второе раздражало — не привыкла она к слугам. Клонье не спорила, хотя и посматривала порой укоризненно. Видимо, думала, что со временем, когда пообвыкнется… а пока нет так нет. Сумка же без учебников совсем не тяжелая.
В классе на перемене почти никого не оставалось — одноклассники предпочитали прогулки в школьном саду сидению в классе, но Наташа такие прогулки не очень любила, так что из класса выходила редко. Обычно садилась у открытого окна, позволяя ветерку трепать волосы, прикрывала глаза и слушала музыку лета, как она это называла. Друзей девочка так и не нашла… Во многом, конечно, сама виновата, когда сразу отгородилась от всех. Правда, еще и Аристар Торвальд постарался — мало кто рисковал идти против него, а он ясно выразил свое отношение к новенькой. Как бы то ни было, в классе Наташа осталась в одиночестве. Ажиотаж вокруг Призванной быстро прошел, и вскоре ее даже замечать перестали. Изредка, когда она что-нибудь вытворяла, в основном случайно и по незнанию, снова становилась центром внимания, но ненадолго. Окружающие лишь плечами пожимали — что с этой чужачки взять? Хотя девочке и было грустно от одиночества, но делать первые шаги навстречу одноклассникам она не спешила. В лицее учились дети из богатых и известных семей, а потому, по их разумению, им пристало вести себя важно, даже чуточку спесиво. И эти их потуги выглядели смешно и… некрасиво.
Пока она не встретила никого, с кем можно было бы просто пообщаться. Тоска. И в классе, как бывало обычно, сидеть не хотелось.
Воровато оглядевшись, девочка выскочила на улицу прямо в окно. Все-таки первый этаж — это всегда хорошо. Правда, обратно так забраться не получится — высоковато залезать, ну ничего, зато выпрыгивать в самый раз.
Забравшись на дерево, она прекрасно устроилась на толстой ветке, укутанной листвой словно шалашиком, и закрыла глаза. Главное, чтобы на нее не наткнулся кто случайно, опять от обсуждения собственной персоны за спиной деться некуда будет. Ну как же, девушка, да на дереве! Наташа всерьез стала обдумывать идею свалить из этого паноптикума и попросить госпожу Клонье и Арета записать ее в какой-нибудь лицей с более демократическими нравами. И что, что этот самый престижный и по его окончании перед ней раскроются двери всех лучших домов республики? Можно подумать, она тут учится ради раскрывания каких-то дверей.
Наташа вскинула руку и поморщилась: сколько уже тут, а все еще не отучилась от этой привычки. Наручные часы за пределами мечтаний в этом мире. Самый маленький экземпляр часов — размером с будильник, на руке не потаскаешь. Пожалуй, пора идти. Перемены хоть и по полчаса, но пролетают как-то незаметно. К тому же возвращаться придется через главный вход.
На подходе к классу она обнаружила всех учеников, что-то бурно обсуждающих перед дверью. Уже интересно. Обычно отпрыски местной аристократии не снисходили до таких эмоций, считая это уделом простолюдинов. Остановилась за спинами и прислушалась, пытаясь разобраться, что там случилось.
— А вот у нее давайте спросим, — увидел ее Торвальд. — Она вечно в классе торчит.
Перед девочкой расступились.
— А-а, — отмахнулся от предложения Старк Гроум — пожилой преподаватель магии, добродушный седой старичок, которого в лицее любили все ученики. Человек, беззаветно влюбленный в свой предмет, он был целиком в своих исследованиях, из-за чего с ним порой и происходили разные казусы. — Не было никого в классе, когда я заходил. И когда уходил, не было никого.
Оказалось, что Гроум заходил в их класс, скорее всего, перепутав аудитории. Обнаружив это, он ушел и только у нужной комнаты вспомнил, что забыл в классе кошелек. Когда вернулся, кошелька не было.
Наташа вошла в класс и огляделась. В то, что кто-то позарился на кошелек учителя, она не поверила ни на миг. Родители каждого из этих учеников могут скупить пяток таких лицеев вместе с учителями и даже не заметить траты. Может быть, конечно, кому-то тут карманных денег не хватило, но уж если кому-то не хватило ТАКИХ карманных денег, то кошелек учителя ему точно не поможет.
Она подошла к своему столу и уже от него снова оглядела помещение. За ней с интересом наблюдали, тихонько перешептываясь. Гроум в который уже раз изучил учительский стол со всех сторон и горестно вздохнул.
— Ну ладно, — обреченно махнул он рукой. — Что уж теперь.
— Подождите, — остановила его Наташа.
Она задумалась, даже лоб наморщила. Что-то царапало сознание. Точно. Она уверенно направилась к доске, шагнула к часам и замерла перед ними. Потом распахнула дверцу со стеклом, за которой висели гирьки, а прямо под ними и лежала пропажа…
Гроум хлопнул себя по лбу:
— Старый болван! Ну, конечно! Я же часы заводил. Открыл и… Эх. Большое спасибо, девочка. Так… урок… урок уже через пять минут, я побежал, ребята.
Гроум умчался, а вот Наташа оказалась в центре внимания. Стараясь делать вид, что это ее ничуть не нервирует, она вернулась к своему столу и села.
— Признайся, ты ведь сама его туда сунула, а сейчас выставляешься! — насел на нее Торвальд, решив, что наступил удобный момент поквитаться с выскочкой.
— Если бы ты интересовался чем-нибудь, кроме себя, то вспомнил бы, что часы обычно заводят утром и вечером. Сейчас уже середина дня, а гиря поднята до самого верха, значит, их кто-то заводил. А если в класс на перемене заходил только Гроум, то сделать это мог лишь он. И еще ты бы вспомнил об этой его привычке постоянно подтягивать гирьку.
Теперь уже вокруг зашумели в ее поддержку. Действительно, была такая привычка у Гроума, особенно если по ходу дела задумается или увлечется рассказом. Остановится перед часами и пока собирается с мыслями, заведет их и снова продолжает рассказывать.
Торвальд, почувствовав, что настроение изменилось, злобно покосился на нее:
— Умная слишком? Доиграешься однажды.
— Очень страшно, уважаемый рыцарь болтун, — ответила ему Наташа.
Вокруг захихикали, но тут же замолчали под взглядом Аристара. К счастью, в этот момент в класс вошел учитель и ссора не успела разгореться.
Наташа, как обычно, домой отправилась не самой ближайшей, зато самой живописной дорогой: через парк вдоль берега моря. Несмотря на то что ей пришлось задержаться в школе, разбирая с учителем новые методы решений математических уравнений, она не стала торопиться. Ну, нравились ей пешие прогулки, и даже то, что она вышла из лицея позже обычного, не смогло заставить ее изменить привычке. Но вот встреча с компанией Торвальда в ее планы точно не входила. Девочка заметила всю дружную шестерку издалека и сначала даже хотела свернуть с дороги и обойти их, тем более в этой части парка прохожих не было. Потом нахмурилась. А чего, собственно, она боится? Еще прятаться от них не хватало.