Околдованные

— Да. — Она неосознанно потерла рукой грудь в области сердца.

— Тогда работай со мной, если тебе это нравится. На жизнь тебе хватит. Наследие Донованов об этом позаботится. Решать тебе, Роуэн.

— Подожди минуту. — Держа руку у сердца, она отвернулась от него и подошла к окну. Небо по-прежнему было голубым, лес — зеленым, и все так же спокойно дул ветер.

Менялась только ее жизнь. Если конечно она это позволит.

Жить, делая то, что ей нравится? С удовольствием использовать свои способности и получать необходимую отдачу? Неужели это возможно? Неужели это реально?

И тогда она поняла, что это не паника сдавила горло и заставила кровь бежать быстрее. Это было возбуждение.

— Ты действительно серьезно? Ты думаешь, мои рисунки подойдут для твоей истории?

— Иначе я бы ничего не предлагал. Выбор за тобой.

— За мной, — тихо произнесла она на выдохе. — Тогда да, мне это очень подходит. — Ее голос был медленным и осмысленным. Но как только до нее дошел полный смысл его предложения, она резко повернулась с горящими глазами. Он снова увидел в них серебряные искры. — Я с удовольствием буду работать с тобой над игрой. Когда начинаем?

Он взял ее протянутую руку и аккуратно сжал в своей руке.

— Мы уже начали.

Позже, стоя на своей кухне с праздничным бокалом вина и сырным сэндвичем, Роуэн пыталась вспомнить, чувствовала ли она себя когда-либо более счастливой.

Ей думалось, что нет.

У нее уже не оставалось времени на поездку в город, так что новые книги и поиски дома пришлось отложить на потом. Вместо этого она обрела новую карьеру, которая будет ее радовать.

Теперь у нее был шанс — настоящий шанс изменить направление.

Пусть даже Лиам Донован не собирается облегчать ей задачу, а как раз наоборот. Он был требовательным, временами властным и очень взыскательным.

Она сделала около дюжины рисунков гномов Фирфа, прежде чем он одобрил один единственный. А его одобрение заключалось в ворчании и кивке.

И так хорошо. Ей не нужно, чтобы ее гладили по голове и расточали комплементы. Она была признательна уже за то, что он ожидал от нее хорошей работы и считал их успешной командой.

Команда. Она ухватилась за это слово. Это делало ее частью чего-то важного. После всех этих лет скромных фантазий она сама рассказывает истории. Пусть не словами, которые ей не поддавались, но своими рисунками. На протяжении многих лет она убеждала себя, что ее любимое занятие — это не больше чем просто хобби.

Теперь это ее призвание.

Все же она продолжала оставаться практичной женщиной. Постаралась обсудить с ним деловые вопросы, заглушив охвативший ее восторг. Жаль, что она была не в силах скрыть свое явное изумление, когда он назвал примерную сумму, которую ей заплатят за работу.

Она засмеялась, думая о том, что теперь у нее будет свой дом, и налила себе еще один бокал вина. Она купит картины и новые книги, растения. Отыщет красивый антиквариат, чтобы обставить свое новое жилище.

И будет жить долго и счастливо. Одна.

Роуэн старалась не обращать внимания на внезапную острую боль. Она привыкнет к одиночеству. Научится им наслаждаться. Возможно, она до сих пор чувствовала притяжение к Лиаму, но понимала, что теперь между ними не может быть личных отношений, только профессиональные.

Теперь он вообще не выказывал никакого желания делать их отношения более личными. Это немного задевало ее гордость, но и к этому она тоже привыкнет.

В старшей школе она была жутко влюблена в капитана дискуссионного клуба, и до сих пор помнила волнение и трепет, которые появлялся лишь при одном его виде. Как же ей тогда хотелось быть чуть общительнее, ярче, симпатичнее и решительнее, чем та девочка, с которой тот постоянно гулял.

Потом в колледже был поэт с грустными глазами и темным видением жизни. Она была уверена, что сможет вдохновить его, понять его душу. И когда, по прошествии целого семестра, он взглянул на нее своими грустными глазами, она свалилась к его ногам, как переспелая слива с ветки.

Она не сожалела об этом, даже когда через две недели он обратил свой грустный взгляд на другую студентку. В конце концов, она получила целых две недели книжной романтики и отдала свою девственность чувственному мужчине, пусть и не склонному к моногамии.

Ей не нужно было много времени, чтобы понять, что она его не любила. Она влюбилась в образ. После этого его небрежный отказ уже не казался ей большой трагедией.

Она поняла, что мужчины просто не считают ее… неотразимой. Таинственной или сексуальной. К сожалению, ей самой нравились именно такие мужчины.

В случае с Лиамом здесь было даже больше.

Конечно, у нее был Алан. Милый, надежный, разумный Алан. Хоть она и любила его, но когда они стали любовниками, поняла, что никогда не испытает с ним той дикой радости, сжигающего желания и нестерпимого томления.

Она пыталась. Его одобряли ее родители, поэтому казалось логичным, что она постепенно в него влюбится и с ним обеспечит себе спокойную жизнь.

Может именно мысли об этой спокойной жизни наконец-то напугали ее настолько, что заставили сбежать?

Теперь она могла точно сказать, что правильно сделала. Поняла, что было бы не правильно останавливаться на чем-то меньшем, чем… все. На чем-то меньшем, чем она нашла сейчас. Она осознала свое место, свои желания, свои слабости и таланты.

Они не поймут — по крайней мере, не сразу. Но Роуэн была уверена, когда она обзаведется собственным домом и карьерой, они все увидят. И, может быть, даже будут гордиться ею.

Она посмотрела на телефон, задумалась, затем покачала головой. Нет, еще не время. Она пока не будет звонить родителям, и рассказывать о своих планах. Ей не хотелось слышать сомнение, беспокойство, и аккуратно скрываемое нетерпение в их голосе, чтобы не испортить момент.

А момент был действительно замечательный. Поэтому, услышав стук в переднюю дверь, она тут же вскочила. Это Лиам, как же иначе?! Просто идеально. Наверняка он принес еще работу. Они смогут сесть в кухне и поговорить, поиграть идеями.

Спеша к двери, она думала о том, что нужно заварить чай. Полутора бокалов вина было достаточно, если она хотела оставить голову ясной. Пока она шла домой, у нее появилась еще ода идея касательно Зеркальных Земель и красного моря.

Сгорая от нетерпения все ему рассказать, она открыла дверь. Веселая приветливая улыбка тут же сменилась потрясением.

— Роуэн, ты не должна открывать дверь, не проверив, кто за ней стоит. Ты слишком доверчива.

В сопровождении весеннего бриза, в дом вошел Алан.

Глава 7

— Алан, что ты здесь делаешь?

Роуэн увидела неожиданную боль в глазах Алана и поняла, что ее тон был неприветливым и очень близким к осуждающему.

— Прошло уже три недели, Роуэн. Мы подумали, что ты будешь рада знакомому лицу. И откровенно говоря… — Он убрал прядь густых песочных волос, упавшую ему на лоб. — Твой голос во время последнего звонка обеспокоил твоих родителей.

— Голос? — Она ощетинилась, но отдернула себя и изо всех сил постаралась изобразить на лице приятную улыбку. — Не понимаю почему? Я сказала, что отлично здесь обосновалась и все в полном порядке.

— Возможно, это их и беспокоит.

Его встревоженные карие глаза заставили ее почувствовать первую вспышку вины. А пока Алан снимал пальто и вешал его на спинку стула, к этому чувству добавилось негодование.

— С какой стати им беспокоится?

— Никто из нас по-настоящему не знает, чем ты тут занимаешься, или чего хочешь добиться, отрезая себя от остального мира.

— Я же все объяснила. — Теперь Роуэн почувствовала усталость. Это был ее дом, черт побери, и ее жизнь. И вот в них вторгаются и начинают задавать вопросы. Тем не менее, манеры заставили ее указать на стул. — Присядь, пожалуйста. Хочешь чего-нибудь? Чай, кофе?

— Нет, спасибо. — Она подумала, что Алан здесь выглядит совсем не на своем месте в элегантном сером костюме и накрахмаленной белой оксфордской рубашке [10]. Он до сих пор носил консервативный полосатый галстук, завязанный аккуратным виндзорским узлом [11]. Ему даже не могло прийти в голову ослабить узел во время долгого путешествия.

10

Оксфордская рубашка получила свое название благодаря материалу, из которого сшита. Оксфорд — приятная на ощупь хлопчатобумажная ткань, которая отлично подходит для повседневной носки. Техника окрашивания оксфорда такова, что воздействию подвергаются только нити, идущие в одном направлении, поэтому ткань при близком рассмотрении выглядит текстурной.

11

Виндзорский узел, названный так в честь герцога Виндзора, — широкий треугольный узел, который обычно завязывается для официально-деловых встреч.