Черные холмы

Включив радио, она замурлыкала в такт музыке.

За окном мелькали холмы, зеленые пастбища, опрятные дома. Ветер трепал развешанное на веревках белье. Завидев стадо бизонов, Лил не выдержала и притормозила.

«Всего несколько фотографий!» — сказала она себе.

На ранчо Уилксов Лилиан приехала как раз в тот момент, когда Купер седлал лошадь. Лил взяла пакеты в одну руку, корзинку во вторую и призывно свистнула. Он подошел, потянулся за рюкзаком и покосился на поклажу подруги. — Что это у тебя такое?

— Да так… Маленький сюрприз, — она протянула пакеты Куперу.

— Это все еда? Да тут ее недели на две.

— Потом еще скажешь мне спасибо. А где твои?

— Утром уехали в город. По идее, должны скоро вернуться. Впрочем, они сказали, чтобы мы их не ждали.

— Вот и чудесно, — Лил, ни на секунду не забывавшая о своем секрете, довольно улыбнулась. — Кстати, я разговаривала сегодня с будущей соседкой по комнате, — она осмотрела подпругу и подтянула ее. — Эта девушка позвонила, чтобы обсудить кое-какие детали. Она из Чикаго, будет изучать зоологию. Надеюсь, мы с ней поладим.

— Это ты скоро узнаешь.

— Угу, — Лил вскочила в седло. — А у тебя какой сосед?

— Мой сосед большую часть времени находился под кайфом. И так все два года… Не могу сказать, чтобы он меня слишком беспокоил.

— Надеюсь, в университете у меня появятся новые друзья, — Лил тряхнула головой.

Лошади их мирно трусили по дороге. Небо сегодня было без единого облачка.

— А ты сам пробовал курить? — не сказать, чтобы сообщение о соседе под кайфом ее встревожило, но все-таки кое-что нужно было уточнить.

— Пару раз, под настроение, благо травка у этого парня всегда была под рукой. Сначала все казалось таким ярким и прикольным, но потом у меня жутко заболела голова, так что я решил эти эксперименты прекратить.

— И в этом году он снова будет твоим соседом?

— Уже нет. Его исключили за неуспеваемость.

— Значит, и тебе придется привыкать к новому соседу.

— Я не собираюсь возвращаться в университет.

— Что? — Лил было остановилась, но Купер продолжал ехать как ни в чем не бывало, и она пришпорила лошадь. — Ты что, решил не возвращаться на восток?

— Не на восток, а в университет. С меня довольно.

— Но ты же только… Так… Что случилось?

— Ничего. В этом, собственно, и дело. Понимаешь, вся эта эпопея с юридическим образованием — затея моего отца. Пока я выполнял его указания, он платил за обучение. Но я больше не намерен подлаживаться…

По блеску в глазах и упрямо выдвинутому вперед подбородку Лил поняла, что Купер с трудом сдерживает гнев.

— Не имею ни малейшего желания быть юристом и уж тем более той безвольной марионеткой, какой хочет видеть меня отец. К черту все это! Я и так век» жизнь только тем и занимался, что старался угодить ему, обратить на себя его внимание. И что в итоге? Да, отец платит за мое обучение, но только потому, что это было в его интересах. Ты даже не представляешь, в какой он был ярости, когда я отказался поступать в Гарвард.

— Ты мог бы учиться там, если бы захотел.

— Нет, Лил, — Купер помрачнел еще больше, но тут же улыбнулся. — А вот ты бы могла! Ты умница и всегда была отличницей.

— Ты тоже здорово соображаешь.

— Спасибо, но дело в том, что мне все это неинтересно. Я ненавижу то, чем занимался два года.

«Сколько грусти и одновременно злости в его словах…» — подумала Лилиан и вздохнула.

— Ты никогда об этом не говорил…

— А какой смысл? Это было бы перемалывание одной и той же муки. Отец умеет представить все так, будто у меня совсем нет выбора. Только он всегда прав, только он знает, чем нужно заниматься… Но я больше не хочу делать то, что делает Салливан-второй. И я не хочу быть Салливаном-третьим… Только представь, сколько времени я потратил на то, что мне совсем не нужно! В общем, с меня хватит.

— Жаль, что ты не сказал мне об этом раньше, Купер. Мы бы с тобой поговорили, просто поговорили. И ты бы не чувствовал себя таким несчастным.

— Может быть, и так. Не знаю. Просто вся эта затея с самого начала исходила от моих родителей. А для них важно лишь одно — чтобы все было, как у людей.

Лил взглянула на него с искренним состраданием:

— Ты что, поссорился с ними перед отъездом?

— Я бы не назвал это ссорой. Просто я высказал свою точку зрения… и получил в ответ ультиматум. Или я остаюсь на лето в Нью-Йорке и работаю в семейной фирме, или отец лишает меня финансовой поддержки. Он привык давить на меня еще с тех пор, как я был ребенком.

В полном молчании они перебрались через ручей. Тишину нарушал только стук лошадиных копыт.

«Бедный мой Купер!» — думала Лил. Она и представить себе не могла, чтобы ее собственные родители вдруг отступились от нее.

— В итоге ты приехал сюда.

— Я сделал то, что хотел. У меня достаточно денег, чтобы снять квартиру. Если честно, я вовсе не привередлив. В любом случае к матери я уже не вернусь.

В груди у Лил затеплилась надежда.

— Ты мог бы остаться здесь, у бабушки с де душкой. Работал бы на ранчо. Или снова пошел бы учиться…

Она взглянула в лицо Куперу, и надежда тут же умерла.

— Я больше не вернусь в университет, Лил. Это не для меня. Вот ты другая. Ты давно все распланировала. Что будешь делать, куда пойдешь учиться. Наверное, еще с тех пор, когда встретила пуму, — он улыбнулся, но как-то совсем невесело.

— Я и не знала, что ты так несчастлив, Купер. Конечно, я понимала, что юриспруденция — не твой выбор. Нечестно было со стороны твоего отца…

— Дело не в честности, — Салливан пожал плечами с видом человека, который настолько привык к обману, что ложь его уже и не тревожит. — По большому счету, дело даже не в отце. Дело во мне самом. Я вообще не желаю больше учиться в университете.

— Но и тут ты остаться не хочешь. Правда ведь?

— Пока не знаю. Понимаешь, это было бы слишком просто. Здесь у меня есть дом, земля и работа, которую я научился неплохо делать. У меня есть дед с бабушкой. А еще есть ты.

— И все-таки?…

— Я ведь еще ничего не успел сделать в жизни, ничего не добился. В Нью-Йорке я всего лишь Салливан-третий. Здесь я только внук Люси и Сэма Уилксов. А я хочу быть самим собой! В общем, я подал заявление в полицейскую академию.

— Куда? — спихни Купер ее с лошади, Лил и то была бы ошарашена меньше. — С чего это вдруг? Ты же никогда не говорил о том, что хочешь быть полицейским.

— Я прослушал курсы по законодательству и криминалистике. Только это и понравилось мне за два года обучения. Я получил хорошие баллы, так что в академию меня уже зачислили. Мне будет двадцать, когда я начну. Учеба займет всего полгода. Думаю, у меня получится. Понимаешь, мне нужно что-то такое, что действительно будет моим. Даже не знаю, как тебе это объяснить…

«А как же я?» — подумала Лил, но вслух спросила совсем о другом:

— Ты уже сказал бабушке с дедом?

— Пока нет.

— Значит, ты будешь работать в Нью-Йорке.

— Я ведь и так должен был вернуться на восток, — напомнил девушке Купер. — Окончил бы университет и вкалывал в компании отца. Каждый день ходил бы в офис в каком-нибудь идиотском костюме. И еще в галстуке! Теперь, по крайней мере, я буду делать то, что мне интересно. Полагаю, ты должна меня понять.

— Я понимаю, — вздохнула Лил. Как бы ей хотелось, чтобы он остался здесь, с ней! — Просто… это так далеко.

— Я приеду, как только смогу. Может быть, даже на Рождество.

— Я тоже могу приехать в Нью-Йорк… После первого семестра или… следующим летом.

Лицо Купера немного просветлело.

— Я покажу тебе город. Знаешь, там есть на что посмотреть. У меня уже будет своя квартира. Не очень большая, но…

— Да какая разница! — Лил это действительно было все равно. — Знаешь, в Южной Дакоте тоже нужны полицейские, — девушка попыталась обратить все в шутку. — Со временем ты сможешь стать шерифом соседнего городка. Купер расхохотался.

— Ну, для начала мне нужно окончить академию. Это не у всех получается.