Клин клином

Моя зацикленность на положительных отзывах жильцов встречена была с некоторой долей удивления и скепсиса, а уж на рассказ о лестничном пролёте с одной ступенькой каждый считал своим долгом постучать пальцем по лбу. И все же я получила то, что хотела: адреса домов, сданных в эксплуатацию в интересующий меня период, причём не кооперативных, а государственных, поскольку я твёрдо придерживалась принятого решения — условно считать за правду все, что мне понарассказал мой телефонный друг.

Из Горстройуправления я понеслась в паспортный стол, на ходу стараясь снова перестроиться на потерянного Ариосто. Всю дорогу бормотала “Неистовый Роланд”, “Неистовый Роланд”, потому как чувствовала себя слегка одуревшей и боялась запутаться в литературных вариантах.

В паспортном столе сидело несколько служащих. Заламывая руки и причитая, я с хватающими за душу отступлениями живописала перед ними своё несчастье. Для пущей убедительности дополнила рассказ координатами владельца книги, поместив его в Швейцарию, и датой приезда. Якобы возвращается послезавтра. Бог знает, почему именно послезавтра, что же касается Швейцарии, то я как раз получила оттуда письмо от коллеги — он, правда, в ближайшие годы из этой благословенной страны возвращаться не собирался и “Неистового Роланда” в жизни в руках не держал. Иначе дал бы почитать и мне.

Служители паспортного стола слушали меня раскрыв рты, исполненные трепетного сочувствия и страстного желания помочь. Дамы, увы, честно признались, что ничем помочь не могут. зато единственный среди них мужчина задумчиво наморщил чело.

— Говорите, три года назад? А перед тем развелись? Кажется, я знаю, о ком речь…

Я сначала оцепенела, а потом набросилась на него как шакал:

— Благодетель вы мой, говорите же скорей! Выручайте!

Служитель воззрился на меня с удвоенным интересом и усмехнулся улыбкой Моны Лизы:

— Высокий такой, симпатичный брюнет, да? Точно, она съехала первой, а он ещё оставался. У них было две дочери.

Какие ещё дочери? Он же бездетный. Может, соврал, хотя зачем?

— О дочках ничего не слышала, — осторожно сказала я. — А остальное все сходится.

— Кажется, дочки были её, от первого брака. Одна совсем взрослая. Ну да, я знаю, кто это.

К черту дочек, пусть их будет хоть целый выводок! Фамилию! Если он мне сейчас не назовёт фамилию, придушу.

Видимо, служитель догадался о моем намерении или я слишком уж кровожадно на него вызверилась — торопливо отвернувшись, он призвал в свидетели одну из дам:

— Не помнишь? Они жили на третьем этаже. Актриса с мужем, как бишь их звали? Ну?

Когда прозвучала фамилия, я оцепенела во второй раз. Ушам своим не поверила. Невероятно!

— Но… — захлебнулась я, — не может быть…

— Больше никто в то время не выезжал… Служители разглядывали меня со все большим интересом. Пришлось елико возможно взять себя в руки, чтобы не заподозрили чего неладного.

— ..Если вы не ошиблись домом, то это только они.

Я постаралась изобразить на лице подходящую гамму чувств. Пришлось для этого вернуться мыслями к Ариосто — как же, теперь я пропажу как пить дать разыщу.

— Мой приятель был знаком с мужем, жену он почти не знал, — сказала я, умерив своё потрясение до приличествующей обстоятельствам радости. — Где они теперь обитают?

— Она живёт в центре, а он — не знаю. Вот те раз! Какое мне дело, где живёт она…

— Не беда, попробую как-нибудь разыскать. А кем он работает, этот человек?

— Был диктором на радио, а сейчас не знаю. Голос! Силы небесные, вот откуда голос! Какая же я тупица!

— А имени его вы не помните?

— Понятия не имею.

— Ну ничего, главное — фамилия. Очень вам признательна, вы мне спасли жизнь и честь.

Я вышла на улицу, не чуя себя от потрясения. Невероятно! Неужели я его в конце концов расконспирировала? Диктор на радио! На Польском Радио нет ничего тайного, что не стало бы для меня явным, осведомителями меня там бог не обидел.

Вечером, вернувшись домой, я повисла на телефоне. Молниеносно добралась до знакомой мне дамы, работающей на радио в нужном отделе. Не тратя времени на объяснения, я сразу же приступила к делу.

— Вы случайно не слышали о человеке с такой-то фамилией? Несколько лет назад он работал диктором, — спросила я, стараясь придать голосу умеренное любопытство.

— Он и сейчас диктор, — с готовностью сообщила знакомая дама.

— Что вы говорите? Вы его знаете? Разговаривали с ним когда-нибудь?

— Сотни раз. Очень приятный человек.

— Верю. А как его зовут?

— Януш. С чего это он вас заинтересовал? Януш! Разрази меня гром! А я уже готова была окрестить его Изидором.

— Да понимаете, я тут столкнулась с одним субъектом, который выдаёт себя за него. Во всяком случае, у меня такое впечатление. Вот решила проверить, тот или не тот, врёт или так оно и есть.

— Внешность у него, надо сказать, очень своеобразная. Другого такого трудно найти.

— А как он выглядит?

— Ростом под два метра, брюнет, очень симпатичный, с красивыми зубами. Лет сорока или чуть помоложе.

Сходится! Все сходится!

— Какая стрижка, короткая, нормальная?

— Короткая? Нет, скорее нормальная. Гладко зачёсан.

Я молчала, ошеломлённая услышанным. Невероятно, но я его нашла. А вдруг все-таки не он?

— А какие глаза, тёмные?

— Не уверена, не присматривалась. Кажется, темно-серые.

Нет уж, только не серые. У него карие. Он или не он?

— Кто его знает, — с сомнением протянула я. — Может, он, а может, нет. Вот если бы услышать его по телефону или увидеть, тогда все стало бы ясно.

— Чего уж проще, позвоните ему. Могу дать студийный телефон.

— А домашний? Домашнего у вас нет?

— К сожалению, нет.

— Ладно, сойдёт и служебный.

Я записала несколько номеров, до боли мне знакомых по летам молодости. Где то время, когда все они были у меня под рукой, в записной книжке…

— А если хотите его увидеть, — предложила знакомая дама, — завтра я скажу вам, где он послезавтра дежурит, там и посмотрите на него.

— Прекрасно, я вам позвоню. А вы случайно не в курсе, где он обитает?

— Где-то на Старувке, точно не знаю.

Рассыпаясь в благодарностях, я простилась с ней и под горячую руку позвонила по одному из полученных номеров. В ответ услышала, что он уже ушёл и будет завтра в десять. Я положила трубку и стала наводить порядок в мыслях. Значит, на Старувке…

Винтовая лестница, нестандартные потолки… Какой же надо быть безмозглой тупицей, чтоб не догадаться. И этот аппарат, таинственный аппарат, по которому он переговаривался, он мне знаком не меньше, чем телефоны… Не иначе у меня уже размягчение мозгов.

Я открыла телефонный справочник. Ну конечно, такой фамилии здесь нет. Справочная служба!

— ..Простите, номер не для оглашения, сообщить не могу.

Черт подери! Бывшая жена! Я же знаю человека, который с нею знаком! Попрошу её телефон!

Бог знает зачем мне понадобился её телефон. Скорее всего, я действовала уже в силу инерции и натворила бы глупостей, если бы не моя верная, бессменная подруга Янка, которой я позвонила уже за полночь, чтобы посоветоваться. Подруга сказала:

— Чует моя душа, что ты дошла до точки, с которой все, что ни предпримешь, вылезет тебе боком. Иди-ка лучше спать, утро вечера мудрёнее.

Я приняла на веру, что чутьё у её души безошибочное, и подчинилась.

На следующий день, поскольку отпуск у меня закончился, пришлось идти на работу. Оказалось даже кстати, не долго думая я взяла в оборот одного сослуживца, из тех, кто притерпелся к моим странностям, и морально подготовила его к тому, что скоро ему предстоит не совсем обычный телефонный разговор. Изнывая от нетерпения, я дождалась десяти часов. Сослуживец тоже томился, обеспокоенный моим предупреждением.

— Весе, — предупредила я, — тебе надо будет позвонить одному типу и что-нибудь у него спросить. Что на язык подвернётся, то и спросишь, лишь бы ответил.

— Скажем, как ему нравится варшавская весна?