Черные холмы

— Ты удивишься, но все это у нас есть.

— Не стану сегодня сразу браться за работу… Побуду денек дома — с тобой и с папой.

— Я бы отшлепала тебя, как маленькую, задумай ты что-нибудь другое.

— Расскажи мне все-все-все, — попросила Лил, как только они выехали со стоянки. — Как у вас дела? Кто ведет в бесконечном шахматном турнире Джо против Фарли? Кто с кем ссорится и кто с кем спит? Заметь, я стараюсь не спрашивать тебя о заповеднике, поскольку стоит мне начать, и я уже не остановлюсь.

— Тогда я отвечу на твой незаданный вопрос. В заповеднике все в полном порядке. А теперь рассказывай о своих приключениях. Мне очень понравились те наброски, которые ты посылала по электронной почте. Думаю, тебе на самом деле пора браться за книгу.

— Непременно. Как только появится свободное время. Материала у меня уже достаточно. Еще есть куча фотографий — много больше того, что я посылала вам. Знаешь, как-то утром, еще не до конца проснувшись, я выглянула из палатки — просто так, ради интереса узнать, что делается на свете божием. И тут же увидела на дереве пуму. Роскошная была кошка… Сидела там и разглядывала лагерь, словно пытаясь ответить на вопрос: какого дьявола эти двуногие тут делают?

Туман уже начал расходиться, в воздухе зазвенели птичьи трели, но в лагере пока было тихо. Не спали только мы двое — я и пума. Знаешь, мамочка, у меня перехватило дыхание… Я с трудом заставила себя заползти в палатку и достать камеру. Пара секунд, не больше. Но когда я выглянула, пумы уже не было. Исчезла, как часть тумана… Так мне и не удалось ее сфотографировать.

Рассмеявшись, Лил покачала головой и подняла руку, словно останавливая сама себя.

— Ты же знаешь, о пумах я могу рассказывать бесконечно. Но мне хочется послушать, что нового у вас. — Она расстегнула куртку, наслаждаясь теплом работающей печки. — Ты посмотри на этот снег! Какие сугробы! А ведь всего два дня назад я изнывала от жары в Перу… Так что у вас нового?

— Я не стала говорить тебе по телефону. Не хотела расстраивать. Сэм упал с лошади и сломал ногу.

— Ох! — лицо Лил стало серьезным. — Когда это случилось?

— Месяца четыре назад. Должно быть, жеребец взбрыкнул, и Сэм упал, да не просто так, а прямо под копыта. В общем, двойной перелом. Он был там совсем один, Лил. Лошадь вернулась домой без него, вот Люси и забеспокоилась.

— А сейчас он как?

— Получше. В первое время мы были здорово напуганы. Сэм — крепкий мужчина, но ведь ему уже семьдесят шесть… В общем, его положили в больницу, сделали операцию и наложили гипс. Лечение было долгим, но теперь он уже потихоньку начинает ходить, правда с тростью. Счастье, что у него всегда было хорошее здоровье. Но этот перелом здорово его подкосил, что уж там говорить.

— А как Люси? С ней-то все в порядке? Как она справляется с делами? Ей кто-нибудь помогает?

— Да. Сначала, конечно, было нелегко, но постепенно все наладилось. — Дженна на секунду замялась, и Лилиан поняла, что главные новости еще впереди. — Купер вернулся…

Сердце у нее сразу сжалось. «Это по привычке, — подумала Лил. — Воспоминания о прошлом, вот и все».

— Чудесно. Это как раз то, что им сейчас нужно. Долго он здесь пробудет?

— Он вернулся, Лил, — Дженна мягко коснулась руки дочери. — Живет на ранчо.

— Ясное дело, — Лилиан попыталась справиться с подступившим волнением. — Где же ему еще жить?

— Купер приехал сразу, как только Люси ему позвонила. Пробыл здесь несколько дней, пока не убедился в том, что новая операция Сэму не потребуется. Затем вернулся на восток, уладил там все дела и приехал снова. Теперь он будет жить здесь, Лил.

— Но… у него же свой бизнес в Нью-Йорке, — она пыталась говорить беспечно, однако получалось это так себе. — Купер ведь ушел из полиции, стал частным детективом. Мне казалось, дела у него идут в гору.

— Видимо, так и было. Но… Люси сказала, что он продал агентство, собрал вещи и перебрался сюда. Заявил, что остается насовсем. По правде говоря, не знаю, как бы старики без него справились. Никто из соседей не отказал бы им в помощи, но свой человек есть свой человек. Я не хотела сообщать тебе обо всем по телефону, детка. Знаю, как это для тебя нелегко.

— Да что ты, мама, — боль в сердце стала потихоньку затихать, и Лилиан попробовала улыбнуться. — Все это было так давно… Мы с Купером по-прежнему друзья. Мы ведь встречались… Года три назад, когда он приезжал к Люси и Сэму.

— Ты виделась с ним меньше часа, а потом тебе срочно потребовалось лететь во Флориду — как раз на те две недели, что он был здесь.

— Но мне действительно надо было уехать, а тут подвернулась хорошая возможность. Ты же знаешь, пантеры во Флориде на грани исчезновения, — Лилиан, прищурившись, смотрела в окно. — Я не переживаю из-за Купера и рада, что он приехал помочь Люси и Сэму.

— Ты его любила.

— Да, любила. Глагол прошедшего времени. Не волнуйся за меня.

Она на самом деле почти не думала о Салливане. У нее была своя работа, свой дом. У Купера тоже. Какие уж тут серьезные чувства?… Просто раньше они были детьми, а теперь стали взрослыми.

Когда мать повернула на дорогу, ведущую к ферме, Лил приказала себе выбросить эти мысли из головы. Она уже видела поднимающийся из трубы дым. Это значит, что скоро она окажется в тепле и уюте родного дома. Вот из-за сарая выскочили две собаки — надо же посмотреть, кто приехал.

Сердце Лил обожгло внезапным воспоминанием — давнее летнее утро, прощание с Купером и две такие же собаки, ставшие свидетелями ее слез.

«Двенадцать лет назад», — напомнила она себе.

С тех пор прошло двенадцать лет. Если уж быть честной, это на самом деле был конец. За такое время вполне можно справиться с любыми чувствами.

В окно машины Лил увидела отца — тот как раз выходил из амбара. Мысли о Купере Салливане сразу показались ей чем-то не очень значительным.

Затем было море объятий и поцелуев. Потом последовали домашний обед и чудесный десерт — печенье, которое испекла мать, и чашечка горячего шоколада. Около Лилиан в порыве восторга крутились две новые собаки — гончие Луи и Кларк. Из окна был виден знакомый пейзаж: сосны, поля, холмы, далекий проблеск реки.

Дженна настояла на том, что сама разберет и постирает вещи дочери.

— Позволь мне хотя бы денек почувствовать себя настоящей матерью…

— Ничего не имею против.

— Ты знаешь, я вовсе не модница, — усмехнулась миссис Чанс, забирая у Лилиан сумку, — однако даже я с трудом представляю, как ты обходишься таким минимумом…

— Все дело в том, что мои вещи прекрасно сочетаются друг с другом, а еще в том, что я готова надеть грязные носки, когда чистых просто нет. И кстати, вот эту еще вполне можно не стирать, — начала было Лил, взяв в руки любимую клетчатую рубашку, однако скептический взгляд Дженны заставил ее поправиться: — Не то чтобы она чистая, но и не слишком грязная.

— Я разберусь, а ты отправляйся наконец в ванну… Возьми с собой бокал вина и расслабляйся.

Лил с наслаждением нырнула в горячую воду.

«Как же приятно, — подумала она, — хоть иногда почувствовать себя маленькой девочкой… Правда, девочкам не предлагают взять вино в ванну…»

Работа в походных условиях означала очень скромное, если не сказать примитивное существование. Лил ничего не имела против такого порядка вещей, но это вовсе не значило, что она будет возражать против горячей ванны с шапкой ароматной пены, тем более что сегодня в ней можно было лежать, сколько заблагорассудится.

Сейчас, оказавшись в одиночестве, она позволила себе вернуться к мыслям о Купере.

Он приехал в тот момент, когда дедушка с бабушкой так нуждались в нем, и это, конечно, шло ему в плюс. Впрочем, и раньше никто не сомневался в его любви к старикам.

Разве можно ненавидеть мужчину, который радикально поменял свою жизнь, чтобы позаботиться о благополучии близких людей? Да ей, собственно, и не за что было ненавидеть Купера Салливана.

Ну что он ей сделал? Всего-навсего разбил сердце, после чего повернулся и ушел прочь из ее жизни. Разве можно за это ненавидеть?

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.