Зимняя роза

— Я подарю вам на свадьбу сотню золотых монет.

— Благодарю вас, милорд. А что такое золотые монеты?

Кайлер слабо усмехнулся:

— Сейчас они так же бесполезны, как, например, бык с женской грудью. А теперь ты меня спросишь, что такое бык, — продолжал Кайлер, опередив открывшего было рот юношу. — Поскольку в твои-то годы ты уже наверняка видел женскую грудь.

— Да, милорд. И для мужчины это настоящее чудо. А о быке я слышал. Это такой зверь, да? Я когда-то читал историю…

Дэйлис резко замолчал и вскинул голову, прислушиваясь к звукам, раздававшимся откуда-то сверху. Внезапно он с криком схватил поводья и повис на них, да так резко, что Касмор споткнулся и заржал. Только инстинкт и сила удержали Кайлера в седле, когда огромное дерево упало в нескольких дюймах от копыт отпрянувшего коня.

— Слух, как у летучей мыши, — снова пробормотал принц, чувствуя, как стук сердца грохотом отдается в ушах.

Дерево было полных шесть футов в обхвате и более сотни 4 в высоту. Сделай путники еще один шаг — и от них даже мокрого места не осталось бы.

— Это знак.

Шок вернул принцу ясность мысли.

— Это просто мертвое дерево, которое не выдержало веса снега и льда.

— Это знак, — упрямо настаивал Дэйлис. — Его ветви указывают туда.

Юноша показал направление и, не выпуская из рук поводьев, повел коня налево.

— Теперь мы будем идти туда, куда укажут ветки каждого рухнувшего дерева? — Кайлер недоуменно покачал головой, но потом пожал плечами.

— Ну хорошо. Нам уже все равно куда идти.

Принц задремал и проспал около часа. Второй час он, стуча зубами от холода, вслепую шагал рядом с конем. Но когда они в полдень собрались сделать привал и подкрепиться, Дэйлис насторожился и поднял руку, прося принца помолчать.

— Что это за звук?

— Чертов ветер. Неужели он никогда не уймется?

— Нет, милорд. Вслушайтесь! Он пробивается сквозь вой ветра, — юноша даже прикрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться. — Это похоже… на музыку.

— Я ничего не слышу и уж точно не слышу музыки.

— Нам нужно туда!

Дэйлис сорвался с места. Кайлер напрасно кричал, приказывая ему вернуться. Принца охватила ярость, когда он понял, что Дэйлис заблудится и останется без еды и коня. Он взлетел в седло и пришпорил жеребца.

Он быстро догнал Дэйлиса. Тот, стоя по колено в снегу, дрожащей от волнения рукой указывал на что-то перед собой.

— Что это? Милорд, что это такое?

— Это всего лишь ручей, — Кайлер боялся, что рассудок юноши не выдержит выпавших на их долю испытаний. Принц спрыгнул с коня.

— Это всего лишь… ручей! — прошептал он, не веря своим глазам. Их находка могла значить только одно… Текущая вода. Не лед, а живая, бегущая вода. Снег… Принц быстро огляделся. — Здесь снег не такой глубокий. И воздух! Ты чувствуешь, что он стал теплее?

— Какой красивый! — Дэйлиса заворожил вид бурлящей между камнями воды. — Он поет!

— Да, черт меня подери, он действительно прекрасен и в самом деле поет! Идем! Быстрее! Мы пойдем вдоль ручья.

Ветер по-прежнему завывал вокруг, но снежный покров становился все тоньше. Принц смог разглядеть силуэты деревьев вдали и следы, оставленные на снегу животными. Ему найти бы только в себе силы, чтобы выстрелить из лука, и у них будет мясо!

Вокруг шумела жизнь.

Из-под снега проглядывали камни, пни и кусты ежевики. Когда они услышали первую птичью трель, Дэйлис от удивления упал на колени.

Снег на их волосах и плащах давно растаял, но сейчас лицо Дэйлиса могло бы поспорить с ним своей белизной.

— Это сорока, — сказал ему Кайлер. Храбрый юноша задрожал при виде птицы. Это одновременно и насмешило и растрогало принца. — Вестница лета. И ветер стих.

Скоро копыта Касмора застучали по твердой земле. Одинокий луч солнца с трудом пробился через густые кроны деревьев, покрытых летней листвой.

— Что это за волшебство?

— Это солнце, — Кайлер сжал в ладони брошь в виде розы. — Слышишь? Мы нашли солнце!

Он спрыгнул с лошади и на подгибающихся от усталости ногах побрел к яркому пятну зелени. Здесь, на опушке Забытого леса, росли дикие розы, красные как кровь. Принц сорвал цветок, вдохнул его сладкий аромат и прошептал:

— Дейрдре…

Она покачнулась, едва не выпустив из рук ведро с талой водой, которое несла в сад. Дейрдре прижала ладонь к груди и почувствовала, как от радости быстрее забилось сердце.

— Он дома.

Теперь она встречала каждый рассвет со спокойствием и радостью в душе. Дни проходили незаметно. Ее любимый был в безопасности, а их ребенок рос в тепле у нее под сердцем. Этого ребенка она будет любить больше жизни. Холод никогда не вернется в ее сердце.

Иногда она тосковала, но… Дейрдре скорее согласилась бы тосковать до конца своих дней, чем лишить любимого свободы, заточив его в своем замке. В тот вечер, когда она узнала, что Кайлер в безопасности, в замке Розы состоялся праздник с вином, музыкой и танцами. «Эту историю будут передавать из уст в уста, — думала королева. — Легенду о Кайлере из рода Мрайдонов. Об отважном Кайлере и верном Дэйлисе. Все оставшиеся жить здесь после меня будут помнить о них».

Подаренное принцем кольцо она носила на шее на серебряной цепочке.

Королева тихонько напевала, очищая от снега тропинку в розовом саду.

— Вы послали мужчин посмотреть, не возвращается ли Дэйлис?

— Наверное, еще слишком рано. Но я знаю — он тронется в обратный путь как только сможет.

— А принц Кайлер? Разве вы его не ждете?

— Ему здесь не место. В том мире у него есть семья, а когда-нибудь будет и трон. С ним я узнала, что такое любовь, и теперь она цветет в моем сердце. Плод этой любви зреет в моем лоне. Поэтому я желаю ему счастья и благополучия. И чтобы однажды, когда воспоминания поблекнут в его душе, другая женщина полюбила его так, как люблю его я.

Орна бросила взгляд на застывшую во льду розу, но не промолчала:

— Вы сомневаетесь в том, что он вас любит?

— Нет, — улыбка Дейрдре была теплой и ласковой. — Но я кое-что поняла, Орна. Думаю, что встреча с ним была ниспослана мне, чтобы научить тому, чего я никогда не знала. Холод не может породить любовь. Даже если это произойдет, чувство будет эгоистичным. Это будет не любовь, а примитивная похоть. Мне приятно думать, что он живет под лучами солнца. Я не захотела удержать любимого рядом в отличие от моей матери. И, конечно' же, я не прокляну его, как поступила моя тетка. Раньше я думала, что живу здесь, как в тюрьме, и все в моей жизни подчинено долгу. Но теперь я знаю: если обстоятельства сложились иначе, мы бы с ним никогда не встретились бы.

— Вы намного мудрее, чем те, кто дал вам жизнь.

— Просто мне повезло, — поправила служанку Дейрдре, опершись на ручку мотыги. В сад вихрем ворвался Филэн.

— Моя госпожа, я закончил свой рассказ! Хотите послушать?

— С удовольствием. Бери вон ту мотыгу у стены. Расскажешь свою историю и заодно поможешь мне.

— Отличная вышла история! — мальчик сбегал за мотыгой и начал с энтузиазмом разбрасывать снег. — Лучшая из всех, что я когда-либо сочинял. А начинается она так: «Однажды храбрый и прекрасный принц из дальней земли вышел на битву с врагами, которые хотели захватить его королевство. Его звали Кайлер, а королевство его называлось Мрайдон».

— Хорошее начало, бард Филэн.

— Да, моя госпожа, но дальше будет еще лучше: «Отважный Кайлер победил захватчиков, но, получив тяжелые раны, заблудился в лесу, который называли Забытым».

Дейрдре продолжала работать, улыбаясь ярким воспоминаниям, которые пробудили в ее душе слова мальчика. Она вспомнила, как впервые увидела эти дерзкие синие глаза, вспомнила их первый смешной поцелуй. Она даст Филэну столь драгоценные для них бумагу и чернила, чтобы он записал свой рассказ. Дейрдре решила, что сама обернет листки выдубленной оленьей кожей. «Тогда, — подумала она с гордостью, — моя любовь будет жить вечно. Когда-нибудь наш ребенок прочтет эту историю и узнает, что его отец — герой».