Где ты, любовь?

— Кто вам это сказал?! Любая может продолжить род! Если, конечно, есть смысл его продолжать.

— Нет, только я! — убежденно сказала Берта. — И в этом есть смысл. Поверьте мне, я знаю.

— Это вам портреты сказали? — иронично спросил Холден.

— Даже если и так. — Она пожала плечами. — Я и сама чувствую, что это мое призвание. Я полюбила этот дом, я полюбила эти места. Мне уже кажется, что это — моя родина!

— Мисс Джойнс! Во-первых, нет никакого проклятия. Вообще нет проклятий — ни родовых, ни каких-либо еще! К тому же я знаю по крайней мере одну женщину, носившую фамилию Мэллори, которая умерла своей смертью!

— Она отмаливала грехи рода в монастыре. Особенно усердно молилась о душе первой жены Лоуренса Мэллори. Видимо, это ее и спасло. И она не оставила детей после себя.

— Господи, мисс Джойнс! Мне кажется, я сейчас тоже начну сходить с ума! Вы же медицинская сестра! Вам ли не знать, что такое смерть и что никакое проклятие не может ее ни вызвать, ни отодвинуть! У каждого своя судьба! Мы же не раз говорили об этом!

— Холден, этот спор бесполезен, — отрезала Берта.

— Да, Ханна права, вы становитесь больше Мэллори, чем Джойнс! — Слова Холдена прозвучали как упрек.

— Я проклята, но я согласна нести этот крест. Для меня сейчас главное — родить наследника Мэллори. А потом я буду молиться за моих потомков!

— Немыслимо! — воскликнул пораженный Холден. — Вы точно сошли с ума! Запомните, мисс Джойнс: пока вы еще не Мэллори, я сделаю все, чтобы спасти вас от этого проклятия. И уж поверьте мне, первая жена основателя рода тут ни при чем. Дело в чем-то другом… или в ком-то.

— Дело только во мне, — печально сказала Берта.

Он только поднял руки к небу и, больше не говоря ни слова, вышел из комнаты.

7

Холден считал, что мисс Джойнс действительно не в себе. Та Берта, которую он знал, ни за что в жизни не попала бы под влияние баек о каком-то родовом проклятии. Она просто была слишком умна, чтобы верить в это.

Черт! — выругался про себя Холден, зло ударив кулаком по ни в чем не повинной двери своей комнаты. Что с ней произошло?! Она не только помешалась, но и выглядит не очень хорошо. Мне кажется, она толком не спит в последние дни. Неужели все то время, что я ее не видел, она проводила с этими чертовыми портретами?!

Холден опустился в кресло перед камином. Надо было серьезно подумать.

Берта всегда была практичной и рассудительной девушкой. Да, ее выбило из колеи и это наследство, и этот замок, и предложение Лоуренса. Но ведь не настолько, чтобы сойти с ума! А у нее видны все признаки истерии: и судороги, и галлюцинации, и потеря сознания. Но ведь любой доктор, который хорошо изучил бы ее прежнюю личность, сразу бы сказал, что Берта не может быть подвержена истерии. Да, на нее влияли многие факторы, но ведь она в больнице каждый день видела перед собой смерть — что может быть страшнее? И так с семнадцати лет. Она бы стала пациенткой клиники неврозов уже к двадцати, если бы была к этому предрасположена! К тому же все то время, что я был рядом с ней, она была совершенно спокойна, уравновешена. Что же с ней произошло?! Может быть, Лоуренс ее чем-то расстроил? Ведь она стала замкнутой и молчаливой с того момента, как он приехал. Но не до такой же степени он ее огорчил, чтобы начать задушевные беседы с портретами! И потом, они все еще собираются пожениться. Какой смысл Лоуренсу говорить своей невесте что-то такое, что ей бы не понравилось? Вдруг она откажется. Ведь он хочет жениться на Берте, правда, непонятно, зачем ему это нужно. Ладно бы ему нужны были деньги, но ведь Лоуренс получил от тетки совсем не маленькую сумму. Как, впрочем, и Берта. Хотя, может быть, он не хочет, чтобы наследство ушло из семьи? Вот это уже более разумный вариант, похвалил себя Холден за сообразительность. Идем дальше. Чтобы не потерять наследство, он должен жениться на Берте. Иначе ему ничего не светит: ведь даже в случае смерти Берты ее состояние перейдет к государству. А тогда Лоуренс никак не сможет захватить его. Отлично, с его причинами мы разобрались. Теперь дальше. Он умело влюбил в себя Берту. Еще бы! Он такой блистательный, привлекательный и загадочный. А она всегда считала себя дурнушкой. Свадьбы не избежать, да и история получилась хоть для романа! — иронично улыбнувшись, подумал Холден. Но не от счастья же она сошла с ума?! Выйдя замуж за Лоуренса, Берта нарожает ему наследников, и все будет как надо. Лоуренс на каждом углу кричит, что он хочет восстановить свой род. Да он должен Берту на руках носить! Умная, милая, добрая, тихая, она точно никогда скандал не устроит, да еще и такая красивая — что еще может быть нужно мужчине? И честь рода будет хранить. Нет, Лоуренс ничего такого ей заявить не мог. Кто тогда? Ханна? Нет, сразу же отпадает. Она просто влюбилась в свою «молодую хозяйку».

Холден вскочил с кресла и принялся широкими шагами мерить комнату. Он подошел к окну и внимательно посмотрел на левое крыло. Его окна как раз выходили на картинную галерею.

А может… — подумал он, но тут же покачал головой. Ну вот, этот дом странно и на меня влияет. А еще один сумасшедший нам тут не нужен. Откуда взялась эта чертова истерия Берты?! — уже в сотый раз спросил себя Холден, и в сотый раз не смог дать вразумительного ответа.

— Кажется, мне нужна помощь, — вслух сказал он и усмехнулся. Действительно стоит обратиться к врачу, раз он принялся беседовать с собой.

Холден решительно направился к Ханне в кабинет, чтобы сделать один очень важный звонок.

— Мистер Макгилтон! — приветствовала его экономка. — Каким ветром вас ко мне занесло?

— Мне нужно позвонить, это очень важно, — ответил Холден, мило улыбаясь Ханне.

— Ой, у меня есть срочное дело на кухне! — воскликнула очень тактичная и сообразительная экономка. — Вы тут уж без меня как-нибудь!

Она вышла из-за конторки и направилась к двери. Уже держась за ручку, обернулась и спросила напряженным голосом, глядя прямо в глаза Холдену:

— Этот звонок связан с состоянием мисс Джойнс?

— Да, — честно ответил он.

— Мистер Макгилтон, я прошу вас об одном: помните, что вы можете разрушить жизнь Берте. Мне кажется, что вам не безразлична ее судьба?

— Вы правы, Ханна, мне действительно не безразлична ее судьба. Но вы должны также понимать, что происходящее с ней — ненормально. Я должен разобраться в этом.

— Да. — Хана, немного подумав, согласно кивнула. — Но помните, о том, что я вам сказала. Она ведь может возненавидеть вас на всю жизнь.

— Ханна, я боюсь, что эта жизнь не будет счастливой. А еще я боюсь, что она будет слишком короткой.

— Дай Бог, чтобы ваши слова не были пророческими. Мисс Джойнс нужна этому дому. Даже больше, чем мистер Мэллори.

Экономка бросила на Холдена еще один умоляющий взгляд и вышла из комнаты. Она понимала, что и так сказала слишком много.

Он не стал сразу же звонить. Холден раздумывал над тем, что сказала ему Ханна. Ведь сейчас своими действиями он мог сломать Берте жизнь. Она любила Лоуренса, и не важно, что тот никогда не сможет полюбить никого, кроме себя. Ведь она будет рядом с любимым. И это ее выбор. А если он сейчас заявит о сумасшествии Берты… Или о том, что ее жених оказался подлецом… Она никогда не простит этого прежде всего мне, подумал Холден, и не согласится принять мою любовь. Она отвергнет меня, прогонит прочь. Если она выйдет за Лоуренса, у меня есть шанс остаться при ней телохранителем. Видеть ее каждый день, говорить с ней, касаться украдкой ее волос…

Он не знал, как долго еще сможет выдерживать эту пытку: знать, что она рядом, но принадлежит другому мужчине. Не знал он и как будет жить вдали от нее. В его душе бушевала страшная буря, и поцелуй, который он взял у Берты силой, только распалил его чувства.

Может, стоит оставить все так, как есть? — подумал Холден. Кажется, Берта начинает поправляться… Но вдруг это будет повторяться? Вдруг ее состояние ухудшится? Нет, я должен понять, из-за чего это с ней произошло. К тому же в следующий раз, когда у нее начнется приступ, меня может просто не быть рядом. Холден невесело усмехнулся. В любом случае, совершенно серьезно подумал он, никто не мешает мне выяснить, действительно ли у Берты истерия. Может быть, это что-то более серьезное и ее нужно срочно госпитализировать. А может, она просто устала. И потом, если все так, как я думаю, надо выяснить, из-за чего это началось и что может спровоцировать новый приступ.