Женщина для Адама

— Здесь неплохо, — оглядываясь по сторонам, воодушевленно заметила Анна, когда они оказались в огромном номере.

— Чудесно, — согласился Адам, снимая пиджак и бросая его на кровать. Потом ослабил галстук и, выключив верхний свет, зажег ночник.

— Ты когда-нибудь останавливался здесь?

— Иди ко мне, Анна. — Он говорил густым, теплым голосом, отчего все внутри нее начало плавиться.

Анна сбросила туфли на шпильках, и ее ступни наполовину погрузились в густой ворс ковра.

— Мы так и не поужинали. — Она смотрела на неподвижную фигуру Адама с непонятной смесью трепета и ожидания. — Что подумали люди?

— Подумали, что я не мог больше терпеть, поэтому утащил тебя наверх, иначе мне бы пришлось заняться с тобой страстной, сумасшедшей любовью прямо в ресторане. Отвечу на все вопросы сразу: по-моему, обстановка в номере безвкусная, — ровно говорил он, — нет, я не хочу смотреть телевизор.

— Я не собиралась ни о чем таком спрашивать! — возмутилась Анна.

— Внизу ты не так нервничала.

Господи, он ожидает от меня слишком многого, поняла Анна, и у нее упало сердце. Адам рассчитывает, что она превратится в опытную соблазнительницу, но она...

— Просто я... Знаешь, я должна рассказать... О, черт! — воскликнула она, всплескивая руками.

— Ты, случайно, не пытаешься сказать, что все еще девственница? — пошутил он, но шутка не сняла напряжения.

— Физически — нет, — сказала она, немного обдумав ответ.

— Объясни. Разве можно быть девственницей в ином, кроме физического, смысле этого слова? — спросил Адам каким-то странным голосом. Ему не приходило в голову, что столь чувственная и раскованная девушка может быть совершенно неискушенной. Потрясенный, он, тем не менее, испытывал эгоистическое чувство жадной радости, что эта девушка достанется ему нетронутой. Он не собирался позволить слову физическиомрачить его радость. Он даже почти жалел мужчину, который упустил такое чудо.

— Ты будешь удивлен, — с глубоким вздохом проговорила Анна, мучаясь от необходимости вспоминать не самый приятный в ее жизни эпизод. Тогда она была очень юна и наделала ошибок; впрочем, она не собиралась терзаться сожалениями, ведь сделанного не вернешь.

Тогда она поняла лишь одно — секс без духовной привязанности отвратителен. Теперь она стала старше и, хотелось надеяться, умнее. Она полюбила!

— Боюсь, ты увидишь, что меня нелегко удивить, — заметил Адам, рассматривая ее погрустневшее лицо.

— Когда я занималась танцами, у меня был друг... тоже танцор. Теперь он знаменитость. Мы много общались и однажды оказались вместе в одной компании. — Из-под густых ресниц она взметнула на него быстрый растерянный взгляд. — Все разделились на пары, мы оказались в постели... Мы слишком много выпили, а он очень нравился мне.

Она закрыла глаза. Ей не хотелось, чтобы Адам подумал, будто она осуждает себя за решение, принятое в тот вечер. Если бы она действительно хотела остановить Пола, она бы так и сделала.

— Мне просто стало любопытно. Все вокруг только и болтали об этом... о сексе... и мне захотелось испытать, что же это такое. Так что я не девственница; по крайней мере, мне так кажется.

— Ты не уверена? — спросил он, в каком-то оцепенении разглядывая ее.

— Ну, тогда все прошло как-то скомканно. Я сама была виновата. — Она решила прояснить все до конца. — Я все испортила.

— Как? — немного дрогнувшим голосом спросил Адам.

— Я засмеялась. Ничего похожего на ласковое хихиканье, я истерически расхохоталась, — поведала она уныло и мрачно прибавила: — Расхохоталась в самый неподходящий момент. Не смогла удержаться. Все вдруг показалось мне ужасно нелепым и смешным. — Она посмотрела на Адама. — С тех пор тот человек перестал со мной разговаривать, и с ним стало чертовски трудно танцевать. Думаю, я была обязана предупредить тебя, что не слишком опытна.

Последовало долгое молчание.

— Почему ты закрыла глаза? — По звучанию его голоса она поняла, что он подошел ближе.

Он что, совсем непонятливый?

— Потому, что я дико смущена.

— Анна, ты всегда говоришь правду? — Он отвел руку, которой она прикрывала глаза. Анна не противилась.

— Нет, не всегда, — честно призналась она. Кончиком языка Адам провел по ее сомкнутым векам, и долгий свистящий вздох вырвался из глубины ее существа. — Полагаю, ты разочарован? — спросила Анна, ожидая услышать насмешку. — Когда-то приходится начинать, — с вызовом добавила она.

— Бесспорно, ты права, — откликнулся Адам. — Меня удивляет другое: как ты решилась вновь попробовать заняться всем этим... как ты сказала?.. нелепым и смешным. — Большим пальцем он повернул к себе ее подбородок.

— После той неудачи я вовсе не была убита горем или напугана, нет! Просто сделала вывод, что не стоит заводить романов с партнерами по танцу, — ответила Анна. — Хотелось бы верить, что с той поры я поумнела. Ведь, когда человек только нравится, этого недостаточно, чтобы вступать с ним в близкие отношения?

Положив руку ей на спину, Адам начал медленно ласкать ее, и тело Анны неожиданно стало ватным.

— Значит, я тебе не нравлюсь? — Он говорил нарочито небрежным тоном, но она почувствовала, как напряглись его мускулы.

— Время от времени. — Она провела языком по пересохшим губам и позволила себе раствориться в его зеленых глазах. — Хотя ты никогда не оставляешь меня равнодушной.

— Это хорошо? — Адам привлек к себе ее податливое тело, и Анна ощутила степень его возбуждения.

— Только не в два часа ночи, — чуть слышно прошептала она; ее голова откинулась назад, его губы ласкали ее шею. Глубокий стон зародился внутри нее.

— Вопрос в одном, — заговорил Адам, отрываясь от ее бархатистой кожи и глядя на нее из-под прикрытых век, — пройдет ли испытание успешно, или ты станешь смеяться и надо мной?

— То есть смеяться вообще запрещено? — спросила она, постигая смысл его слов. Глаза Анны изумленно распахнулись, и она негромко вскрикнула, когда он подхватил ее и закружил по комнате.

— Ты удивительно гибкая. — Адам понес ее к постели. — Это дает бесконечное количество возможностей, — порочным шепотом промолвил он, бесцеремонно бросая ее на мягкий матрас. Она упала, весело хохоча и не понимая, насколько серьезно он говорит.

Адам присоединился к ней. Немедленно последовал поцелуй, а когда он поднял голову, Анна едва дышала. Ее губы припухли, стали пунцовыми, тело жаждало ощутить его ласку, почувствовать тяжесть его тела.

— Ты не смеешься.

Адама раздирало желание сорвать с нее платье и получить все то, что она предлагала, но он сдерживался. Исповедь Анны глубоко тронула его. Она ничего не скрыла; таких женщин Адам никогда не встречал. Ее интимный секрет только подтвердил, насколько она невинна и ранима, несмотря на независимый характер. Он должен показать ей, какой прекрасной на самом деле может быть физическая любовь.

— Не знаю, дышу ли я, — пробормотала Анна. Она положила ладони ему на грудь. Под тканью рубашки чувствовались крепкие мускулы. Его мужской аромат безумно возбуждал... все в нем возбуждало ее. Глубокий, дрожащий вздох сорвался с ее губ.

— Ты дышишь! — заверил Адам. — Смотри. — Он положил руки на ее груди, они вздымались и опадали в такт дыханию. Склонившись над ней, он принялся посасывать сквозь шелк платья торчащий сосок. Анна выгнулась в его объятьях. — На тебе слишком много одежды, — прорычал он. Языком он обвел мокрое пятнышко на ткани, и она вцепилась в его плечи. — Давай снимем?..

— Да, пожалуйста. — Платье поползло вверх, миновало ее бедра и с шелковистым шелестом упало на пол.

— Святые небеса! — хрипло выдохнул он.

Анна сидела на краешке постели, Адам стоял перед ней на коленях. Трогай меня, кричали ее глаза, ласкай! Во власти острого желания ее тело содрогалось.

— Знаешь, когда ты улыбаешься, один уголок рта у тебя немного опускается. — Большим пальцем он коснулся ее губ. — Никогда не забуду, как ты улыбаешься... я старался забыть, но не вышло. Улыбка в твоих глазах... в твоих прекрасных глазах... — глухо простонал он. — Никогда не верил, что женщина способна выглядеть столь сексуально, не прилагая к этому никаких усилий. Я думал: что эта чертовка возомнила о себе? Почему так довольна тем, что сразила меня своей красотой?