Часовая башня

– Осторожнее, Василиса, – повторил отец. – Черная вода может заманить. Чуть оступишься и попадешь в ее временное поле, где давление тут же сплющит тебя в лепешку.

Произнеся столь жуткую тираду, Нортон-старший не спеша пошел вперед, будто прогуливаясь в парке, а Василисе стоило большого труда не пуститься наутек. После секундного колебания она все же продолжила идти за отцом, справедливо полагая, что вряд ли сможет выбраться отсюда самостоятельно.

Ступеньки мягко пружинили под ногами, спуск казался нескончаемым, но почти всегда он шел полого.

– Куда же мы идем? – не выдержав, дрожащим от усталости и страха голосом спросила Василиса.

– Увидишь.

Нортон-старший вдруг с силой потянул ее за руку, увлекая в некую полутемную нишу. И тотчас за ними опустилась плотная черная завеса, отрезав путь назад.

Над головой зажегся маленький огненный шар светильника, и Василиса поморгала, привыкая к свету.

– Это лифт, – пояснил отец.

И верно, кабина начала медленно опускаться. Василиса украдкой разглядывала отца, но его лицо сохраняло бесстрастный вид. Интересно, можно ли пройти в это дальнее подземелье через какое-нибудь нуль-зеркало в доме? Тогда почему отец ведет ее такой длинной дорогой…

Черная завеса приоткрылась.

– Добро пожаловать в Зал Печальных Камней, – провозгласил Нортон-старший. – Это наше самое секретное место в доме… Представляю, как бы обрадовался твой хороший знакомый Константин Лазарев, узнай он, что я собираю всех своих «спящих».

Василиса удивленно взглянула на отца: о чем он говорит?

Перед ними, образуя длинную галерею, тянулись два ряда каменных статуй, изображавших людей с крыльями. Среди них были мужчины, застывшие в горделивых, величественных позах: кто с занесенной в руке стрелой, кто в момент нанесения удара. Были и те, что сложили руки в жесте мольбы или отчаяния. Были женщины в пышных развевающихся одеждах, искусно выточенных до самых мельчайших складок и деталей кружев. И у всех без исключения красивые, одухотворенные лица… Внезапно зоркий взгляд Василисы выхватил каменные фигуры детей. Особенно ее поразил мальчик с длинными кудрявыми волосами. На вид ему было не больше десяти лет, руки он сложил на груди, как будто задумался, да так и превратился в камень.

В призрачно-алом свете коралловых стен белые статуи приобретали легкий розоватый оттенок, еще более усиливая жутковатое впечатление. Но больше всего Василису поразило то, что лица этих людей не казались каменными, наоборот, создавалось впечатление, что все «спящие» просто замерли на мгновение.

– Кто это такие? – одними губами прошептала девочка.

– Часовщики, – едва слышно ответил Нортон-старший. – Те, кто встал на пути Ордена Непростых.

– Они мертвы?

– Давно.

По спине у Василисы пробежал холодок. Эти люди казались спящими, но живыми. Словно зачарованная, девочка шла все дальше и дальше, стараясь не пропустить ни одной статуи в этом страшном зале.

Невольно Василиса задержалась возле статуи мужчины и женщины… Они крепко держались за руки. У него были длинные волнистые волосы, прямой, но отрешенный взгляд и горькая улыбка, четко обозначившая ямочки на щеках. Словно он смирился с тем, что случилось, и прекратил обороняться. Женщина казалась очень красивой: большие печальные глаза, тонко очерченное лицо с высокими скулами, приоткрытые в полуулыбке губы. Ее густые и длинные волосы мягкими локонами спадали на плечи. Она смотрела в даль, будто не замечая ничего вокруг. У обоих были широкие острые крылья с резко очерченной каймой.

– Почему они держатся за руки?

Нортон-старший уже прошел немного вперед, но вопрос Василисы заставил его вернуться. Он окинул пару цепким взглядом, затем повернулся к дочери и посмотрел ей прямо в лицо, словно пытаясь угадать, о чем она думает.

Прошла долгая минута, прежде чем он сказал:

– Они погибли вместе.

– А кто это такие? – Голос Василисы дрогнул. Ей вдруг стало очень жалко этих двух незнакомых людей.

– Не спеши жалеть их, – жестко произнес Нортон-старший, догадавшись, о чем она думает. – Неизвестно, что они совершили и почему были за это столь жестоко наказаны.

– А этот кудрявый мальчик? – вспомнила Василиса. – Он тоже провинился? Он ведь совсем маленький…

– Я не могу знать обо всех, находящихся в этом зале.

– А многих ты из них… – У Василисы от волнения оборвался голос, и она замерла в нерешительности.

Отец вновь ее понял.

– Не пытайся задать этот вопрос, – холодно произнес он. – Ты все равно не получишь на него прямого ответа.

– Но почему все они собраны в этом зале? – не выдержала девочка. – Зачем?

Она со страхом оглянулась на статуи.

– Ты не понимаешь. – Глаза отца мрачно сощурились. – Да, это люди, навсегда застывшие в камне. Но любая из этих каменных фигур – всего лишь слепок, образ человека, один миг из его судьбы. Зачасование – страшное действие. Оно разрушает судьбу человека, оставляя всего лишь один тонкий миг, картинку, образ… По странной воле Времени, обычно остается самый одухотворенный момент жизни, поэтому все люди в этом зале по-своему красивы. Ты видишь их прямые спины, гордо вздернутые подбородки, смелые и яростные взгляды, благородные жесты… Даже самый подлый из людей хоть раз в жизни был способен на благородный поступок. Вот почему, когда человека зачасовывают, из его сердца вырывают самое прекрасное и возвышенное мгновение его жизни… Этот зал служит напоминанием о том, что судьба каждого из нас в любой миг может оборваться, как у всех этих несчастных, поэтому всегда надо быть начеку… Я часто прихожу в этот зал.

– Значит, их всех-всех зачасовали?

– Да. По-особому… – Отец косо глянул на Василису – Ты видишь тех, перед кем был проведен огненный крест. Судьбы этих людей навсегда стерты с полотна Времени. Все, что их держит в нашем мире – это воспоминания их близких и знакомых, но и они бледнеют с каждым днем, их связь с прошлым истончается, пока не пропадет совсем.

– Так вот почему этот зал так называется? Зал Печальных Камней… – Василиса содрогнулась. Ей вдруг показалось, что вместо каменных статуй она видит длинные ряды надгробий.

– Многие из тех, кто присутствует здесь, были приговорены рукой Елены. Она мастерица по таким эферам… Вот почему я привел тебя в это потаенное место. Ты должна наконец понять, что Елена Мортинова опасный противник для тебя, Василиса… Иди вперед, рассмотри их.

Василиса не посмела ослушаться и сделала робкий шажок, затем еще один и еще… Она шла вдоль молчаливых статуй, вглядываясь в застывшие, безжизненные лица людей, у которых отняли время и судьбу… Отец неотступно следовал за ней и, не скрывая, внимательно наблюдал за ее реакцией. Поэтому Василиса постаралась отвлечься и стала рассматривать крылья «спящих». Несмотря на то что в сумрачном красноватом свете все каменные крылья казались одинаковыми, они отличались по форме каймы и узору из выступающих пятен, жилок и переплетений. Все они казались очень тонкими, ажурными, словно были вырезаны из бумаги. Василиса заметила, что у многих фигур насчитывалось по шесть крыльев.

– Здесь много фей, – произнесла девочка, поворачиваясь к отцу.

– О да, все верно, – подтвердил тот. – Во время последней войны часовщиков, фей и лютов Орден не бездействовал…

– Значит, Диана тоже… – Василиса не справилась с волнением и голос ее задрожал.

– Да, железная ключница тоже превратилась в камень, – равнодушно подтвердил отец. – Или превратится уже в скором времени… Она заснула навечно… Вот почему спасти ее практически невозможно… С каждым часом надежда вернуть фею к жизни тает, ибо дух ее уходит все дальше и дальше от временного коридора.

– Но должно быть средство?! – в отчаянии выкрикнула Василиса. – Ведь феи наверняка знают, как спасти ее, да?

– Судьбой Дианы Фрезер обеспокоены те, кто живет в Чародоле, в Белом Замке, – ответил Нортон-старший. – Вот пусть они и позаботятся о ее спасении. Правда, это будет сложно сделать без ее часовой стрелы, которая сейчас… находится во владении госпожи Мортиновой.