Обманутое время

— «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»… Это «Гамлет», — заметив ее быстрый взгляд, рассмеялся Кэл. — Мы до сих пор читаем Шекспира. Кофе хочешь?

Либби покачала головой. Спит она или не спит, он обязан ответить.

— Ты сказал, что отрикошетил от черной дыры?

Он улыбнулся, испытав некоторое облегчение. Хотя Либби еще не во всем разобралась, она начинает ему верить!

— Совершенно верно… Во всяком случае, я так думаю. Мне понадобится мой компьютер. Когда мы попали в поле притяжения черной дыры, вся аппаратура как будто спятила. Я переключился на ручное управление. Мне удалось чуть-чуть отклониться… Перегрузки были ужасные. Теперь я понимаю, что чувствует муха, когда по ней бьют мухобойкой. Я отрубился. А когда пришел в себя, то уже падал на Землю. Я снова подключился к компьютеру и подумал, что мои беды позади.

— И все-таки непонятно, как ты очутился здесь… точнее, как ты очутился в нашем времени.

— Ученые выдвигали множество гипотез. Лично я склоняюсь к гипотезе пространственно-временного континуума… впрочем, не буду забивать тебе голову. По-моему, этого никто до конца так и не понимает. В общем, черная дыра деформирует пространство вокруг себя и как следствие притягивает другие объекты. Это явление и называется гравитацией. У черной дыры сверхмощное гравитационное поле. При этом черная дыра деформирует, прогибает не только пространство, по и время…

— И тебя, значит, затянуло в черную дыру?

— Представь себе крошечный шарик, который вращается по кромке огромной чаши. Нет, меня не затянуло в дыру. Только раскрутило и отшвырнуло. И вот благодаря достигнутой скорости и удачно выбранной траектории я отправился назад во времени.

— Тебя послушать, все звучит вполне правдоподобно.

— Другого объяснения у меня нет. Если хочешь, можно выяснить подробнее. — Наклонившись вперед, Кэл повернул диск.

— Компьютер!

- Слушаю, Кэл.

Либби нахмурилась, услышав низкий, грудной женский голос.

— С каких пор компьютеры стали высокими пышногрудыми блондинками?

Кэл широко улыбнулся.

— В межгалактических полетах чувствуешь себя одиноко. Компьютер, воспроизведи данные за второе мая. Выведи на монитор.

Кэл повернулся в кресле и склонился к просмотровому экрану, выросшему из пульта управления. Послышался тонкий писк. Со своего места Либби, как завороженная, смотрела, как на экране разворачиваются события недавнего прошлого… или будущего? Сначала она увидела Кэла. Он сидел точно на том же месте, что и сейчас. Но на пульте управления мерцали и переливались разноцветные огни, что-то гудело и жужжало. Вдруг кабину затрясло; Кэл поправил ремень безопасности. Либби увидела, как у него на лбу выступил пот. Он нажимал кнопки, крутил диски, но аппаратура не слушалась.

— Расширь изображение! — приказал Кэл.

Теперь Либби увидела то, что видел Кэл в обзорный экран. Впереди раскинулся необъятный космос, манящий и необозримый, с россыпями звезд. Вдали мерцала какая-то планета. И вдруг полный мрак впереди, абсолютная чернота. Либби показалось, что звездолет увяз в ней.

Кэл на экране дернул рычаг и громко выругался. Послышался жуткий металлический скрежет, все затряслось. Кресло Кэла завертелось с головокружительной скоростью; Либби замутило. И вдруг все пропало.

— Черт! Компьютер, продолжай воспроизведение!

- Банки данных повреждены. Дальнейшее воспроизведение невозможно.

- Потрясающе! — Кэл хотел отдать приказ провести диагностику системы, но тут поймал на себе взгляд Либби. Она безвольно обмякла в кресле; лицо у нее побелело, глаза остекленели. — Эй! — Он вскочил и склонился над ней. — Успокойся! — Охватив ее лицо ладонями, он легко нажал большими пальцами нужные точки с двух сторон горла.

Либби пришла в себя.

— Как будто я сама побывала там, — сказала она.

Кэл принялся согревать в своих руках ее ледяные ладони. И зачем он включил воспроизведение? Он думал только о себе, ему хотелось понять, что же тогда случилось.

— Какой ужас! — воскликнула Либби. После того, как она посмотрела запись, последние сомнения исчезли. Она судорожно стиснула руку Кэла и вскинула на него потрясенный взгляд. — Представляю, что пережил ты!

— Нет, все не так страшно. — Он погладил ее по голове и быстро и нежно поцеловал в губы и в щеку. Либби гладила его по лицу; она наслаждалась утешением, которое давала и получала.

— Что ты собираешься делать?

— Хочу придумать, как вернуться.

Она тяжело вздохнула. Конечно, он не может остаться.

— Когда ты улетаешь?

— На это понадобится время. — Кэл выпрямился и окинул взглядом рубку. — Сначала нужно кое-что починить. В обшивке есть пробоины. И потом, придется произвести массу расчетов.

— Я хочу тебе помочь. — Либби беспомощно улыбнулась. — Но не знаю как!

— Знаешь, а мне хочется, чтобы ты просто посидела здесь, пока я работаю. Я понимаю, у тебя много дел, но… может, подаришь мне несколько часов?

— Конечно! — Либби кивнула. — Нечасто мне предлагают побыть на звездолете. — Она понимала, что остается лишь отшучиваться, ведь стоит Кэлу внимательно взглянуть на нее, и он поймет то, что она сама поняла только что. Когда он улетит, ее сердце разобьется. — Можно я пока прогуляюсь здесь?

— Конечно, гуляй сколько хочешь! — улыбнулся Кэл, он заметил, что Либби еще бледная, но голос у нее окреп. Может быть, ей, как и ему, нужно побыть какое-то время одной. — А я пока дам компьютеру задание.

Она оставила его в рубке и вышла. Автоматические двери почти бесшумно разъехались при ее приближении. Либби прошла в другой отсек — небольшое, но уютное помещение, похожее на кают-компанию или комнату отдыха. В стены встроены два дивана с вогнутыми спинками; на них лежат ярко-оранжевые подушки. Посередине столик; ножки привинчены к полу. Столешница светлая; материал отдаленно напоминает плексиглас. На столике глянцевые журналы. Так будет выглядеть через двести с лишним лет журнал для автолюбителей, подумала она, усмехнувшись и взяв один из них в руки. Бродя по кают-компании, она рассеянно похлопывала журналом по бедру и твердила себе: я — человек разумный. А разумный человек принимает то, что невозможно отрицать. И все же…

Никаких «все же»! Она — ученый. Она изучает человека. Только сейчас предмет ее исследования — не человек прошлого, а человек будущего.

Целый час она бродила по звездолету, наблюдая, впитывая мельчайшие детали. Она нашла узкий, довольно неопрятный отсек, который приняла за кухню. Плиты не было, только встроенное в стену устройство, напоминающее микроволновую печь. В шкафчике, похожем на холодильник, стояло несколько бутылок. На некоторых знакомые красно-бело-синие этикетки популярной марки пива.

«А люди не так сильно изменились», — подумала Либби. Она выбрала бутылочку со знакомым безалкогольным напитком, открутила крышку и сделала первый глоток, на пробу. Поразительно, подумала она, отпивая второй глоток. Точно такой же напиток охлаждается и у нее в холодильнике. Забрав с собой бутылку — с ней стало как-то легче, — она пошла бродить дальше и вскоре очутилась в громадном грузовом отсеке. Он был пуст, если не считать груды ящиков в углу.

Кэл говорил, что совершал грузовой рейс, вспомнила Либби. На Марс… Когда снова засосало под ложечкой, она отпила еще один глоток из бутылки.

Значит, в двадцать третьем веке люди все-таки колонизировали Марс. А ведь уже в двадцатом веке ученые строили планы полетов на Красную планету. Надо будет спросить Кэла, когда построили первую колонию и как выбирали колонистов. Либби потерла пальцами виски. Наверное, через день-другой все это покажется ей не такой уж фантастикой. Тогда она начнет мыслить логически и придумает нужные вопросы.

Она продолжала знакомиться с летательным аппаратом. В нем имелся и второй ярус, на котором размещались почти исключительно спальни, то есть спальные отсеки. В тех книжках, которые любит читать отец, спальни на космических кораблях гордо именуются «отсеками» или «каютами».