Глубоко под кожей

Он не был уверен, что знает, как выразить свою любовь. Он не умел баловать женщин. Романтическая любовь, по его мнению, существовала только в книгах и фильмах. В нее верили только молодые и глупые. Однако у него появилась потребность, которая становилась все сильнее, показать Шантел, что его чувства не ограничиваются одним лишь физическим влечением и что он сам не знает их силы.

Приподнявшись на локте, он осторожно убрал волосы с ее лица, пропустив через них пальцы. В первых лучах восходящего солнца, упавших на ее кожу, она показалась ему необыкновенно красивой.

Он провел большим пальцем по ее губам, восхищаясь их формой, мягкостью и ароматом, который, он был уверен, еще долго сохранится на его губах. Он приник к ее губам своими — словно в первый раз. А может, так оно и было.

Ее тело обмякло. Губы Квина впились в рот Шантел, и ее рука, прижатая к его спине, бессильно соскользнула вниз. Она думала, что знает, что значит обладать мужчиной, но оказалось, что она ошибалась. Она думала, что представляет себе, что значит быть любимой, но оказалось, она не имела об этом ни малейшего понятия. И в ней будто что-то переключилось, не ясно, но вполне ощутимо, словно во сне. Осознание этого все усиливалось, и тогда она дала себе обещание.

Жар все возрастал и наконец сфокусировался в одной точке. Тело Шантел наполнилось силой и такой огромной страстью, что она застонала от наслаждения, Они перевернулись, и она оказалась наверху. И тогда они выпустили на волю свою страсть.

Руки Квина двигались быстро, но ее руки оказались не менее требовательными. Его губы жаждали ее губ, но его страстное стремление натолкнулось на не менее страстное стремление Шантел. Благоразумие было отброшено, словно шелк и кружева. Оргазм накрыл их, как гроза, которая гремела всю ночь и закончилась только под утро. И когда наступил рассвет, они погрузились в сон.

— Хорошо, что сегодня воскресенье, — произнесла Шантел, погрузившись в горячую пенистую воду по самую шею. Она взяла бокал с вином, который стоял на краю ванны, и улыбнулась Квину, лежавшему рядом. — Нельзя сердиться на пузырьки пены, надо наслаждаться ими.

Квин потянулся, чтобы взять свой бокал. Ванна Шантел была такой большой, что они легко уместились в ней вдвоем, В окне над головой виднелось ярко-синее небо. Вода, поднявшаяся почти до самого края, была покрыта белой ароматной пеной.

— От меня будет пахнуть, как от женщины.

— Милый ты мой. — Шантел дотронулась языком до края своего бокала. — Никто, кроме меня, не будет тебя нюхать.

— Ты ухитрилась уместить здесь столько пены, что я и за неделю ее не смою. — Он снова фыркнул и положил ноги поверх ее ног. — Впрочем, мы сможем это кое-чем компенсировать.

— М-м-м. — Прикрыв глаза, Шантел откинулась на спину. — Хорошо бы. Такая ванна мне очень нужна. График съемок на следующую неделю просто убийственный. Там будут три сцены, которые измотают меня вконец. В одной из них Брэд с Хейли чуть было не погибают во время пожара. Эта сцена — самая тяжелая.

— Какого пожара?

— Почитай сценарий, — небрежно произнесла Шантел и улыбнулась, когда Квин бросил в нее пеной. — Я знаю, конечно, что спецэффекты безопасны, но ползать по полу сарая, когда пиротехнические установки изрыгают пламя и дым, не так уж приятно. Вот почему я радуюсь, что сегодня воскресенье и можно понежиться в ванне и помечтать о том, как мы с тобой займемся любовью. — Она посмотрела на него, сузив глаза до щелочек. — В который уже раз.

— Но ты можешь и лежа в ванне заниматься со мной любовью. — Он повернулся и приблизил к ней свое лицо. — Одно другому не мешает.

Шантел рассмеялась и обняла его за шею, а вода выплеснулась из ванны и залила пол.

— Это — твоя работа, — шутливо упрекнул он.

— Да, я налила слишком много воды. Обычно я купаюсь одна.

— Больше ты не будешь купаться одна. — Он поцеловал ее, любуясь, как из-под пузырьков пены проступает ее грудь. — Почему бы тебе не вытащить затычку?

— Я не могу ее найти. — Шантел наклонил голову, чтобы следующий поцелуй пришелся в другое место. — А, вот она, позади меня. И я думаю, что такой большой и сильный мужчина легко с ней справится.

— Где она? — Рука Квина прошлась по груди Шантел и скользнула на талию.

— Близко. Еще ближе. — Она почувствовала, как его пальцы скользнули по ее бедру. — Совсем близко. Почему бы нам… — Но фраза осталась незаконченной, потому что он крепко поцеловал ее, и она погрузилась в воду с головой. Вынырнув, она глотнула воздуха, вытерла лицо и воскликнула: — Квин!

— Вот она. — Он легко нашел затычку и выдернул ее.

— Я рада. Но мне в глаза попала пена.

Он хотел было улыбнуться, но когда увидел, что она встала и взяла полотенце, во рту у него сразу же пересохло. Своей неуклюжей шуткой он мог обидеть ее!

— Шантел!

Она прижимала полотенце к лицу, но опустила его с полуулыбкой. А когда он поднялся рядом с ней, улыбка тут же исчезла с ее лица. Не говоря ни слова, он привлек ее к себе. Так они и стояли, прижавшись, а белые пузырьки пены лопались у них на коже и высыхали.

— Я и не подозревала, что любовь может быть такой, — прошептала Шантел.

— Я тоже не подозревал. — Да, он нашел ее. Ему казалось невероятным, что он нашел все, что было ему нужно в жизни, причем безо всяких поисков. — Ты замерзла. — Почувствовав, что ее кожа стала холодной, он взял полотенце и обернул вокруг нее. — Я думаю, что мне открутят голову, если ты завтра придешь на съемки с красным носом.

— У меня никогда не бывает красного носа. — Она тоже взяла полотенце и набросила его на Квина. — Это оговорено в моем контракте.

— А ты не сможешь уехать в отпуск после окончания съемок?

— Это будет зависеть с кем и куда, — улыбнулась она.

— Со мной. А куда — мы решим.

— Я освобожусь через три недели. А ты придумаешь, куда мы поедем. — Она хотела было вылезти из ванны, но отступила к стене. — Ой, смотри, мы залили весь пол!

— Брось туда пару полотенец. — Квин взял с полки полотенце и бросил его на пол, чтобы промокнуть воду.

— Моя горничная будет от тебя в восторге. — Шантел привычным жестом взяла с полки увлажнитель для кожи и принялась втирать его в кожу.

— Когда мы поженимся, правила пользования ванной будут изменены. — Он смотрел на полотенце на своей талии и не заметил, как пальцы Шантел замерли у нее на щеке. — Пусть будет пена, но только без запаха. Одно дело, когда за твоей спиной шепчутся слуги, совсем другое — когда дети задают себе вопрос — почему их папа пользуется туалетной водой?

Шантел каким-то образом удалось надеть крышку на флакончик с увлажнителем и поставить его на полку, не уронив.

— Ты сказал: «Когда мы поженимся?»

Ему не надо было смотреть на нее, чтобы понять, что она отошла на три шага назад. Он догадался об этом по ее голосу.

— Разумеется.

Сердце Шантел стучало где-то в самом горле, но она давно уже научилась не выдавать своего волнения.

— Ты хочешь иметь детей?

— Да. — Мышцы его живота напряглись. — А в чем дело?

— Я… Ты слишком торопишься, — сумела выдавить она из себя.

— Но мы же с тобой не подростки, Шантел Я думаю, мы оба знаем, чего хотим.

— Мне надо сесть. — Она не была уверена, что ноги удержат ее, поэтому быстро прошла в спальню и села. Она так сильно скрутила угол полотенца, что костяшки ее пальцев побелели.

Квин немного подождал. Зеркало, занимавшее всю стену напротив ванны, запотело, и он представил себе, как она сидит в ней, и в этом зеркале отражается ее красота — юная и совершенная.

Она была мечтой, более того — звездой, освещающей тьму и порождающей в душах людей разные фантазии. Когда он вошел в спальню, его лицо выдавало легкое смущение.

— Похоже, я нажал какую-то не ту кнопку. — Из кармана рубашки он вытащил сигареты. — Я думал, ты тоже этого хочешь. — Закурив, он глубоко затянулся. — Я так понимаю, что муж и дети никак не вписываются в твой образ.