Слепое счастье

— Первая ночь не считается, — сказал Янушек. — Две прошли, а третья ещё только предстоит. Зигмунт сердито пожал плечами.

— Даже зацепиться не за что. Если бы и впрямь что-то являлось, попробовали бы докопаться. Да только черта с два оно покажется, тоже мне, гость с того света!

— Да ладно, подождём ещё, — попытался успокоить его Янушек. — Больше мы все равно ничего не сможем сделать.

— Не забудь чай прихватить, — напомнила Тереска. — Твой термос в кухне остался. Долей погорячее и добавь соку. Вон какой мороз.

— И учти, на стрёме страх как спать хочется!

Очередь караулить выпала Янушеку. В милиции была получена исчерпывающая информация: ощупывание винных бочек и простукивание дымоходов проделали весьма тщательно и с нулевым результатом. Этот путь отпадал. Ребятам предстояло найти другой. А его мог указать только дух, поэтому его появление представлялось столь необходимым.

Янушек надел вторые носки и отправился на кухню. Зигмунт остался в комнате девчонок, углубившись в изучение списка жертв замка. Подружки любовались видами из окна.

Янушек какое-то время просидел на кухне, дожидаясь, пока закипит вода, затем налил в термос горячего чаю, щедро добавил малинового сока и начал подниматься наверх. На лестнице он вдруг остановился, прижимая к груди термос.

Где-то внизу, прямо у него под ногами, что-то тихонько звякнуло, вроде тонкой цепочки, и замолчало. Янушек замер, прислушиваясь. Звук повторился, уже громче, как бы бряцая цепью потолще, затем пошёл вниз, постепенно стихая. Мальчишка с бьющимся сердцем продолжал стоять на лестнице, сжимая в объятиях свой термос.

Звук снова усилился и пошёл вверх. Бряцало и грохотало, поднимаясь все выше и выше, достигло уровня Янушека и пронеслось мимо куда-то ввысь. И там, в вышине, сквозь грохот железа послышался глухой клёкот, затем кошмарный звук снова снизился и остановился прямо рядом с застывшим на ступеньках парнишкой. Цепь теперь звякала над самым его ухом.

Это было уже слишком. Мальчик хотел кинуться вниз к близкой и безопасной кухне, но вдруг вспомнил о несчастных жертвах, переломавших себе руки и ноги. «Только не с лестницы…» — промелькнуло у него в мозгу, и он замедлил шаги. Осторожно спустился на кухню, поставил термос. Парнишке почему-то казалось, что руки лучше иметь свободными. Цепь по-прежнему громыхала, только немного выше.

В душе Янушека развернулась отчаянная борьба. Идти туда, продираясь через этот жуткий звук, или остаться здесь, в светлой кухне? Переждать? А что переждать, кого переждать, духа?! Дух же надо как раз заловить!

Медленно, затаив дыхание, мальчик начал подниматься по винтовой лестнице. Место, где громче всего бренчало, он преодолел галопом и оказался на верхней площадке. Перед ним был вход в бальную залу, освещённую неярким светом месяца. Осторожно приблизившись к проёму, Янушек огляделся. Зала была пуста, только у противоположной стены маячило мутное зеркало.

Парнишка стоял неподвижно, пока потусторонний звук снова не пошёл вниз, постепенно затихая. Клёкота уже не было слышно, где-то внизу ещё раз брякнуло, и наступила тишина. Янушек глубоко вздохнул, выглянул в проем окна и, убедившись, что на террасе тоже никого нет, начал пересекать залу.

Он находился почти посередине, как вдруг перед ним что-то выросло. Сердце у мальчишки ушло в пятки. Вот оно! Так, как и говорили. Призраков же не бывает, не бывает. Только дурак их боится.

Между ним и зеркалом колыхалось белое, полупрозрачное привидение. В мутном тёмном зеркале виднелось его отражение. Оно слегка покачивалось, изгибаясь, как бы пытаясь разглядеть себя со всех сторон…

Столь близкого соседства с духом Янушек не выдержал и сделал несколько шагов назад. Привидение вдруг исчезло. Не успел мальчишка освоиться с этим фактом и перевести дух, как призрак вдруг вырос прямо перед ним! Янушек отшатнулся, дух бросился за ним. Выставив вперёд руки и перестав уже убеждать себя, что привидений не бывает и нечего их бояться, перепуганный парнишка помнил лишь одно: «Только бы не с лестницы, только бы не с лестницы…» Поэтому, пятясь назад и очутившись на верхней площадке, когда одна нога уже съехала на ступеньку, он отчаянно рванулся всем телом и с размаху воткнулся во что-то хрустящее и размазавшееся по рукам и лицу.

Очнувшись через некоторое время, Янушек сообразил, что стоит на коленях на верхней площадке лестницы, вытянув вперёд руки, которые уже сводит от напряжения и холода. Опустив руки, мальчик почувствовал, что плохо видит. Глаза открыты, но все затянуто дымкой. Езус-Мария, чёртов дух испортил ему зрение!!! Там ещё эта сволочь, или уж нет?

Мальчик на четвереньках подполз к проёму и выглянул. Несмотря на трудности со зрением, ему удалось разглядеть пустые глазницы окон и даже зеркало, духа же он не увидел. Не теряя времени, Янушек вскочил на ноги и галопом помчался через залу.

Тереска со Шпулькой оторвались от окна и оглянулись, заслышав топот и хлопанье двери. Зигмунт поднял голову. Все трое взглянули на влетевшую странно разукрашенную фигуру и онемели от изумления.

— Он меня… — произнёс, клацая зубами, весь перемазанный и жутко разобиженный Янушек. — Он меня повредил…

Никто не отозвался. Его слова в сочетании с внешним видом начисто лишили старших ребят способности говорить и соображать.

— Он меня повредил! — отчаянно повторил мальчишка. — Ну что же вы стоите, сделайте что-нибудь!

— Что… повредил? — слабым голосом отозвалась наконец Тереска.

— Зрение! Я плохо вижу!

— Чтоб мне лопнуть! — изумлённо прошептал Зигмунт.

Тереска вдруг пришла в себя.

— Пойди смой яйца с лица, сразу будешь нормально видеть, — трезво заявила она. — И вообще, что все это значит? Ты хочешь сказать, что видел его? Неужели появился?!

Янушек только сейчас смог рассмотреть собственные руки. Распознав липкую массу, он вздохнул с облегчением.

— Появился! — фыркнул он с обидой. — Плевал я на его появление, чтоб он сдох, паскуда! Он на меня бросился!

— Ты серьёзно?!

— А то! Мне не до шуток!

— Ну хорошо. А яйца-то ты зачем передавил? — жалобно спросила ошарашенная Шпулька.

Янушек кинул на неё мрачный взгляд из-под склеенных белком ресниц.

— Чего же ты хотела, чтоб я с лестницы свалился, как те недотёпы? Ещё чего! Я того… Как остановился, то того… Значит, ну, споткнулся, а там, как назло, эти яйца… Не могла их в другом месте поставить?!

— Погоди-ка! — живо вмешался Зигмунт, отбросив тетрадь с записями по делу. — Говори по-человечески, ты действительно его видел? Он там?

— Как сейчас, не знаю. Но был. Точно вам говорю. Выкаблучивался перед зеркалом, аж противно, и бренчал. Все сходится. Сначала бренчал, а потом вылез. А цепи те звенели, как пожарный колокол. Вы тут ничего не слышали?..

— Нет, ничего… — неуверенно ответили Тереска со Шпулькой. Обе сразу засомневались. Пейзажем любовались, беседовали, может, что и шуршало, могли и не услышать.

— Шуршало! — возмущённо передразнил Янушек. — Ничего себе шуршало!

— Пошли! — энергично распорядился Зигмунт. — Оденьтесь потеплее — и вперёд! Глядишь, что и прояснится наконец…

Широко растопырив пальцы и пытаясь, правда без особого успеха, пошире раскрыть глаза, Янушек первым вошёл в бальную залу. Теперь, когда за спиной была поддержка и он чувствовал себя в безопасности, мерзкий призрак мог являться сколько угодно, пожалуйста, — мог даже кинуться на него…

Духа не было, помещение оказалось совершенно пустым. Выйдя из ванной, где к нему снова вернулось зрение, Янушек в подробностях восстановил сцену с привидением. Показал места, где оно появилось, и описал его внешний вид. Правда, здорово урезал в своём рассказе происшедшее на верхней площадке лестницы. Затем мальчик спустился в кухню и притащил термос с чаем.

— Нет худа без добра, — философски заметила Тереска. — Теперь нам известно, почему все грохались с лестницы: призрак на них тоже кидался.

Шпулька сокрушённо качала головой над коробкой с яйцами. Зигмунт ходил из угла в угол.