Любовь побеждает все

— Дэвид, вы, кажется, запамятовали, я не в вашем вкусе!

Ее голос звучал как надо, прохладно и несколько отрывисто, и тут до Эй Джи дошло, что она выбрала неверную тактику.

— Да, не в моем! — Он провел рукой по ее затылку и взъерошил ей волосы. — Но мне на это наплевать!

Когда он прижался к ней, Эй Джи поняла, что ей придется выбирать: или она сейчас вырвется и скроется от него, или изобразит абсолютное равнодушие. Второй вариант ей показался более приемлемым, его она и выбрала. Это было ее второй ошибкой.

Дэвид умел соблазнять женщин и добиваться их. Он наклонился и слегка коснулся губами ее губ, продолжая гладить затылок и волосы. Эй Джи крепче сжала бокал и застыла. Губы Дэвида снова едва скользнули по ее губам, и он почти незаметно коснулся их языком. Из ее груди непроизвольно вырвался давно сдерживаемый вздох.

Когда ее глаза начали закрываться, а тело стало податливее, он провел губами по ее подбородку. Ни один из них не заметил, как из ее руки на ковер упал бокал.

Дэвид был соблазнен ее запахом. Ее сильный, отчетливый, интимный аромат, казалось, парил над ее кожей. Когда он потянулся к ней губами, то понял, что никогда не забудет это мгновение. Она тоже.

На этот раз ее губы были раскрыты в ожидании, полные желания. И все же он медлил, сдерживая себя. Вопреки его предположению, она не была недотрогой, напротив, оказалась теплой, мягкой женщиной, привлекающей своей беззащитностью. Ему нужно было время приспособиться, подумать. Он отодвинулся и запечатлел на ее лице лишь слабый намек на поцелуй. Они оба дрожали.

— Может быть, в конце концов, Аврора, реакция была не такой уж странной, — пробормотал он. — У нас обоих.

Ее тело то горело, то казалось ледяным и слабым. Нет, она не могла себе позволить так реагировать на него! Собрав остатки сил, Эй Джи выпрямилась:

— Если мы собираемся делать одно общее дело…

— А мы собираемся!

Она прервала его долгим, терпеливым вздохом.

— …тогда вам следует понять и принять мои правила. Я не сплю с кем попало: ни с клиентами, ни с коллегами!

Почему-то это понравилось Дэвиду.

— Сужает поле, не так ли?

— Это мой бизнес, — отрезала она. — Я никогда не смешиваю личную жизнь и профессию.

— В нашем городе это трудно, но достойно восхищения. Однако… — Он не мог сопротивляться желанию протянуть руку и поиграть выбившейся прядкой волос возле ее уха. — Я не просил вас спать со мной.

Она схватила его за запястье и оттолкнула, с удивлением и удовольствием обнаружив, что пульс его так же далек от нормы, как и ее.

— Считаем, что вы предупреждены! Вы не будете стараться соблазнить меня, иначе наткнетесь на отпор.

— А вы думаете, я собираюсь это делать? — Он снова провел пальцем по ее щеке. — Только затруднять себя.

— Прекратите.

Он помотал головой и снова вгляделся в ее лицо. Да, привлекательна. Не красавица, да и роскошной вряд ли ее назовешь. Слишком холодна, слишком упряма. Так почему же он уже вообразил ее обнаженной и обвившейся вокруг него?

— Что между нами происходит?

— Я думаю — вражда.

Он широко улыбнулся, сразу же совершенно очаровав ее. Ей захотелось убить его за это.

— Может быть, отчасти, но даже это слишком сильно для такого короткого знакомства. Например, минуту назад я задавался вопросом, приятно ли заняться с вами любовью. Хотите верьте, хотите нет, но такие мысли у меня вызывает не каждая женщина, с которой я встречаюсь!

Ее ладони опять повлажнели.

— Я должна быть польщена?

— Нет. Я просто думаю, что дела у нас пойдут лучше, если мы поймем друг друга.

Очень хотелось развернуться и удрать, но… этого делать нельзя. Никак нельзя! Эй Джи осталась на месте.

— Поймите вот что. Я представляю Клариссу Дебасс. Я буду заботиться о ее интересах, о ее благополучии. Если вы попытаетесь сделать что-то, что может повредить ей в профессиональном или личном плане, я перекрою вам кислород! А все остальное нас волновать не должно.

— Время покажет.

Она первой отошла от него. Эй Джи не считала это отступлением. Она подошла к двери и выключила свет:

— У меня сегодня деловая встреча. Давайте подпишем контракт, Брейди, закончим наше дело.

Глава 3

Совещания, посвященные подготовке к выпуску фильма, вызывали у его сотрудников усталость и дурное настроение. Дэвид же на них буквально расцветал. Колонки цифр, которые надо привести в равновесие, привлекали практическую часть его натуры. Переводя эти цифры в декорации, свет и реквизит, он бросал вызов своему творческому началу. Если бы он не научился с удовольствием сочетать одно с другим, не выбрал бы профессию продюсера.

У него была репутация человека, который знает, чего хочет, и он делал все, чтобы соответствовать этой репутации. Свое отношение к профессиональной деятельности он перенес и на личную жизнь. Если верить работавшим с ним режиссерам, он был жестким, но справедливым продюсером. Как человек Дэвид был щедр и, по отзывам многих женщин, не лишен теплоты.

Дэвид готов был дать режиссеру творческую свободу, но до определенной степени. Когда эта свобода уводила режиссера от точки зрения Дэвида на проект, он резко останавливал его. Умный режиссер понимал требования и шел навстречу.

В отношениях с женщинами он бывал легким и внимательным. Если женщина предпочитала розы, она получала розы. Если она предпочитала поездки верхом, он устраивал поездки верхом. Но если она пыталась проникнуть ему под кожу, он твердо и уверенно останавливал ее. Умная женщина понимала требования и шла навстречу.

Режиссеры называли его жестким, но нехотя признавались, что хотели бы снова работать с ним. Женщины называли его холодным, но улыбались, слыша по телефону его голос.

Всего этого он добивался не с помощью тщательно продуманной стратегии, а просто потому, что был человеком осторожным и ответственным в своих сокровенных мыслях… и сокровенных потребностях.

К тому времени как совещания, посвященные подготовке к выпуску фильма, закончились, определены места съемок и формат, Дэвиду не терпелось увидеть результаты. Свою команду он набирал сам, всех — до последнего техника. Имея личный интерес к Клариссе Дебасс, он решил начать с нее. Его выбор, он был уверен, не имел никакого отношения к ее агенту.

На первоначально высказанное им пожелание взять у Клариссы интервью в ее собственном доме Эй Джи Фиддс ответила коротким письмом с отказом. Мисс Дебасс имеет право на частную жизнь. Ну что же. Не желая, чтобы его стесняла техническая сторона дела, Дэвид договорился, чтобы студии придали ту же милую загородную атмосферу. Здесь у нее возьмет интервью ветеран журналистики Алекс Маршалл. Дэвид хотел таким образом завоевать доверие. Человек с репутацией Маршалла для этого вполне годился.

Дэвид предпочитал держаться на заднем плане, предоставляя действовать команде. У него уже случались проблемы с режиссером его теперешнего проекта, но обе их совместные работы получили награды. А самым главным для Дэвида был конечный продукт.

— Затените этот прожектор фильтром, — распорядился режиссер. — А то впечатление такое, будто мы сидим в мебельном магазине. Мне нужно создать атмосферу. Алекс, если вы будете произносить вступительное слово, я бы хотел узнать, что вы собираетесь говорить.

— Прекрасно. — Алекс постучал двухдолларовой сигарой и принялся за работу.

Дэвид посмотрел на часы. Кларисса опаздывала, но пока не настолько, чтобы поднимать тревогу. Еще через десять минут придется попросить ассистента позвонить ей. Он послушал, как Алекс безупречно произнес вступительное слово, затем подождал, пока режиссер возился со светом. Решив, что он в данный момент не нужен, Дэвид предпочел позвонить сам. Только в офис Эй Джи. Ничего, несколько неприятных минут ей не повредят, думал он, толкая двери студии.

— Ах, Дэвид, прошу прощения!

Он остановился, увидев спешащую по коридору Клариссу. Сегодня она не похожа на чью-либо тетушку, заметил он, когда они обменялись рукопожатиями. Волосы, эффектно зачесанные назад, делали ее ярче и намного моложе. На шее серебряное ожерелье с аметистом размером с большой палец. Умелый макияж выгодно подчеркивал светло-голубые глаза, как и роскошное темное платье. Это была не та женщина, которая кормила его мясным рулетом.