Страница 1 из 6
Кэрол Мортимер
Графиня и донжуан
Посвящается Кэрин Штокер.
Спасибо за то, что выслушала и поддержала меня, когда мысль написать книгу о семье Сент-Клер впервые пришла мне в голову!
Пролог
Бэнфорд-Хаус, Мэйфер, конец июля 1817 года
— Это вы, Себастьян! — Хозяйка дома тепло приветствовала мужчину, появившегося в ее гостиной. — Когда Ревелл доложил, что пришел лорд Сент-Клер, я было подумала… впрочем, Люциан недавно женился, и, вполне вероятно, у него до сих пор продолжается медовый месяц. Как приятно видеть вас!
Себастьян, лорд Сент-Клер, был, как обычно, одет по последней моде. Из-под превосходно сшитого коричневого сюртука выглядывали расшитый золотом жилет и белоснежная сорочка, брюки заправлены в высокие черные сапоги с коричневыми отворотами. В длинных каштановых волосах поблескивают золотистые пряди. Он пересек комнату и приблизился к Долли Вон, грациозно откинувшейся на подушки алой софы.
Лицо Себастьяна осветила чуть насмешливая улыбка. Не стоит забывать, что эта женщина уже не Долли Вон, теперь она леди Доротея Бэнкрофт, графиня Бэнфордская. Себастьян склонился над протянутой рукой и прикоснулся к ней губами, на мгновение его золотисто-карие глаза встретились с томными голубыми глазами графини.
— Умоляю вас, не разбивайте мои иллюзии и не говорите, что вы уже успели свести знакомство с моим братом Люцианом, — медленно произнес Себастьян.
— И довольно близкое, — шаловливо проворковала Долли. — Должна признаться, что хорошо знаю и Стаурбриджа, мы познакомились при весьма интересных обстоятельствах, впрочем, это отдельная история…
Она усмехнулась при виде изменившегося лица Себастьяна, он был явно поражен, услышав имя своего старшего брата Хоука, десятого герцога Стаурбриджа.
— Бедняга Бэнкрофт так долго притворялся, что не знает имен моих бывших любовников, — прибавила Долли, сладко улыбнувшись.
Уильям Бэнкрофт, граф Бэнфордский, должен был считать себя счастливейшим из смертных, заполучив Долли в жены. До своего замужества она была любовницей многих аристократов, в число которых, несомненно, входили и оба старших брата Себастьяна.
Его собственные отношения с Долли строились исключительно на платонической дружбе, завязавшейся в то время, когда он, семнадцатилетний юнец, впервые приехал в этот город. Долли подыскала Себастьяну юную леди, открывшую ему мир чувственных удовольствий.
— Садитесь же, Себастьян, — пригласила Долли, похлопав рукой по софе рядом с собой. Золотоволосая графиня все еще была очень красива, хотя ей оставалось уже совсем немного до сорокалетия. — Я велела приготовить нам чай. Боюсь, еще слишком рано для более крепких напитков, — сказала она с иронией, заметив удивление Себастьяна.
Он еще помнил время, когда Долли могла принимать «крепкие напитки» в любое время дня, но из уважения к ее титулу счел за благо не напоминать об этом.
— Вы прекрасно выглядите, леди Бэнкрофт, — сказал Себастьян, опускаясь на софу. — Брак вам определенно к лицу.
— Брак с моим дорогим Бэнкрофтом, — твердо поправила его Долли. — И вы не должны вести себя так официально. — Она легко похлопала веером по руке Себастьяна. — Наедине мы друг для друга просто Долли и Себастьян.
Дверь открылась, и дворецкий внес поднос с чаем.
— Меня ни для кого нет, Ревелл, — распорядилась Долли. — Боюсь, даже спустя три года слуги все еще не воспринимают меня всерьез, — заметила она, подождав, пока слуга выйдет, и принялась разливать чай. Бледно-голубое платье чрезвычайно шло к ее глазам.
— Но светское общество теперь… относится к вам лучше, чем прежде, не так ли? — осторожно спросил Себастьян.
— О, дорогой мой, я стала настоящей светской дамой! — смеясь, заверила Долли, протягивая ему изящную фарфоровую чашку. — Приглашения на мои летние приемы в Бэнфорд-Парке пользуются большой популярностью.
Себастьян кивнул:
— Как раз по поводу этого события я к вам и пришел.
— Я надеюсь, вы и ваши друзья получили приглашение? Приглашение, которое, если мне не изменяет память, вы упорно отвергали в прошлом.
Оба прекрасно знали, что память Долли не подводит.
— Думаю, что на этот раз я приму его…
— Если?..
Себастьян усмехнулся, откинувшись на спинку дивана.
— С вами не расслабишься, Долли, уж очень вы прямолинейны!
Графиня внимательно посмотрела на него. Когда Себастьяну пришла в голову идея, он полагал, что без труда сможет уговорить Долли выполнить его желание. Ей всего-то нужно было включить одну женщину — определенную женщину — в список гостей своего летнего приема. Мероприятие было рассчитано на две недели, и до него оставалось чуть больше десяти дней. К несчастью, Себастьян недооценил силу любопытства Долли…
— Вы хотите, чтобы я внесла кого-то в список гостей. Женщину, — догадалась Долли. — А кстати, как ваш роман с вдовствующей леди Хоутри?
— От вас ничто не укроется, не так ли, Долли? — резко сказал Себастьян. — С этим покончено.
Так было всегда. Он рвал все отношения с женщиной, едва она заговаривала о браке.
— Кто же на этот раз, Себастьян? Не вызвано ли ваше нежелание называть ее имя тем, что она состоит в законном браке? — поинтересовалась Долли, но Себастьян продолжал хранить молчание. — Уверяю вас, после трех лет пребывания в высшем обществе меня перестали шокировать его нравы, мне все равно, что творится за закрытыми дверями…
— Эта леди была замужем, — признался Себастьян, — но теперь уже нет.
Несмотря на свое влечение к упомянутой даме, Себастьян никогда не решился бы предпринять определенные шаги, если бы она была замужем. В конце концов, даже у мужчины, которого в светском обществе все считали отъявленным донжуаном, должны быть какие-то принципы!
— Так значит, очередная вдовушка? И которая же? — Долли умолкла, стараясь припомнить всех известных ей вдовствующих аристократок. — Пожалуйста, Себастьян, хотя бы намекните, — взмолилась она уже через несколько минут. — Вы же знаете, я терпеть не могу загадки.
Да, когда Себастьян размышлял у себя дома о том, как познакомиться с женщиной, которая на протяжении последних восемнадцати месяцев вела уединенный образ жизни, задача представлялась ему несложной.
— Она провела год в трауре по мужу, и этот траур закончился полгода назад, но к несчастью для меня — как, впрочем, и для любого другого мужчины, которому по вкусу вдовы, — она так и не вернулась в свет.
— Гм… — Долли в задумчивости приложила пальцы к губам. — Нет! — вдруг воскликнула она и резко повернулась к Себастьяну. — Вы же не хотите сказать… Себастьян, вы же не имеете в виду…
Он кивнул:
— Она ведь была одной из немногих, кто был добр к вам, Долли, три года назад, когда Бэнкрофт представил вас в свете как свою жену, не так ли?
— Значит, вы и в самом деле имели в виду ее… — Долли вздохнула. — Я и представить себе не могла!.. Себастьян, вы знаете, какие слухи ходят о безвременной кончине ее супруга?
— Разумеется, я в курсе, — пренебрежительно отозвался он. — Но это лишь добавляет женщине… привлекательности.
Графиня Бэнфордская нахмурилась:
— В слухах иногда есть доля истины.
Себастьян пожал плечами:
— И что из того? Я собираюсь соблазнить эту женщину, а не жениться на ней!
Долли прикусила губу:
— Я просто беспокоюсь за вас, Себастьян…
— Нет никаких причин для беспокойства, — усмехнулся он, — уверяю вас.
— Так, значит, ваши намерения бесчестны?
— Разумеется, Долли, я по натуре своей холостяк, и ни одной, даже самой очаровательной, женщине не сбить меня с пути истинного!
Долли кивнула:
— Вы понимаете, что эту даму никто не видел с тех пор, как она удалилась в свое поместье в Шропшире?
— Я бы не стал просить вас направить ей приглашение, если бы надеялся быть представленным ей иным способом, — сухо заметил Себастьян.