Околдованные

От его сердитого тона ей хотелось напрячь плечи, заняв оборонительную позицию, но вместо этого она заставила их распрямиться.

— Я собираюсь сделать завтрак, если ты не против.

Он что-то пробормотал, махнул рукой, и на стойке появилась тарелка со слегка поджаренными тостами.

— Вот. Хотя я не понимаю, как ты можешь называть это завтраком. Теперь сядь и успокойся.

— Я предпочитаю все делать сама. — Но она все же поставила тарелку на стол, и намеренно полезла в холодильник за джемом, чтобы потянуть время.

— Роуэн, ты испытываешь мое терпение. Я лишь прошу, чтобы ты села и поговорила со мной.

— До этого момента не просил, но сейчас, когда ты это сделал, я так и быть, присяду. — Роуэн вернулась к столу и села, удивленная тем, насколько самодовольно она себя чувствовала после этой маленькой победы. — Хочешь тостов?

— Нет, не хочу. — Услышав резкость в собственном голосе, Лиам вздохнул. — Спасибо.

Она улыбнулась ему с такой внезапной и открытой теплотой, что его сердце дрогнуло.

— Я очень редко выигрываю споры, — сообщила она ему, намазывая джемом тост. — Особенно когда не знаю предмет спора.

— Этот ты выиграла, не правда ли?

В ее глазах заплясали искры, когда она откусывала первый кусок от тоста.

— Я люблю выигрывать.

Лиам не мог не улыбнуться.

— Я тоже. — Он положил руку на ее запястье, когда она хотела поднять кружку с кофе. — Ты не добавила ни сливки, ни сахар. Я знаю, ты не любишь черный кофе.

— Только потому, что я делаю плохой кофе. Твой хороший. Ты сказал, что хочешь поговорить о твоей семье.

— О семье. — Он убрал руку, чтобы больше ее не касаться. — Ты понимаешь, что течет в крови моей семьи.

— Да. — Он сидел так близко и так внимательно смотрел на нее, что Роуэн боролась с желанием поерзать на месте. — Твой дар. Наследие Донованов. — Она улыбнулась. — Так называется твоя компания.

— Да, верно. Потому что я горжусь тем, откуда я родом. Сила — это обязанности и ответственность. Это не игра, но и бояться ее нечего.

— Я тебя не боюсь, Лиам, если тебя именно это беспокоит.

— Возможно, в какой-то мере.

— Я не боюсь, просто не могу бояться. — Она хотела потянуться к нему, сказать, что любит его, но Лиам встал из-за стола и начал метаться по кухне, хотя ранее сам просил Роуэн так не делать.

— Ты воспринимаешь все как сказку. Магия, романтика, «и жили они долго и счастливо». Но это просто жизнь, Роуэн, со всей ее неприглядностью и ошибками. Жизнь, — повторил он, снова повернувшись к ней, — которой нужно жить.

— Ты прав лишь наполовину, — ответила она. — Я не могу перестать видеть магию и романтику, но я понимаю и остальное. Как я могу не понимать, после встречи с твоими кузеном, кузинами и их семьями? Вот что я вчера увидела — семью. Не картинку из сказочной книги.

— И тебе было… комфортно среди них?

— Абсолютно. — Ее сердце затрепетало где-то у самого горла. Она видела, что для него это очень важно. Важно, чтобы она приняла и его, и его семью. Потому что… возможно ли, потому что он тоже любит ее? Что хочет сделать ее частью своей жизни? Ее накрыло волной радости.

— Роуэн. — Он снова сел, поэтому ей пришлось спрятать трясущиеся руки под столом. — У меня много родственников. И здесь, и в Ирландии. В Уэльсе и Корнуолле. Среди них есть и Донованы, и Мэлоуны, и Райли. Есть и О'Мира.

Ритм ее сердца эхом отдавался в ее голове, подгоняя фантазию.

— Да, ты говорил, что твоя мать из рода О'Мира. Мы даже можем быть отдаленными родственниками. Правда, это здорово? Значит, каким- то извилистым путем я могу быть связана с Морганой и остальными.

Он подавил желание глубоко вздохнуть, затем решительно взял ее руки в свои и пододвинулся ближе.

— Роуэн, я не сказал, что мы можем быть родственниками. Мы и есть родственники. Отдаленные, конечно, но у нас есть общая кровь. Наследие.

Роуэн, сбитая с толку его неожиданно серьезным тоном, уставилась на Лиама.

— Да, думаю, это вполне возможно. Кузены в десятой степени или что-то в этом роде. Я не совсем уверена как это правильно называется. Это интересно, но… — Тут ее сердце екнуло. — Что ты имеешь в виду? — проговорила она медленно. — У нас общее наследие?

— Твоя прабабушка, Роуэн О'Мира была колдуньей. Такой как я. Такой как ты.

— Это абсурд. — Она хотела вырвать руки, но он лишь крепче сжал их. — Это чушь, Лиам. Я даже не знала ее, а уж ты тем более.

— Я знаю о ней. — Теперь его голос был спокойным. — О Роуэн О'Мира из Клера, которая влюбилась и вышла замуж, покинула своих родных и отреклась от своего дара. Она сделала это, потому что об этом попросил муж, которого она любила. Она сделала это по доброй воле, и это было ее право. Когда у нее родились дети, она ничего не говорила им о своем наследии, пока они не выросли.

— Ты наверно ее с кем-то путаешь, — это все, что она смогла сказать.

— Они называли ее эксцентричной, возможно, немного загадочной, но не верили. Когда они родили своих детей, то лишь сказали им, что Роуэн О'Мира была странной. Доброй и любящей, но странной. И когда дочь ее дочери родила свою дочь, этот девочка росла, не зная, что течет в ее крови.

— Человек бы знал. Как такое можно не знать? — На этот раз он отпустил ее руки, дав ей возможность выскочить из-за стола. — Ты бы ощутил это. Почувствовал.

— Разве ты не ощущаешь? — Он тоже поднялся из-за стола. Как же ему хотелось рассказать ей все, и при этом не напугать. — Разве ты не чувствуешь это время от времени? Это волнение, этот огонь в крови?

— Нет. — Роуэн тут же поняла, что это ложь, и сдала назад. — Я не знаю. Но ты ошибаешься, Лиам. Я самая обыкновенная.

— В детстве у тебя были необыкновенно яркие сны. Ты могла видеть картины в языках пламени, чувствовала трепет силы под кожей, и в голове.

— Воображение, — настаивала она. — У детей всегда отличное воображение. — Но сейчас ее начала бить дрожь, частью которой был страх.

— Ты сказала, что не боишься меня. — Мягко сказал он, будто разговаривал с пугливым оленем в лесу. — Почему же тогда ты боишься себя?

— Я не боюсь. Я просто знаю, что все это неправда.

— Тогда ты наверняка захочешь все проверить, посмотреть, кто из нас прав?

— Что проверить? Как?

— Первый приобретенный навык, который остается с человеком дольше всех — это создание огня. Твоя внутренняя память знает, как это делать. Я лишь напомню тебе. — Он подошел к ней и взял ее за руки, прежде чем она смогла отступить. — И я даю тебе слово, что ничего не сделаю сам. Но и ты дай мне слово, что не станешь блокировать то, что придет к тебе.

Казалось, теперь задрожала даже ее душа.

— Мне не нужно ничего блокировать, потому что во мне ничего нет.

— Тогда иди за мной.

— Куда? — спросила она, когда он потянул ее к выходу. Но она уже и так знала.

— К танцу, — ответил он. — У тебя еще не достаточно контроля, а круг защищен.

— Лиам, это смешно. Я простая женщина, и чтобы развести огонь, мне нужны спички и дрова.

Он остановился, чтобы лишь посмотреть на нее.

— Думаешь, я тебе лгу?

— Думаю, ты просто ошибаешься. — Ей приходилось напрягаться, чтобы успеть за ним. — Возможно, действительно существовала Роуэн О'Мира, которая была ведьмой. Это вполне возможно, Лиам, но она не была моей прабабушкой. Моей прабабушкой была милая, слегка ненормальная старушка, которая красиво рисовала и рассказывала сказки.

— Ненормальная? — Он тут же уцепился за это обидное слово. — Кто тебе это сказал?

— Моя мама… это…

— Ясно, — кивнул он, будто это подтверждало его слова. — Ненормальная, — бормотал он, возобновив свой путь. — Женщина отдает все ради любви, и ее называют ненормальной. Возможно, так и есть. Лучше бы она осталась в Ирландии и связала свою жизнь с себе подобным.

Тогда он бы не шел сейчас по лесной тропинке, держа в своей руке дрожащую руку Роуэн.

Лиам никак не мог решить, рад он подобному повороту судьбы, или нет.