Книга тайн

— Ты хочешь уничтожить церковь?

— Укрепить ее.

— Вызвать силы тьмы?

— Распространять истину.

Инквизитор склонился надо мной. Я знал это — потому что почуял запах лука в его дыхании. Я почувствовал движение воздуха у себя на шее — он помахал чем-то (книгой?) передо мной.

— Вот это ты называешь истиной? Самая дьявольская ложь и грязная клевета, какую когда-либо насаждал дьявол. Да только глядя на эту книгу, человек уже впадает в смертный грех.

Грудь у меня горела.

— Я не делал этой книги, — пробулькал я.

Он, как и всегда, проигнорировал мои слова. Боль пытки может сломать тело человека, но душу его уничтожает тщетность любых усилий. Вопросы никогда не менялись. Ответам никогда не верили.

— Сколько таких книг ты написал?

— Тридцать, — охотно проговорил я, чуть ли не радуясь тому, что могу дать ответ на вопрос. — Он сказал, что их тридцать.

— Одна с непристойной запиской была отправлена архиепископу. Другая найдена на ступенях церкви Святого Квинтина — точная копия первой. Это работа дьявола?

— Это мое ремесло.

— Значит, ты сознаешься?

Паника охватила меня. Неужели я сознался? Я попытался объяснить и для этого набрать воздуха в грудь под доской, но сумел издать лишь сдавленный стон. Потом я понял, как нелепы эти попытки, и оставил их. Я не мог осудить себя строже, чем это делали они. Я умру здесь.

Я услыхал мрачный смешок.

— Ты умрешь не здесь.

Видимо, я высказал свои мысли вслух.

— Когда мы узнаем то, что нам нужно, мы сожжем тебя на площади как еретика.

Из моей груди вырвался слабый вздох — видимо, последние остатки воздуха внутри меня. Я всегда знал, что меня ждет такой конец — урок, который мой отец пытался вколотить мне в голову во Франкфурте. Я умру еретиком. Фальшивомонетчик, обесценивший собственные деньги.

И вдруг я понял, что смеюсь: безумное клохтанье исторгалось из моей погубленной души. Полжизни я провел в страхе быть сожженным за смертный грех против тела и природы. А теперь меня собирались сжечь за книгу, которой я не делал. Наверное, в этом была какая-то справедливость.

Мой смех взбесил инквизитора. Он крикнул своих помощников, я услышал скрежет камня, и два моих ребра хрустнули под увеличившимся грузом.

— Где остальные книги?

Боль поглотила меня, и я погрузился в небытие.

Несколько мгновений Невадо оставался абсолютно недвижим. Потом он прошел мимо них к полкам в глубине башни. Киллер от двери передвинулся поближе.

Невадо взял бестиарий.

— Вы принесли эту книгу?

Ник не ответил. Его охватило жуткое предчувствие: что бы он ни сказал, они уже обречены. Сильные запахи табака и бензина вызывали у него тошноту.

Невадо открыл книгу. Одного взгляда было достаточно.

— Это не та книга. Это обычный бестиарий. — Он отшвырнул книгу и повернулся к Джиллиан. Его бледное лицо горело от гнева. — Вы мне сказали, что они принесут «Liber Bonasi».

— Там есть колофон, — проговорила Джиллиан. — В нем упоминается другой бестиарий. Так мы об этом и узнали. Это и привело нас сюда.

— Это не стоит и ломаного гроша.

Невадо оперся о шкаф, судя по всему не понимая, что сигарета, прыгающая в его рту, находится всего в нескольких дюймах от плотно набитых в шкаф книг. Но Ник почти и не заметил этого. Что-то, сказанное кардиналом, прозвучало в его ушах, словно эхо выстрела. «Вы мне сказали». Он повернулся к Джиллиан.

— Ты сказала ему, что мы придем сюда?

— Да нет, конечно. — Она принялась накручивать волосы на свой палец. — Я ему сказала, что книга, которую я нашла в Париже, именно та, что ему нужна. У меня не было другого выхода. Он, видимо, решил, что вы принесете ее, если заманивал вас сюда.

Она смотрела ему в глаза, умоляя поверить ей. Ник хотел поверить. Он почти поверил, но тут Эмили тихо произнесла:

— А записки? Вы оставили инструкции, как пробраться в замок.

— Я этого даже не знала. Он нашел эти бумажки, когда они меня схватили. И оставил там, где вы могли их найти. — Она увидела выражение лица Ника. — Что?

— И ты знаешь, где он их спрятал?

Джиллиан уставилась на него. Ник узнал этот взгляд — он уже видел его раньше, когда ее доводы были неубедительны и она искала слова, какие от нее хотели услышать. Она начала было говорить, но замолчала.

— Он спрятал их в рулоне туалетной бумаги, — сказал Ник. — Ты его надоумила?

Из нее словно выпустили воздух — и это он тоже видел раньше.

— У меня не было другого выхода, Ник. Он бы убил меня, если бы я не согласилась.

— А что, по-твоему, он сделал бы с нами, когда, поймав нас, обнаружил бы, что у нас не та книга? Извинился бы за ошибку и отпустил?

В висках у него стучало, глазам было больно просто оттого, что он смотрел на нее. Он словно окаменел.

— Ну, хватит. — Невадо повернулся. Его лицо окутал дымок от наполовину выкуренной сигареты. Он прокричал что-то по-итальянски киллеру у двери. — Я решил…

Джиллиан неожиданно бросилась на него. Прежде чем киллер успел прореагировать, она выхватила сигарету изо рта Невадо, размахнулась и швырнула ее в книжный шкаф. Промасленная бумага жадно подхватила пламя, словно пять сотен лет только и ждала уничтожения.

— Нет!

Невадо, казалось, передумал. Но было слишком поздно. Он подбежал к шкафу и выдернул горящие книги на пол, принялся, как безумный, затаптывать огонь. Порыв ветра из открытой двери подхватил несколько горящих листов и швырнул их высоко, вне пределов досягаемости, в шкафы, где пламя тут же занялось снова. Кайма длиннополого одеяния Невадо загорелась.

Еще немного — и вся стена была охвачена пламенем.

LXXXIV

Ник увидел, как Невадо в сгущающемся дыму бросился к двери. Он попытался бежать следом, но дробь пуль тут же остановила его. Он нырнул вниз, увлекая за собой Эмили, прикрывая ее своим телом. А когда поднял голову, то увидел, что дверь захлопнулась.

Куда делась Джиллиан? Он огляделся — сквозь черный дым, шедший от книг, ничего не было видно. Может быть, Невадо увел ее с собой? Таковы были условия их сделки?

Потом он увидел ее. Она лежала на полу у шкафа, пыталась приподняться на руках и отползти. На нее дождем падали горячий пепел и угли, сворачивались, словно лепестки, у нее на спине, но она не могла двигаться быстрее — когда она попыталась было сделать это, за ней потянулся полноводный кровавый ручей. Прощальный дар Невадо.

Ник подбежал к ней, подхватил под мышки и потащил к середине помещения. Эмили оторвала рукав от своего свитера и перевязала бедро Джиллиан, чтобы остановить кровотечение. Лицо Джиллиан было бледно от испуга.

— Прости, Ник, — бормотала она. — Прости, пожалуйста.

Времени выслушивать извинения не было. Пламя уже начало распространяться из глубины башни по стенам. Дым наполнял помещение. Ник вытащил перчатки из кармана и одну протянул Эмили.

— Держи у лица.

Дыша через влажную перчатку, Ник бросился к двери. Поверхность ее была ровной, однообразной — ни замка, ни ручки.

«Неужели вы думаете, мы так погрязли в Средневековье, что даже не умеем запирать двери?»

Он ударил по двери ногой, но она только чуть скрипнула, а он сильно ушиб ногу. Он навалился на дверь всем телом, но почувствовал лишь холодную силу металла. Они сгорят задолго до того, как эта дверь подастся.

Он бегом вернулся к Эмили и Джиллиан.

— Плохие новости.

Не убирая перчатки ото рта, Эмили показала наверх. Среди балок вихрились, уходя вверх, клубы дыма. Она оторвала перчатку от лица ровно настолько, чтобы сказать:

— Дым. Уходит. — Она перевела дыхание. — В крыше должно быть отверстие.

Так ли? У Ника были сомнения на этот счет. Но ничего другого не оставалось. Он посмотрел вверх — шкафы гигантской лестницей поднимались вдоль стен. Их соединяли галереи и перекрытия, хотя некоторые и были уже в опасной близости от все разрастающегося пожара. Даже если они доберутся до верха, то, вполне возможно, окажутся там в ловушке.