Клин клином

— А в ванной у тебя наверняка глазурь?

— Что ты имеешь в виду? Кафель на стенах?

— Ага.

Как можно не знать, что такое глазурь?

— Нет, не глазурь. Ванная окрашена, но очень красиво.

— В жизни не видела красиво окрашенной ванной. А потолки высокие?

— Высокие. Метра четыре.

— Четыре?! Исключено. До войны — да, были такие потолки. Сейчас таких домов не строят.

— Ну, чуть пониже. Но не меньше трех с половиной. Умоляю тебя, только не заставляй меня измерять.

Будь моя воля, я бы заставила, очень уж этот факт меня заинтриговал. Три с половиной метра? Нестандартная высота, странный дом, откуда он взялся? Пристройка к старому зданию?

— А что у тебя за окном? Как насчёт пейзажа?

— Трудно назвать это пейзажем. С одной стороны кусочек чего-то вроде сквера, а с другой — стоит здание. Очень удобно стоит, сразу после полудня затеняет солнце. Меня это устраивает, не люблю, когда жарко.

Итак, расположение известно. Теперь уточним местонахождение.

— А на каком этаже?

— На третьем.

— Дурацкий этаж. Не знаешь, то ли пешком подниматься, то ли лифтом. Когда карабкаешься вверх, кажется высоко, а когда донимает шум — чересчур низко.

— У меня нет шума. Идеальная тишина. Никакого движения, никакой толчеи. Потому-то я сюда и переехал, прежняя квартира тоже была недурна, мне она нравилась, но там в пять утра будили автобусы. А после развода, когда я остался один, она для меня оказалась слишком просторной. Как-то неприлично одному занимать хоромы из трех комнат, да ещё с кухней.

— Прежняя у тебя тоже была в центре?

— Ну да. На углу Мокотовской и Котиковой. Как раз по Мокотовской и ездят автобусы.

— А ты случайно не собираешься заняться ремонтом? Меня эта проблема ужасно угнетает, давно пора сделать ремонт.

— У меня такой проблемы нет. Я здесь живу.., погоди, сколько я здесь живу? Два года. Да, скоро уже два года. Квартира ещё как новенькая.

— А ты её получил или обменялся?

— Получил, абсолютно новую. Ещё и поджидала меня несколько месяцев, остальные жильцы давно заселились, а мне все не хотелось расставаться с прежней.

— Ох, как я тебе завидую, — подзуживала я. — Чего доброго, скажешь, что у тебя и лестничная клетка какая-то особенная…

— Да, лестничная клетка неплохая.

— ..я тогда точно заболею от зависти. По поручням можно съезжать?

— Не понял?

— Можно, спрашиваю, съезжать по поручням? Я это очень люблю, сколько лет каждый день каталась.

— Знаешь.., не пробовал. По-моему, нельзя, чересчур крутая.

— В каком смысле крутая? В два пролёта?

— Нет. Идёт как-то так: сначала три ступеньки, потом четыре, потом ещё по несколько ступенек, потом одна…

Я аж онемела. Что он такое говорит? Одна ступенька? Ничего такого в современном домостроении нет, разве что… Черт подери!

В голове у меня мелькнул зыбкий просвет. Опять что-то припомнилось, вроде бы знакомое. Но мне ведь казалось, что он должен жить на Лятавце, с чего мне втемяшился этот Лятавец? Где-то тут концы с концами не сходятся, ладно, потом разберусь.

— Ты прав, — неуверенно сказала я. — По таким перилам не наездишься. А балкон у тебя есть?

— Балконов в этом доме вообще не имеется, единственный его недостаток. Что поделаешь, нет в мире совершенства. Ты извини, придётся с тобой попрощаться, опять отбываю в командировку. Кажется, подошла машина.

— И надолго? Когда мне ждать звонка?

— Точно не знаю, но к среде вернусь наверняка.

— Среда невезучий день, ну да ладно. Счастливо тебе.

— Спокойной ночи.

Неплохой улов! Я буду не я, если и теперь ничего не добьюсь. Здание нестандартное, это ясно. Сверхнормативная жилая площадь, сверхнормативная высота потолков, дом развернут на юг — север, глядит на север с двусторонне застроенной улицы. С тыльной стороны кустарниковая зелень, улица закрыта для транспорта, либо движение там ограничено. И эта странная лестница с одной ступенькой! Не может быть, приврал или напутал, лестница не укладывается ни в какие строительные нормативы. А до того жил на углу Кошиковой и Мокотовской… Выехал два года назад, квартира была за ним забронирована… Не забыть бы — дом сдан в эксплуатацию в четвёртом квартале шестидесятого года!

А раньше жил… Стоп, привратник! Этот народ о жильцах знает все! Немедленно к привратнику!

Дай бог здоровья всем авторам детективных книг, как здравствующим, так и покойным, всем вкупе! С сердцем, исполненным признательности к вышеупомянутой братии, я отправилась на покорение тайны.

К цели можно было проторить два пути: через нынешнее его местожительство, ибо целыми пачками дома в эксплуатацию не сдаются, да ещё такие нестандартные, и через прежнюю квартиру, ибо из нового дома люди, опять же пачками, не переселяются.

У меня оставалось ещё два отпускных дня, и я решила посвятить их столь оригинальному времяпрепровождению. Первый раз в жизни выпала мне такая увлекательная забава, и я, чего скрывать, чувствовала чуть ли не благодарность к этому человеку за то, что он привнёс неожиданную остроту в моё пресное, вялотекущее существование. Наверняка он даже не догадывается, какое удовольствие мне доставляет.

Начала я с районного отдела архитектуры при нарсовете и через проектировщиков — как-никак собратья по профессии — вышла на инвесторов жилых зданий. Проектировщики клялись и божились, что ни одному из них в голову не пришёл бы такой несуразный проект лестничного пролёта, посему пришлось оставить их в покое и взяться за Горстройуправление. Сия институция инвестирует все жилищное строительство, за исключением немногих ведомственных зданий, проходящих по особой статье, — в моем случае это наверняка то самое исключение, но надо удостовериться точно. В первый день я не успела, рабочее время уже закончилось, так что пришлось переключиться на привратников. Дотошный народ, к ним лучше подкатить с каким-нибудь сочинённым про запас объяснением. Проявив недюжинный литературный талант, я придумала душещипательную историю о том, как три года назад у меня пропал “Неистовый Роланд” Ариос-то, большой раритет, издан в XVIII веке, — один мой приятель оставил его по ошибке у своих знакомых. Приятеля мне требовалось как-то вывести из игры, чтоб не советовали с него и спрашивать, поэтому я отослала его в Ирак, где очень кстати — то бишь некстати — случилась революция, помешавшая мне с ним связаться. А сама я этих его знакомых не знаю, как зовут — тоже, знаю только, где они жили три года назад. Слышала о них краем уха всякие светские пересуды, а воспитанные люди судачат, не упоминая фамилий. Дело известное, nomina sunt odiosa <Имена нежелательны (лат.).>. Ариосто же нужен мне позарез, он ведь не мой, вдобавок владелец на днях возвращается из-за границы. Пропажу надо во что бы то ни стало вернуть, иначе как я буду выглядеть в его глазах — посеять такую ценную вещь!

Бог знает, существует ли где-нибудь в Польше хоть один экземпляр “Неистового Роланда” издания XVIII века, но вряд ли я напорюсь на библиофила, а простые смертные в таких тонкостях ничего не смыслят. Я выкладывала сочинённую историю незнамо сколько раз, направо и налево, расцвечивая все новыми подробностями, так что в конце концов сама поверила и уже вполне чистосердечно изображала вселенскую скорбь. Даже слезы на глаза навёртывались. Выкладывала заодно и сплетни, дескать, жили они в трехкомнатной квартире, потом развелись, выезжали поочерёдно, сначала она, потом он, сообщала примерное время, когда это произошло. Моя озабоченность выглядела вполне натуральной, хотя правдивым во всем рассказе было лишь то, что я не знала фамилии интересующей меня четы.

Привратники верили и горячо сочувствовали, да толку-то — столь же горячо они меня убеждали, что в их доме трехкомнатные квартиры не водятся. Инстинкт подсказывал мне не доверять привратникам на слово, и я положила наведаться ещё и в паспортный стол. Кровь из носу, а доберусь до правды.

На следующий день я первым делом направила свои стопы в Горстройуправление. Здесь трогательный рассказ о “Неистовом Роланде” был не к месту, пришлось сочинить другой. Я его приготовила заранее, а по дороге лишь конкретизировала социально-жилищные проблемы, которыми якобы интересуется некое исключительно почтённое ведомство. Будто один из сотрудников заинтересованного ведомства однажды имел в поезде разговор с попутчиком и этот попутчик упомянул о доме, которым жильцы не нахвалятся. Ведомство поручило мне собрать информацию об отрадном курьёзе, ибо налицо уникальный случай в истории современного градостроительства — не бывало ещё, чтобы новосёлы не кляли почём зря строителей. Сотрудник ведомства оказался изрядным олухом — не узнал у своего информатора никаких координат, и теперь мне приходится отдуваться. Я снова пустила в ход добытые сведения, особо напирая на срок сдачи дома в эксплуатацию. К счастью, моё удостоверение сослужило мне службу — как-никак прошу помощи у коллег. Лёгкое недоумение вызвал, правда, способ сбора информации — очень уж дилетантский для такого солидного ведомства.