Соблазни меня!

  Обед, как всегда, был затянутым и нудным, и хотя раньше ему нравились подобные формальности, теперь же казалось, что чего-то совершенно точно не хватает.

  В разговоре с Селин он поймал себя на том, что непрестанно сравнивает ее с Эми. И сравнение было не в пользу Селин.

  В какой-то миг ему захотелось забыть о делах в Канне и броситься прямо в «Замок сирен». Что там Эми делать одной? Скорбеть по тете? Он бы утешил ее. И непременно занялся с ней любовью.

  Интересно, а она по нему скучает? Или уже забыла?

  — Реми, о чем ты думаешь? — ворвался в его мысли голосок Селин.

  Пробормотав про себя какое-то проклятье, он выдавил улыбку.

  — Прости.

  —Наверное, тебе непросто было вернуться домой... и видеть всех. И даже меня, — предположила она, накрыв его руку своей. — Видимо, еще рано, да?

  Реми пришлось доигрывать роль до конца, поэтому он постарался забросать Селин вежливыми шутками. Смотреть на мать он избегал.

  Вместо Реми Эмили позвонила сама графиня.

  — Мои агенты сообщили, что вы собрались передать Матисса музею, а «Замок сирен» отказались продать нам.

  Любопытно, а она уже знает, что я встречалась в Лондоне с Реми? Узнай она всю историю целиком, упала бы в обморок.

  — Вы знаете, сейчас я сижу в саду и наслаждаюсь прекрасным видом, знакомым мне с детства, — отвечала Эми.

  — Я задала вам вопрос, — проговорила графиня, теряя терпение.

  —Ах, да, — спохватилась Эми, теряясь мыслями в своих фантазиях. В этот момент она представляла, как они с Реми занимаются в этом саду любовью. Их окружают величественные стены и величавые деревья, и сводящий с ума запах цветов, растущих кругом... — Иногда бывает трудно расстаться с тем, что принадлежит тебе по праву.

  — Тогда вы сможете понять, что чувствовал мой бывший муж, когда ему пришлось отдать Матисса вашей тете, в их свадебный день, и завещать ей замок и виноградники после своей смерти.

  — Я не продам вам Матисса. Он бесценен. Последнее желание моей тети было передать его французскому народу. Что до замка, мне очень нравится, как его отремонтировали. Особенно ванные комнаты. Вы видели, эти потрясающие лампочки на потолке, глубокие каменные ванны и душ? Такое все замечательное. Прошлым вечером, когда Этьен провел экскурсию для меня по замку, я долго-долго лежала в горячей ванне, глядя на эти лампочки. Никогда не подозревала, что замок был построен на месте римских развалин, — беспечно продолжала Эми.

  — То есть ты повышаешь цену?

  — Полагаю, что и виноградники в приличном состоянии.

  — Хватит. Назови свою цену.

  — Мне нужно время подумать.

  — Не понимаю. Ты живешь на Гавайях. У тебя магазин. Тебе нужны деньги. К чему такой девушке, как ты, замок во Франции или винодельный завод?

  Эми нахмурилась.

  — Вы всегда так нагло лезете в чужие дела?

  — Почему бы не поступить разумно и не продать замок нам? Это же логично.

  — Вам бы лучше спросить об этом вашего сына! — выкрикнула она, вспоминая обнаженного Реми и пустую спальню утром.

  Впервые за весь разговор графиня не нашлась со словами.

  — Ах, так он забыл вам рассказать? Мы встречались с ним в Лондоне. Я думала, это случайность. Пока не увидела в газетах его фотографию и статьи. Мне не нравится, когда меня обманывают. Если вы так страстно желаете купить замок и виноградники, пришлите ко мне его. Я буду иметь дело только с ним. А пока что прощайте.

  Голос ее был спокоен, но внутри все дрожало.

  Именно здесь, на этом месте, где она сейчас сидела, в прошлом имел место тот самый разговор Реми с его отцом.

  — Знаешь, почему я тебя всегда ненавидел? Я тебе скажу. Ты сын того самого подлеца-гонщика из Гран-при, который бегал за каждой юбкой, не пропуская ни одну, и которого размазало по дороге за полгода до твоего рождения. Мне надо было сразу развестись с графиней! Если тебе нужен отец, иди и отыщи его могилу!

  Реми... Испорченный парень, гонщик Формулы-1, коварный обольститель. Граф. Не говоря о том, что ее любовник.

  Кто же он на самом деле?

  И неужели так сильно хочет купить замок?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

  Прошли сутки, а вестей не было. Ни от Реми, ни от его мамаши. Ни от их агента. Где же Реми?

  Вечером Эми сидела в гостиной. Жара была неимоверной. Цикады пели под деревьями в роскошной зелени кустов, успокаивая нервы. Она листала тетин альбом под названием «Моя жизнь, веселая, пока идет». Роскошную жизнь вела ее тетушка, ничего не скажешь. Некоторые снимки по-настоящему поражали воображение, Эми лишь поднимала брови в изумлении. Фотографии повествовали о счастливой жизни тети. К тридцати — а именно столько было сейчас Эми, — ее тетя успела дважды развестись.

  Эми понадеялась, что тетушка не осудит ее оттуда, сверху, и стала собирать личные вещи Тэйт в коробки и запаковывать их.

  Только она потянулась к красной вазе венецианской работы, как в дверь постучали. Да еще как постучали! Это был настоящий грохот, который чуть не потряс весь замок. Затем послышался знакомый баритон Реми. Сердце девушки забилось в два раза быстрей. Даже не завернув вазу, она быстро положила ее в коробку и сбежала вниз, шлепая по лестнице босыми ногами.

  Входная дверь нараспашку, но в комнате никого нет.

  Может, ей лишь показалось? Посмотрев мимоходом на себя в зеркало, Эми пожалела, что не привела себя в порядок. Выглядела она отвратительно — босая и непричесанная. На цыпочках она вышла на улицу.

  — Итак, ты отказалась продать дом, пока не поговоришь со мной?

  Эми так и подпрыгнула на месте.

  — Я был уверен, что ты никогда не захочешь меня больше видеть, — сказал он.

  — Я не слишком-то умна, особенно когда дело касается мужчин, — ответила она сухо.

  Реми прислонился к стене и рассмеялся:

  — Если я не вовремя, могу уйти.

  — Нет... все нормально. Весьма вовремя.

  Она сощурилась, приглядываясь. На нем были серые джинсы и белая рубашка с длинными рукавами, закатанными по локоть. Он выглядел хорошо, слишком хорошо. Втянув в себя воздух, она облизнула пересохшие губы.

  — Надо было сразу сказать тебе, кто я.

  Сейчас ей показалось, что его голос был совсем чужим, незнакомым. Она сглотнула, надеясь, что комок в груди исчезнет.

  — Я не виню тебя за то, что ты меня ненавидишь, — вдруг произнес Реми. — Теперь ты все знаешь, поэтому...

  Она подняла руку в предостерегающем жесте.

  — Я прочла несколько газетных статей о тебе.

  — Меня обвинили в убийстве...

  — Дело было в неполадках в машине. Проблемы с переключением скоростей.

  — Я убил при этом лучшего друга. Многие мои бывшие друзья и родственники не разговаривают со мной. Отец Андре был моим автомехаником. Ребенком я любил слоняться у гаража и наблюдать за его работой. Он многому научил меня, я начал разбираться в машинах, в женщинах. И все с его подачи. У моего отца никогда не было на это времени, — сверкающие глаза Реми пронзили ее. — И ты... ты знаешь, почему. Морис Лафитт теперь меня ненавидит.

  — Это был несчастный случай, — сказала она мягко, в желании утешить его, — Да и трек был мокрым.

  — Я был глупцом, эгоистичным задирой. Гнал машину на максимуме. Даже за гранью максимума.

  — А кто научил тебя так гонять? Не Морис ли?

  Реми подался к ней.

  — Но ради чего? Ведь не ради того, чтобы я сбил его сына!

  — Ради победы, я полагаю.

  — Да, я должен был выиграть! Тогда для меня это значило все, потому что я хотел доказать человеку, который и отцом-то мне не был, что я чего-то стою.

  Она отлично помнила их разговор с отцом, который произошел семнадцать лет назад. Захотелось обнять его, чтобы успокоить.

  — Это твоя карьера, работа. Тебе платили за победу.