Лесь

— У нас нет горбов и беременности, — забеспокоился Каролек.

— Збышек привезёт. Вот ключи. Все приготовленное лежит в рабочей комнате…

— И поставь машину немного ниже. Там, внизу, ниже ратуши, в стороне костёла, есть такая площадка и вокруг склады. Оставь там все, это очень хорошее место для переодевания. Церковный сторож будет близко к окну, и только уборщица должна будет обойти ратушу вокруг…

— Где Бобек? — поинтересовался главный инженер.

— Сидит на представлении. Он упорно хотел увидеть пьесу.

— Может быть, его вызвать? Он знает, где что есть…

— Достаточно уже было замешательства, не будем делать больше ничего!

— Ну, так езжай поскорее, ради бога, потому что не успеешь! Сейчас лучше всего, это единственный случай, балаган продлится до послезавтра!..

Звонок вызвал артистов на сцену. Главный инженер, слишком поверхностно посвящённый в планы персонала бюро, отдал Каролеку очки и, не очень понимая, что собственно, должен привезти, подался в пансионат. Въезжая на гору крутым серпантином дороги, он наблюдал в себе удивительное явление. Чем дальше он находился от сотрудников, тем больше отыскивал в себе трезвость ума. Правда, взамен весьма чувствительно давали себе знать его контакты с доской и барабаном, но главный инженер желал лучше иметь это, нежели тот удивительный переворот в мыслях, к которому он не был приспособлен.

Он вытащил из машины большой свёрток астралона, нашёл в рабочей комнате хорошо упакованный мешок, с интересом отпечатал на кусочке кальки сделанную Каролеком печать и положительно оценил произведённые приготовления. Свободный, очищенный от всякого мусора стол ждал оттиски, вокруг в необычном порядке отдыхали орудия труда, печать была сделана безошибочно, и главный инженер был тронут огромными усилиями, затраченными персоналом на приготовления. Он поклялся быть на высоте положения.

Четвёртый акт подходил к концу, когда ушам заинтересованных пришлось услышать ворчание мотора. Главный инженер привёз нужный инструмент для взламывания. Отъезда машины никто не слышал, бал в замке заглушил все другие звуки.

Контакт в последнем перерыве, между четвёртым и пятым актами, был невозможным. За кулисами, весь в красных пятнах на лице, метался инструктор культуры, председатель местного совета внезапно решить вопрос, должны ли актёры переодеться в нормальную одежду, или принять участие в дальнейших торжествах переодетыми в исторические костюмы, необычайно заинтересованный главной героиней высокопоставленный сановник из воеводства старался прорваться за декорации, но наибольший хаос внёс следящий за всем секретарь партячейки. Ответственный за фейерверк пиротехник сидел, собственно на столбе в качестве электрика, и никаким способом невозможно было уловить момент, когда его можно было освободить от его обязанностей, чтобы он успел на пригорок, где его неопытный напарник сторожил взрывчатые материалы и ракеты. Благодаря усилиям секретаря партячейки эту проблему стали решать все вместе.

— В таком положении на церковного сторожа и уборщицу никто не обратит внимания, — шептал лихорадочно Каролек. — Сами видите, что делается. Содом и Гоморра…

— Сразу же после спектакля все помчатся на взгорье, к тем холодным огням, — говорил проникновенно Януш. — Здесь мало кто останется. Только бы успеть! Сразу же к Збышеку!..

— О, боже, взял ли он реквизит! — беспокоилась Барбара.

— Они были все вместе, в пачке…

Драма окончилась. Барбара прыгнула с башни замка, председатель местного совета пал, поражённый ударом, электрик-пиротехник бросил цветную бумагу и съехал со столба, обращая на себя внимание незначительной части зрителей, гремящие звуки «браво» наполнили душу инструктора культуры волшебными звуками. Интерес не уменьшался, и никто не уходил из зрительного зала, среди кланяющихся актёров разыгрывались непонятные, но весьма привлекательные сцены. Председатель местного совета силой выволакивал из-за занавеса упирающихся звёзд сотрудников бюро, одновременно стараясь вырваться из рук пролетария. При первых звуках «автора», «автора» инструктор культуры проворно выбежал и помог начальнику…

Граф Лесь достиг главного инженера первым с небольшим опозданием и скорее случайно. Главный инженер, плохо знакомый с окрестностями, ошибся местом и ждал с мешком на задворках отделения милиции. На счастье, именно туда вела дорога к запланированным складам и прокрадывающийся меж домами Лесь попал прямо на мешок.

Через минуту в то же самое место попал и Каролек, который, отдавая себе отчёт, где находится, при виде двух маячащих фигур в темноте, чуть не получил инфаркт.

— О, боже! — простонал он вполголоса. — Почему здесь?!. Скорее отсюда, ведь здесь милиция!

Главный инженер ужасно разнервничался, чувствуя неясно, что ошибся. Лесь взволновался ещё больше. Со стороны площади доносился усиливающийся шум и гомон. Мешок передвинули в самое тёмное место, в кустарник, растущий под каким-то забором.

— Где та Барбара?! — отчаянно шептал Каролек. — Она должна уже давно умереть, должна тут быть, боже мой, у нас нет времени!..

— Сейчас начнётся фейерверк! — стонал Лесь нервно и озлобленно. — Все помчатся туда, а потом свалятся нам на голову. Только сейчас!..

— Начнём без Барбары! — пожелал с презрением главный инженер.

— Исключено!.. Уборщица!.. Я должен увидеть уборщицу!..

— Куда она делась, господи боже мой?!.

Барбара не приходила по независящим от неё причинам. Вмешательство инструктора культуры дала возможность председателю местного совета вырваться из рук Януша и вытолкнуть на первый план главную звезду коллектива бюро. Секретарь партячейки постарался выключить из действия пролетария. Он изо всех сил держал за руку с помощью автора Барбару и Януша, которые кланялись, принимали поздравления и одаривали зрителей гримасами, должными означать улыбку. Окружающая их толпа любителей исключала исчезновение с горизонта.

Председатель местного совета переживал прекраснейшие моменты своей жизни. В его душе бушевал вулкан чувств. Он узнал, что власти решили одарить его не только дипломом признания, но также и отличием государственным, и эмоции раздирали ему грудь. Он почувствовал потребность минутного одиночества, необходимость прийти в себя и овладеть своими чувствами, ибо иначе не смог бы достаточно играть роль хозяина городка в дальнейших торжествах. У него было туманное ощущение, что выявление состояний эйфории посредством громкого пения, фривольных прыжков и плача было бы в глазах достойных гостей по меньшей мере неестественно.

Поэтому он прошёл через подмостки сзади декорации и подался в ратушу. Среди звуков оркестра, гомона и криков толпы двинулись на ближайшее взгорье, а председатель вбежал в свой кабинет. Он упал на стул, дрожащими от волнения ладонями открыл ящик стола и вытащил чекушку рябиновки.

Уже через минуту приятное тепло успокоило его возбуждённые нервы, ставя на их место ощущение гордости и счастья. Все, что он пережил в этот вечер, страшные моменты, связанные с грохотом последнего прибывшего зрителя, который слетел по ступенькам с самого верха, во странным поведением персонала бюро, которое чуть не погубило пьесу, со сложностями с пиротехником, отдалилось в даль, а осталось лишь сознание полученного успеха. Он лихорадочно употребил крышку бутылки второй раз, потом третий и четвёртый…

Барбары нигде не было. Из темноты вынырнул возле Леся и Каролека главный инженер, который то и дело выглядывал на улицу, раздражённый, нервный и полный сомнений.

— Все уже ушли! — прошептал он лихорадочно. — Если мы должны красть, то только сейчас! Сейчас двинутся те холодные огни, станет видно, господи, когда вы все то успеете начертить, печати нужно подбросить обратно!..

Достаточно бессмысленные и полные тревоги слова главного инженера снова выявили все трудности и мощное беспокойство. Ситуация становилась критической. Почти не сознавая, что он делает, Лесь нервно бросился развязывать мешок. Трясущимися руками Каролек приспосабливал на нем горб, сам, в свою очередь используя помощь главного инженера.