Исцеляющая любовь

— Если вчера я забыл тебе сказать, что люблю, считай, что говорю это сейчас.

Он ушел, а Лора осталась выхаживать из угла в угол, как взволнованный папаша у дверей родильной палаты.

Вдруг зазвонил телефон.

— Плохие новости, Лора, — сообщил Маршалл. Он звонил из уличного телефона-автомата. — Он еще не объявлялся?

— Нет.

— В таком случае все пропало. Родес только что созвал пресс-конференцию на вторую половину дня. А вечером — банкет. Так или иначе, если Тойво позвонит, скажи, что мы сделали все, что могли.

Лора пришла в смятение.

Она направилась на балкон, чтобы глотнуть свежего воздуха, и тут опять зазвонил телефон. Она бросилась к трубке.

— Да? — запыхавшись, ответила она.

— Здравствуйте, — сказали откуда-то с другого конца света. — Это Карвонен. Я правильно набрал номер?

— Да, профессор, я — коллега Маршалла.

— Отлично. Пожалуйста, передайте ему, что все устроилось.

— Я вас не понимаю, сэр, — удивилась Лора. — Мне только что звонил Маршалл и сказал, что Родес сегодня проводит пресс-конференцию.

— Знаю, знаю, — добродушно усмехнулся финн — Мы с Полом уже обсудили эту тему по телефону. — После секундной паузы он пояснил: — Моя пресс-конференция прошла час назад.

— Что?!

— Да-да. И пожалуйста, передайте своему бесстрашному другу Маршаллу, что мне удалось собрать весьма влиятельную прессу и в полдень по нашему времени обнародовать наше открытие. В Вашингтоне, как вы сами понимаете, было еще пять утра Мой секретарь сообщил мне, что присутствовали не только телеграфные агентства, но и «Нью-Йорк таймс» И даже TAСC и Синьхуа.

— Потрясающе! Я никак в себя не приду от того, что вы рассказываете! — в волнении воскликнула Лора. — Но как вам удалось так быстро собрать столько людей?

— Мисс… простите, не знаю вашего имени…

— Лора Кастельяно, сэр. Доктор Кастельяно, если точнее.

— Так вот, доктор, насколько я понимаю, взаимоотношения прессы и медицины — область для вас незнакомая. Знаете, что способно привлечь любого журналиста?

— Бесплатная выпивка? — слабо пошутила она.

— Нет, моя дорогая леди. Рак. Во всем свете не сыщете более мощной приманки.

От его неожиданного цинизма Лора опешила. Со слов Маршалла она представляла себе финского профессора эдаким добродушным Санта-Клаусом в белом халате.

— Сэр, а доктор Родес об этом знает?

— Разумеется, — ответил тот. — Я проявил максимум коллективизма и честности. Я звонил ему домой. Жаль было его будить, но думаю, он оценил мою открытость. В любом случае, в Вашингтоне еще была ночь, и что ему оставалось делать, как не смириться? А вы передайте от меня горячий привет вашему бесстрашному юноше. Хювясти!

В четыре часа сто с лишним самых выдающихся ученых, а также внушительная армия репортеров и фотографов собрались в актовом зале НИЗа, чтобы выслушать сообщение генерального директора о сенсационном открытии Родеса — Карвонена. Точнее сказать, не сообщение, а повтор выступления финского коллеги, уже растиражированного ведущими информационными агентствами мира. Затем все собравшиеся выпили за здоровье обоих ученых и облагодетельствованного ими человечества.

Вновь обретя уверенность в себе, чему немало способствовало выпитое шампанское, Маршалл взобрался на сцену, расцеловал доктора Родеса и с жаром потряс ему руку.

— Пол, это великий день! — воскликнул он и добавил без всякой иронии: — Для всех нас.

— Спасибо, Маршалл, — бодро ответил Родес и тихонько шепнул:

— Не заглянешь ко мне часиков в шесть?

— Конечно, что за вопрос! — беззаботно ответил Маршалл и отправился на поиски Лоры.

Родес его ждал, опершись о край стола. Маршалл вошел и занял свое обычное место.

Директор стоял молча, изучая его, словно пришпиленного булавкой мотылька.

После продолжительного молчания он спросил:

— Зачем?

— Не понял…

— Перестань притворяться, Джафф. Только ты мог ему настучать. Гранки существовали в единственном экземпляре, и этот экземпляр лежал у меня на столе. Кстати, Тойво тебе зарплату не платит?

Маршалл не удостоил ответом столь гнусный намек.

Родес недоуменно покачал головой:

— Убей меня, не пойму, как такой амбициозный сукин сын, как ты, смог сделать подобное.

— По правде сказать, я и сам не понимаю, — признался Маршалл. — Считайте это минутным помрачением. Приступом порядочности. Я, как вам известно, участвовал в проекте и отлично знаю, какой вклад в него внес Тойво.

В глазах Родеса появилось сострадание.

— Не могу поверить, чтобы такой умный парень не знал правил игры. Когда я был в аспирантуре в Технологическом, мои руководители издали обе мои работы, даже не упоминая моего имени. Это как расплата за ученичество.

— Да будет вам, Пол! Карвонен-то не ученик. А с моралью у него все в порядке. Извините, если я вас подвел, поступив по совести. Я могу идти?

— Когда я тебя отпущу, Джафф! — отрезал директор. — Я не хотел бы, чтобы ты ушел с мыслью, что чего-то добился. Статья, конечно, выйдет за подписью всех твоих закадычных дружков-финнов. — Он выдержал паузу для большего эффекта. — Я только хотел тебе сообщить, что патенты все зарегистрированы на меня.

— Что?!

— Слава — это только половина дела, мой мальчик. Нельзя уйти на пенсию и почивать на лаврах. Намного приятнее почивать на отчислениях. И должен тебе доложить, последние три часа мой телефон не умолкает ни на миг. Нет такого фармацевтического концерна — от Швейцарии до Японии, — который уже не предложил бы мне контракт на фантастических условиях.

Маршалл пожал плечами. «Черт! — подумал он. — Карвонен все равно с носом. Вот и весь мой альтруизм».

Он посмотрел на Родеса.

— А теперь, господин директор, если вы меня извините…

— Извинить? — взвился тот. — Мой милый Маршалл, с завтрашнего дня ты уже здесь не работаешь. Иди и освобождай кабинет. То есть забирай свои вещи. Я попросил капитана Стивенса из охраны помочь тебе отделить твои пожитки от собственности дядюшки Сэма. После полуночи тебя даже как туриста сюда не пустят.

Маршалл повернулся к выходу, и только тут до него дошла вся тяжесть нанесенного ему удара.